Сердце волка - Хольбайн Вольфганг. Страница 27

Однако волки бежали быстрее.

Первый из них, с силой оттолкнувшись задними лапами от земли, прыгнул на бегущего Висслера. Тот, в последний миг инстинктивно почувствовав опасность, на бегу уклонился от прыгнувшего зверя. Точнее, почти уклонился. Вместо того чтобы сбить Висслера с ног, волк лишь зацепил его, заставив споткнуться, а сам с гневным рыком пролетел мимо и, опрокинувшись, рухнул на снег. Висслер невольно неуклюже шагнул в сторону, но сумел удержаться на ногах. Он тут же пристрелил прыгнувшего на него волка и сразу же развернулся, чтобы дать отпор следующему.

Этим зверем оказался черный великан, которого Штефан с самого начала интуитивно воспринял как вожака стаи. Висслер выстрелил по нему в упор. Очередь, если бы она попала в волка, разорвала бы его в клочья. Однако раздался все лишь один выстрел: магазин был пуст. Пуля ударила волка в бок, отбросила его назад и оставила на его шкуре кровавый след.

Зверь тут же вскочил на ноги, но и Висслер отреагировал с нечеловеческой быстротой: он молниеносно подскочил к волку, с размаху стукнул автоматом его по черепу, затем ударил еще несколько раз. Зверь, взвыв, распластался на снегу. Но на этот раз он уже не поднялся.

Штефан и Ребекка тем временем добежали до берега реки. Штефан бежал не так быстро, как мог, — он не хотел, чтобы Ребекка отстала. Тем не менее он достиг берега на несколько секунд раньше ее и бросился бежать по ровной, как зеркало, поверхности реки. Лед был покрыт лишь тонким слоем снега, явно недостаточным для того, чтобы ступни не скользили. Штефан поскользнулся, отчаянно замахал руками и, рухнув на лед, не в силах остановиться, докатился по инерции до середины реки. Бежавшую прямо за ним Ребекку постигла та же участь. Но ей как-то удалось перевернуться в падении, и она упала не на ребенка, а на спину, стараясь защитить девочку от удара об лед. Однако Ребекка не смогла удержать малышку, которая упала на лед и по инерции проскользила еще пару метров.

Когда Штефан приподнялся на четвереньки, волки были уже совсем близко. Ребекка тоже приподнялась и с отчаянной поспешностью поползла к ребенку, но так и не успела дотянуться до него: огромный волк одним прыжком оказался над плачущей девочкой, широко расставив ноги, стал над ней и попытался цапнуть Ребекку за руку. Бекки еле удалось вовремя отдернуть руку, однако Штефану показалось, что волк в действительности и не хотел ее кусать. Его агрессивный выпад был просто предупреждением — не более того.

И вообще в этом нападении было что-то не так. Волки уже давно могли бы прикончить их всех, тем не менее они — пока что? — даже не нападали на них. Четверо или пятеро темно-серых хищников остановились рядом с Ребеккой и Штефаном, и еще столько же волков окружили Висслера, но не трогали и его. Это было какое-то… ненастоящее нападение. Если бы волчья стая действительно стремилась их уничтожить, то они уже давно были бы мертвы. И вдруг до Штефана дошло, что это все означает!

— Им нужен только ребенок! — крикнул Висслер. — Отойдите от него! Назад! Ради Бога, отойдите от ребенка!

Эти слова предназначались прежде всего Ребекке, которая к тому моменту поднялась на ноги и, скользя и еле удерживая равновесие, пыталась приблизиться к девочке. Она не обратила на крики Висслера никакого внимания. Более того, Штефан был уверен, что она даже и не отдает себе отчета, какой опасности сейчас подвергается. Волк мог убить ее одним движением своих мощных челюстей — а если и не этот волк, то любой из его собратьев, стоящих вокруг. То, что они до сих пор еще этого не сделали, было просто каким-то чудом. Но как долго они будут бездействовать?

— Отойдите от ребенка! — еще раз крикнул Висслер. Он, пятясь, спустился с берега и теперь шел по льду реки, непрерывно поворачиваясь то вправо, то влево и описывая дугу автоматом с пустым магазином. — Да поймите же вы: им нужен только ребенок!

Однако его слова возымели совершенно противоположное действие: Ребекка вдруг вскрикнула и, бросившись к волку, преграждавшему ей путь к ребенку, ударила зверя ногой. Ее движение было таким внезапным, что даже волк с его молниеносной реакцией не успел отреагировать. Нога Ребекки попала зверю по челюсти и отбросила его от девочки. Сама же Ребекка, поскользнувшись и потеряв равновесие, упала, но тут же перекатилась по льду и накрыла своим телом плачущего ребенка. Но уже через мгновение ей пришлось взвыть от боли: отброшенный ею волк метнулся к ней и впился зубами ей в плечо.

Штефан попытался было подбежать к ней, но один из волков тут же бросился на него и повалил на лед. Оглушенный падением, Штефан наугад ударил рукой и, почувствовав, что попал, тут же попытался подняться на ноги. Однако он снова поскользнулся и упал. Его тут же атаковали сразу три волка. Они впились зубами ему в икру, предплечье и плечо, и он почувствовал, как по его коже потекла теплая кровь. Затем прямо перед его глазами появилась мохнатая волчья морда и зверь попытался вцепиться ему в горло. Штефан отчаянно отпрянул от волка, схватился обеими руками за мех на голове волка и изо всей силы попытался оттолкнуть зверя от себя. Еще один волк впился зубами Штефану в ногу. Штефан невольно вскрикнул. От боли у него как будто прибавилось сил. Он решительно отшвырнул от себя волка, пытавшегося схватить его за горло, и, согнув вторую ногу, с силой ударил ею другого волка в висок. Зверь, взвыв, отпустил его ногу и отскочил от него.

Однако подняться на ноги Штефан уже не смог: раненая нога просто не выдержала его вес. Опять упав, он больно ударился о твердый как камень лед и почувствовал, как из носа и разбитой губы сочится кровь. Один из волков напал сзади и вырвал кусок из его куртки. Штефану показалось, что ему в спину впилось с полдюжины раскаленных гвоздей, но у него теперь уже не было сил даже на то, чтобы закричать.

Вдруг над ним появился Висслер. Одежда американца была изорвана в клочья, и во многих местах были видны кровоточащие раны. Несмотря на это, он и не думал отступать и сражался с такой свирепостью, какой могли бы позавидовать даже четвероногие хищники. Ударом тяжелого сапога Висслер отбросил в сторону волка, повалившего Штефана на землю, и почти одновременно с этим саданул стволом автомата другого волка, который, взвизгнув, отскочил.

Затем Висслер молниеносно наклонился над Штефаном, одним рывком поднял его на ноги и потащил за собой. «Мы все еще живы», — подумал Штефан то ли с облегчением, то ли с удивлением. Ребенок вопил изо всех сил, а куртка Ребекки была вся в крови, но на этот раз в ее собственной.

Висслер отпустил руку Штефана и, склонившись к Ребекке, попытался оттащить ее от ребенка. Однако с таким же успехом он мог бы попытаться вырвать дерево с корнями. Ребекка, обеими руками крепко прижимая девочку к груди, лягнула Висслера ногой. Он отшатнулся назад, чертыхнулся и рухнул на четвереньки под тяжестью тела прыгнувшего на него сзади волка.

Это был черный волк-великан. От столкновения с Висслером он поневоле отлетел назад, но тут же вскочил на ноги и снова прыгнул на пытавшегося подняться Висслера. Американец врезал волку автоматом по челюсти и, когда тот, взвыв от боли, отпрыгнул, стукнул его сапогом в бок. Затем Висслер попытался еще раз ударить зверя автоматом, но волк сумел увернуться от удара и, бросившись вперед, впился зубами своему противнику в руку.

Висслер бешено заорал. Это был ужасный, душераздирающий крик, переросший в пронзительный истерический визг, который на долю секунды достиг такой громкости и высоты, что перестал быть похожим на человеческий. Затем он стих так внезапно, как будто кто-то нажал на невидимый выключатель. Дальше все происходило, словно при замедленных съемках. Висслер медленно наклонился вперед, прижимая к груди окровавленный обрубок руки, а волк, отскочив, пятился от него. В зубах у волка блеснул черный металл автомата, а еще из пасти торчала окровавленная человеческая кисть.

Затем волк, пронзительно взвыв, резко повернулся и бросился со своим трофеем прочь. В голове у Штефана мелькнула мысль, что сейчас на них набросится вся остальная стая. Уже ни на что не надеясь, он прикрыл своим телом Бекки и ребенка, закрыл глаза и мысленно попросил Бога о том, чтобы все произошло как можно быстрее. Он боялся смерти, но еще больше боялся мучений, которые ему сейчас предстояло пережить.