Ведьмами рождаются - Руднева Лилия. Страница 13

Настя жестоко растёрла себя полотенцем, высушила феном волосы и вышла из ванной. Объект для опытов сидел в кресле и рассматривал детскую книжку с картинками. Девушка остановилась на пороге и стала посылать ему мысленные сигналы. Пеньку надлежало захотеть встать с кресла и подойти к окну. Некоторое время ничего не происходило, затем он поднял голову и недоумённо посмотрел на Настю.

— Ты чего это, а?

— Ничего, — вздохнула девушка и подошла к шкафу с намерением устроить ревизию в своём гардеробе, памятуя об указании Плевако быть хорошо одетой.

— Приличной одежды у Насти было достаточно, но чтобы хоть как-то поднять себе настроение, девушка решила порадовать себя какой-нибудь обновкой.

— Ты собралась что ли куда? — поинтересовался Пенёк.

— Да. Нужно пройтись по магазинам, купить кое-что из одежды.

— Я с тобой.

— Зачем это? — насторожилась Настя.

— Я же должен тебя охранять, — безапелляционно заявил Пенёк.

— Ну уж нет! — отрезала Настя, представив, какой милой парочкой они будут выглядеть, идя по улице.

Но Пенёк отступать не собирался. Не понимая, зачем она вообще его терпит, Настя с пеной у рта доказывала, что в светлое время суток охрана ей не нужна. Но оказалось, что от этого странного существа отвязаться практически невозможно. Чувствуя себя отработавшим смену шахтёром, Настя, в конце концов, сдалась, поставив ряд условий. Во-первых — в целях конспирации Пенёк не должен идти рядом с ней, а охранять её на расстоянии. Во-вторых — переодеться в другую одежду, и в-третьих — вымыться и сбрить бороду.

Пенёк без возражений согласился с первым и вторым условиями. Необходимость помыться вызвала у него лёгкое недоумение, а вот сбривать бороду категорически отказался, сообщив, что скорее позволит отрезать себе голову, чем расстанется с главным предметом своей гордости.

— Сошлись на нейтральном варианте: Пенёк расчешется, и позволит себя немного постричь. Пока он отмокал в ванной, Настя отыскала в шкафу самые узкие джинсы и короткую футболку. Раскрасневшийся и разомлевший после ванной Пенёк безропотно терпел процедуру расчёсывания, но когда в руках у Насти появились ножницы, он вдруг занервничал. Бой шёл буквально за каждую волосинку. Насте удалось лишь немного подровнять его волосы и придать бороде более округлую форму. Но даже эти небольшие изменения его преобразили. Волосы у Пенька оказались тёмно-русыми и вьющимися. Настя зачесала их назад красивыми волнами, и её взгляду открылся довольно высокий лоб. Борода и усы, благодаря расчёске, приобрели солидность. Джинсы на Пеньке почти не висели, подкатав штанины, он остался ими вполне доволен, и белую футболку с розовым зайчиком на груди он надел почти без драки, а вот с обувью появились проблемы. Ни одна пара кроссовок не налезла бы ему даже на пальцы. Тяжко вздохнув, Настя разрешила ему оставаться в лаптях, предварительно опустив штанины джинсов пониже.

Пенёк любовался своим отражением в зеркале и вдруг ошалело замер на месте.

— Ты чего? — спросила у него Настя.

— Послушай, — он облизал пересохшие губы, — ты ночью хорошо спала, ничего странного не слышала?

— А что? — сердце Насти бешено заколотилось.

— У тебя в зеркале открытая дорожка, — его причёсанные волосы встали дыбом.

— Какая дорожка?

— Через неё нечисть всякая в твой дом пройти может. Кто-то был сегодня у тебя, — он забегал по комнате, — но как? Пройти можно лишь в том случае, если хозяин дома сам разрешит войти!

— Я ему разрешила, — лицо девушки стало белее мела, все надежды, что ночью она видела сон, развеялись.

— Кому? — вытаращился на неё Пенёк.

— Александру.

То, что случилось после этого с Пеньком, можно было квалифицировать только как приступ белой горячки. Он с осоловевшими глазами стал бегать по комнате, издавая странные звуки, напоминавшие рёв раненного слона, изредка переходящий в крик перепуганного филина. Затем он попытался вскарабкаться на ковёр, после этого побежал в кухню за своей котомкой, и в конце концов забрался на шкаф и затих там в позе древнего изваяния. Настя не шевелилась, опасаясь что любой звук может вызвать у Пенька новый приступ бешенства. Прошло пятнадцать минут, а Пенёк не подавал никаких признаков жизни.

— Эй! — осторожно решилась позвать его Настя, — слезай оттуда, а?

Никакой реакции.

— Слезай, — настойчивее повторила она, — иначе психушку вызову.

Пенёк дёрнулся как от удара током, посмотрел на неё безумными глазами, и произнёс:

— Ты уже с ними, да?

— Вообще-то я сейчас с тобой мучаюсь.

Пенёк пытливо всматривался в Настю, а затем облегчённо вздохнул.

— Да нет, если бы ты была уже не наша, я бы знал.

— Чья — «не ваша»? — не поняла девушка.

Пенёк спрыгнул со шкафа и стал перед Настей, глядя на неё снизу вверх.

— Зачем ты его впустила? — отчаяние его не имело берегов.

— Так он сам пришёл.

— Ты разрешила ему войти! Без этого он мог бы триста лет сидеть в зеркале и пугать тебя, но сделать бы ничего не смог!

— Но я же не знала!

— Это я виноват, — Пенёк попытался вырвать у себя клок волос, — думал, что оставляю тебя в безопасности! Я никак не мог предположить, что он воспользуется именно этим способом! — и тут, вроде бы очнувшись, схватил её за руку, — он тебе ничего не сделал? Ты никуда с ним не ходила?

— Слава тебе, Господи! Слава тебе, Господи! — Пенёк стал истово креститься.

Настя решительно подошла к нему и почти силой усадила на диван.

— А теперь я бы хотела послушать твою версию.

— Кого?

— Версию. Рассказывай кто ты такой, и вообще, что творится в нашем сумасшедшем доме.

По закону подлости в самый неподходящий момент раздался телефонный звонок. Поднимая трубку, Настя отчаянно трусила, полагая, что звонят феэсбешники. Но на проводе оказался Семён Демьянович — владелец магазина, в котором работала Настя. Бодрым басом он поинтересовался, почему она сегодня не вышла на работу. Два отгула закончились ещё вчера.

— Семён Демьянович, миленький, — запела Настя, — у меня семейные проблемы. Я хотела бы взять отпуск за свой счёт хотя бы на две недельки!

— А работать кто будет? — весело спросил он.

— Ну Семён Демьянович, ну пожалуйста, мне очень, очень нужно, — Настя подпрыгивала от переполнявших её эмоций.

— Ладно, приезжай сейчас в магазин — разберёмся, — жизнерадостно гаркнул он и отключился.

Настя повернулась к Пеньку, тот моментально поднялся, и с готовностью зашагал к входной двери.

— Имей ввиду — допрос просто отложен! — и, видя, что он водружает себе на спину котомку, спросила, — а мешок тебе зачем?

— Как это зачем? — изумился Пенёк, — я без него не могу. Он всегда при мне!

— Но, когда мы встретились в первый раз, у тебя его не было! — подловила его Настя.

— Тогда я дома был, а теперь кругом враги, — он шустро выскочил за дверь и, не дожидаясь лифта, побежал вниз.

— Вот пройдоха! — усмехнулась Настя, — интересно, кто он такой и что ему нужно.

Подозревать Пенька в коварстве она почему-то не могла. Он был таким по-детски наивным, таким преданным, и от него шла аура добра, Настя это чувствовала.

Выйдя на улицу и нигде не обнаружив своего телохранителя, Настя решила, что тот уже приступил к своим обязанностям — охране на расстоянии. Так оно и было.