Тени безумия - Пашковский Юрий Юрьевич. Страница 31

– Астральные отражения?

– На доступных для нас уровнях отражение области в диаметре километра находится в неуравновешенном состоянии.

– Понятно. Что с Номеном?

– Судя по всему, сначала он получил удар мечом в живот. За ним почти мгновенно последовал удар по горлу, и завершил все удар в сердце. Голову отрубили уже после смерти.

– Вот как? – Взгляд Генриха стал отрешенным. В этот миг он еще больше напомнил сыну Мелеона «медвежешкурого» Трольда. – Это все объясняет.

Конклавовец обернулся к Арсилаю.

– Я скажу лишь раз, и вам самому решать, стоит доверять моим словам или нет, Мелеонид, – тихо произнес боевой маг Конклава. Он продолжал говорить на всеобщем, точно знал, что никто из прибывшего отряда, кроме Арсилая, им не владеет. – Бионт Алтарийский пал не от рук чернокнижников или магов Архэ. В его смерти не повинен ни один чародей Равалона. Жизнь Светлого мага забрал шрайя.

Арсилай побледнел и невольно осенил себя защитным знаком.

– Шра… шрайя? – переспросил он. – Клан Смерти?

– Верно. Зовущие себя жрецами Госпожи Мертвых в ответе за смерть Бионта. Разумеется, их наняли для убийства, но узнать имя заказчика можно только от самого шрайя. Иначе говоря, это невозможно.

– Но… но что мне теперь делать? – растерянно пробормотал Арсилай.

– Это решать только вам, Мелеонид, – холодно ответил Генрих. – Но для начала устройте Бионту достойные похороны.

– А… вы не заберете его с собой?

– В том нет надобности. Раз Бионт жил здесь, пусть и покоится в Дианохее. – Конклавовец поднял руку, особым образом сложил пальцы в Жест. Земля под ним, исполином и невысокликом задрожала, поднимаясь в виде четырехугольной платформы и приобретая стальной оттенок.

– Наши дела здесь закончены, Мелеонид. Если у вас еще остались вопросы или вам потребуется помощь, например, для защиты наследия Бионта, можете обратиться в представительство Конклава в Ривах. Вам не откажут, однако и ответы и помощь предоставят в разумных пределах. Все же вы пока не приняли Номосы. А теперь – прощайте, Мелеонид.

Гранитная плита вздрогнула и начала отъезжать от архэйца, постепенно набирая скорость. Объехала по дуге минотавров, выехала на дорогу и помчалась по ней со скоростью галопа крептодонота. Телемах громко пожелал всем чужестранцам провалиться в Тартарарам, где их титаны познают так, как познал Дайс Дождевик Еледу Прекрасную. Стоило бы объяснить бывшему наемнику, что для этих чужестранцев расстояние не помеха, и им наказать Телемаха легче, чем тому же Дайсу полыхнуть молнией в небе. Но Арсилай был занят. Он смотрел вслед конклавовцам, пока они полностью не исчезли из виду, и все это время думал, что скажет старейшинам Дианохеи и Афоры.

Гранитная плита несла конклавовцев по дороге на север, к полису Ривы, где три года назад Конклав открыл представительство, а полгода назад установили Арку [4]. Путь лежал сквозь лесистые долины и древние горы, которые служили пристанищем для нечисти. В последние столетия, после того, как старейшины Рив заключили договор с ведьмаками о защите города и подчинявшихся ему деревень, чудовища притихли и появлялись редко. Но временами в кряже заводились твари, достаточно умные для того, чтобы скрыться от ордена и питаться неосторожными путниками или пожадничавшими на охрану каравана купцами. Иногда разумная нечисть истребляла прячущихся в горах разбойников, иногда нечисть вырезали столкнувшиеся с ней лиходеи, но бывало и так, что, подобно черным ведьмакам, разбойники договаривались с чудовищами и действовали совместно.

Боевые маги Конклава не опасались ни нечисти, ни грабителей, ни всех их, вместе взятых. Да и не всякий, завидев здоровяка руагха с алыми клыками и когтями, решился бы напасть на него и путешествующих с ним смертных, даже не зная, что они чародеи. Народ воинов, с молоком матерей впитавший дух сражений, руагхи исстари оберегали границы Кочатона от поползновений Преднебесной империи и Я-Маджира, и на Дальнем Востоке говорили, что на поле боя лучше встретить бога смерти, чем руагха – больше шансов выжить. И хотя грозная слава воителей Страны Утренней Свежести не достигла Западного Края, внешний вид исполина заставил бы и Меченого держаться от него подальше.

Когда плита достигла поворота с зарослями ольхи, Генрих Стайлон насмешливо взглянул в небо и сказал:

– Хватит таиться, Лоренцо. Твоя маскировка стала лучше, раз ее не заметили Лиа и Кромх, но от меня тебе пока еще не спрятаться.

– Радует, что пока, наставник! – воскликнул, возникая из воздуха и приземляясь на наплечник Кромха, смуглый молодой сабиирец в синем военном мундире и с аккуратно зачесанными на пробор жгуче-алыми волосами. Ножны висящей на поясе шпаги альвийской работы стукнули по капюшону руагха. Исполин никак не отреагировал на столь бесцеремонное поведение.

– Были проблемы с телом Бионта? – спросил Генрих.

– Никаких, наставник. Лиа создала прекрасную копию, ее не отличить от оригинала.

– Если знать, что искать, то отличить можно, – возразил Генрих. – То, о чем я вас предупреждал, не изъяли?

– Нет, убийца не тронул Письмена. Впрочем, Лиа могла сказать об этом еще возле башни.

– Не могла, Лоренцо, – возразила скрытая плащом девушка. – Наставник назвал меня Тайли, и, следовательно, я могла говорить лишь об общедоступных вещах.

– А, вот как. – Парень почесал в затылке. – Ну, мне не понять всей этой секретности. Скажите, наставник, а зачем вы рассказали этому архэйцу о шрайя? Он ведь думает о принятии Номосов? Можно ведь было намекнуть на его конкурентов, как их там? Золотая Береза? Он бы уже сегодня побежал в Ривы давать клятву верности Архонтам. И ему польза и Конклаву.

– Лоренцо, я тебе неоднократно говорил: у каждого смертного должен быть выбор. Я предоставил выбор Арсилаю Мелеониду: открыть причастность Бионта к делам Конклава и тем самым продемонстрировать остальным старшим магам своей гильдии опасность сотрудничества с Архонтами, или сделать козлом отпущения Золотую Яблоню, обвинив ее в убийстве Бионта.

– Ага, вот оно что. – Сабиирец с умным видом покивал. – Понятненько-понятненько. А козел отпущения – это что еще за зверь?

– Ты правда не знаешь? – изумилась Лиа.

– Ну не знаю, ну и что? Это у тебя от рождения Сила через край плещет, мне же постоянно учиться и тренироваться нужно, нет времени на всякие заумные книжки. Да и наставник постоянно говорит: спрашивайте, и вам ответят. Вот я и спросил. А ты могла бы и ответить, если знаешь, а не корчить из себя Магистра.

– Ты, наверное, удивишься, Лиа, но я поддержу Лоренцо, – улыбаясь, сказал Генрих. – Не каждому дано знать многое, подобно мне или тебе. Кромху, например, тоже неведомо значение выражения, о котором спрашивает Лоренцо.

– Кромх из Кочатона, – возразила девушка. – Он может не знать.

– А я из Сабиира, – буркнул Лоренцо. – На каком географическом основании ты лишаешь меня права не знать?

– Речь о культуре, а не о географии, – ядовито отозвалась Лиа. – Ты принадлежишь к западной цивилизации и должен знать о традициях составляющих ее народов.

– Я принадлежу «Молоту» и знаю его традиции. Впервые слышу о притязаниях на сюзеренитет надо мной какой-то западной цивилизации.

– Невежа, – прошипела Лиа.

– Малявка, – не остался в долгу сабиирец.

– Ладно-ладно, – примирительно сказал Стайлон. – Прекращайте оба. Послушай меня, Лоренцо. У народа затрарианцев из Аланских королевств есть обычай в последний день первого месяца года приводить в Дом Святости, главный храм их страны, двух козлов. Верховный священнослужитель бросает жребий, выбирая козла для жертвоприношения богам и освящения храма жертвенной кровью. На второго козла символически возлагают грехи всего затрарианского народа, уводят в горы и сбрасывают со скалы в пропасть. Этого козла называют козлом отпущения грехов, и от этого обряда в Аланских королевствах пошло выражение «козел отпущения».