Ведьмами рождаются - Руднева Лилия. Страница 12

— И уж конечно, — продолжил он, — мне ничего не стоит сделать так, чтобы ты превратилась в покорную рабыню, и сейчас стонала от страсти в моих объятиях, — Настя гордо вскинула подбородок, — Но мне даром не нужна твоя слепая покорность. В глубине души ты знаешь, что любишь меня, и я готов подождать, когда ты сама себе позволишь в этом признаться. А когда это произойдёт — я научу тебя быть свободной.

— Но я и так свободна!

— Это лишь иллюзия. Признайся, тебя ведь порой раздражают нелепые условности, которых ты обязана придерживаться, чтобы не вызвать осуждения у окружающих? А законы, которые навязывает общество? Получив силу, ты автоматически перестала быть одним из членов так называемого социума. Ты стала существом более высокого порядка. И я предлагаю тебе разрушить эти насквозь прогнившие законы. На их место мы поставим свои!

— А зачем?

— Чтобы защищаться.

— По-моему с такой силой нам нечего бояться.

— А вот здесь ты ошибаешься, — с жаром произнёс он, — такие как мы, во все времена вынуждены были скрывать свой дар, а если о нём узнавали, мы становились изгоями. Нас презирали, боялись, и в конце концов мы оставались одни — имея в душе целый мир, но вынужденные жить среди серости и убожества.

Александр прошёлся по комнате и продолжил:

— Но если мы с тобой объединимся, то сможем отомстить этой тупой, безликой, серой массе, именуемой себя людьми. Нам не нужно будет больше скрываться, мы станем управлять ими как марионетками. Только в этом случае ты сможешь стать свободной!

— Извини, но мне не нужна власть над людьми. Я по- прежнему осталась такой, как все. Я хочу дружить с ними, а не управлять, как куклами.

— Ты думаешь, если твои друзья узнают твою тайну, всё останется по-прежнему? Да они первые отвернутся от тебя, и заклеймят, как прокажённую.

— Неправда! На самом деле люди намного лучше, чем ты о них думаешь.

— Да кого ты защищаешь! — взгляд Александра потемнел, руки сжались в кулаки, а на лбу появилась разъярённая складка, — это всего лишь стадо баранов, которым нужна твёрдая рука, для того, чтобы время от времени давать им под дых, дабы не забывали своего места!

— Александр, — испуганно произнесла Настя, — если ты в чём-то сильнее других, это ещё не повод презирать всех вокруг себя. В душе любого человека заключён целый мир, и уж конечно, они не заслуживают того, чтобы лишать их свободы выбора и периодически давать под дых!

— Они сами с удовольствием нацепят на себя ярмо, и ещё благодарить за это будут! Да половину человечества вообще следует выкосить, как прошлогоднюю траву. Им незачем топтать эту землю, они бесполезны! — он сорвался на крик.

— Кто тебе дал право судить, кому следует жить, а кто этого недостоин? Любой человек имеет право на жизнь.

— Любой?! Ответь мне, зачем жить ублюдкам, которые, за паршивые сто долларов готовы перегрызть глотку? Или алкоголикам, которых ничего не интересует в этой жизни, кроме бутылки? Или ты жалеешь безмозглых домохозяек, предел мечтаний которых — нажраться от пуза и посмотреть любимый сериал? Это же амёбы, одноклеточные уроды! — Взгляд Александра горел такой ненавистью, что невозможно было представить, что всего несколько минут назад они могли излучать нежность.

— А дети? А беспомощные старики?

Александр устало посмотрел на неё.

— Ты слишком молода и ещё не до конца познала мир, в котором живёшь. Вокруг тебя подлость и ложь, которую ты, в силу своего идеализма, не желаешь замечать. Кругом одна мразь.

— А моя мама и бабушка — тоже мразь? — выкрикнула Настя ему в лицо.

— Мы с тобой говорим на разных языках, — он махнул рукой.

— Хуже, — негодующе произнесла она, — мы живём на разных планетах!

Лицо её пылало, руки тряслись, девушка пребывала в таком возбуждении, что у неё стала кружиться голова. Тело стало ватным и не желало слушаться. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Она поняла, что сейчас потеряет сознание. Всё, что Настя смогла увидеть перед тем, как отключиться — глубокий, полный боли взгляд Александра.

Что-то громко чавкало. Звук был такой противный, словно где-то рядом с аппетитом обедает бегемот. Стоило закрыть уши, как чавканье с удвоенной силой начинало вибрировать в мозгах. Настя негромко выругалась и проснулась окончательно. За окном царствовало позднее утро. Девушка лежала на расстеленном диване в ночной рубашке. Никаких следов сумасшедшего ночного свидания не наблюдалось.

«Неужели мне всё приснилось?» — подумала она, вскочила и подбежала к зеркалу. Дотронулась до него рукой, затем заглянула за трюмо — зеркало исправно отражало все предметы и недоумевало, отчего хозяйка проявляет к нему такой повышенный интерес.

«Наверное, это был сон, — решила Настя, убедившись, что за зеркалом ничего нет, — Ну конечно! Я просто физически не смогла бы бодрствовать! Три таблетки снотворного свалят с ног кого угодно, даже нашего дворника дядю Гришу.»

Дядя Гриша обитал на первом этаже Настиного подъезда, и славился своей внушительной комплекцией, необузданной тягой к спиртному, и способностью почти никогда не спать.

«Значит, не было этого странного разговора с Александром!» — решила Настя, и вдруг вспомнила о разлетевшейся вазе. Она медленно повернулась к столу, моля бога, чтобы та оказалась целой. Ваза, как ни в чём не бывало, кокетливо сверкала в солнечных лучах.

Девушка взвизгнула от радости, она закружилась по комнате и счастливо рассмеялась. Но тут её взгляд натолкнулся на конверт с долларами.

«Чёрт, совсем вылетело из головы, — с тоской подумала она, — может лечь в больницу?.. Ай, всё равно не поверят!»

И тут из кухни снова донеслось чавканье бегемота. За прошедшие сутки Настя настолько привыкла ко всякого рода сюрпризам, что абсолютно спокойно пошла выяснять причину.

Под кухонным столом сидел Пенёк и с остервенением пытался что-то затолкать в свою котомку.

— Привет, — сказал он со смущённой улыбкой.

— Привет, — вяло поздоровалась Настя, — ты всегда издаёшь такие звуки во время еды?

— Всегда, — справившись со смущением, ответил Пенёк, и уставился на неё преданными глазами.

— Кстати, а что ты мог есть? Пряники ты ещё вчера слопал, а в холодильнике у меня мышь повесилась.

— Да ты что? — испугался он, и ринулся обследовать место происшествия, — там никто не висит, — удивлённо проговорил он, вылезая из холодильника.

— Это такое выражение, — Настя попыталась скрыть улыбку, — его употребляют в тех случаях, когда хотят сказать, что в холодильнике нет продуктов.

— А-а-а!

— Так что ты ел? — допытывалась Настя, желудок которой уже сутки протестовал против варварского с ним обращения.

— Так еду ел, — бесхитростно ответил Пенёк.

— Какую? — теряя терпение, спросила Настя.

— Да вон я целую сумку притащил, — он указал на баул устрашающих размеров.

Настя моментально, без стеснения принялась исследовать содержимое. Выудив оттуда палку домашней колбасы и ароматный хлеб с хрустящей корочкой, она, словно освобождённый узник концлагеря, стала запихивать в себя огромные куски со спринтерской скоростью.

Пенёк посмотрел на неё с восхищением, затем метнулся к баулу и поставил перед ней банку с молоком. Настя с набитым ртом промычала слова благодарности. Наевшись до отвала, девушка удовлетворённо закрыла глаза. Пенёк бегал вокруг неё, словно официант перед VIP персоной и услужливо предлагал съёсть ещё что-нибудь.

— Спасибо, — еле выговорила она, — больше в меня ничего не влезет.

Он понимающе кивнул и принялся убирать со стола. Настя тихо порадовалась появившейся в её квартире бесплатной домработнице и отправилась в душ. Стоя под тёплыми струями воды, девушка пыталась набросать план своих действий.

«Итак, к Кузьмину идти придётся по-любому. Нужно присмотреться что за мужик и как к нему подступиться… А может рассказать ему правду и попросить помощи? Судя по рассказам феэсбешников — он фигура влиятельная… Глупость, он сакжет мне «спасибо» и пошлёт по известному адресу… Тогда может стоит начать с американцев? А что, побросать их пару минут по стенкам, и зловещим голосом сообщить, что так будет с каждым, кто посмеет ступить на русскую землю!.. Идиотка!..Остаётся одно — внушать. Если получится. Время пока есть, нужно срочно искать объект для опытов.»