Раскол - Аджиев Марат. Страница 2

2

Трудно сказать, с чьей легкой руки за обитателями Степи в нашей, отечественной литературе прочно укрепилось мнение, будто степняки были «дикими кочевниками». Слова эти абсолютно не соответствуют истине. Так же, как и то, что в Степи проживало множество народов; нет, там со II века проживали тюрки-кипчаки, и страна их впоследствии называлась Дешт-и-Кипчак («Степь кипчаков»), [2] до них в Степи жили аланы, сарматы, скифы.

Как отмечал еще Иордан, Аттила, вождь первых тюрков в Европе (их исследователи обычно называют гуннами), был христианином, но поскольку христианство тогда еще не сложилось в стройное религиозное учение, правильнее было бы сказать, что Аттила был, по крайней мере, веротерпимым к новой, нарождающейся религии. Два его предшественника — Донат и Харатон — тоже с известными оговорками были христианами. А это IV век!

В актах Константинопольского собора в 381 году отмечено присутствие в «Царьграде» первого патриарха от степняков. Значит, к 381 году в Степи уже сложилась своя (первая в Европе?) церковь. И появление ее не было случайным!

По мнению известного французского исследователя религий Жан-Поля Ру, задолго до новой эры тюрки, жившие тогда на Алтае, поклонялись «человеку-небу», «человеку-солнцу» — Тенгри. Китайские историки полагают, что появление бога Тенгри у них относится самое позднее к III–V векам до новой эры.

«Человек-небо», дух, неперсонифицированное мужское божественное начало, Тенгри распоряжался судьбами человека, народа, государства. Тенгри-хан мыслился у тюрков огромных размеров, космических масштабов. Он — творец мира, и он сам есть мир. Титул «хан» указывал на его главенствующую роль во Вселенной. Очень интересно исследование немецкого ученого Г. Дерфера, который по совокупности древнейших космологических идей и представлений пронаблюдал эволюцию самого понятия «Тенгри» от раннего, шаманского, представления этого образа до одной из высших стадий в его религиозно-мифологическом развитии. По мнению этого исследователя, речь идет об одной из первых монотеистических религий человечества) Если не самой первой…

Единобожие — вот что отличало тюркскую культуру задолго до Рождества Христова. Тенгри и есть Бог-Отец, он — создатель мира сего. Ему, Всевышнему, тюрки адресовали свои молитвы, заговоры, плачи, благожелания. «Тенгриан-ство» — так называлась их религия.

Причем, как и всякая оформившаяся религия, тенгрианство располагало всей атрибутикой — иерархией небожителей, ранжированием священнослужителей, проповедниками. И самое важное — письменно и устно закрепленным каноном.

Ученым известны эти документы. Сохранились редчайшие тенгрианские тексты, их исследованием занимались не только зарубежные, но и отечественные историки, один из них — дагестанский ученый Камиль Алиев, который многое сделал для изучения древней религии тюрков на Северном Кавказе.

Исходя из вышесказанного, можно допустить мысль, что именно канон (обряды, молитвы, с которыми обращались тюрки к Создателю) и привлек первых христиан, обряды которых тогда еще не оформились. В III–IV веках проповедники христианства познакомились с религиозными обрядами степняков, и они оказались им близки по духу…

Закономерен вопрос: где доказательства тому, что восточные христиане приняли тенгрианский канон и стали единоверцами с тюрками-кипчаками, а тюрки в ответ признали сына Тенгри-хана — Христа? Их, доказательств, вполне достаточно.

Например, задумывался ли кто, почему в Европе именно в конце IV века случились разительные перемены: почему христианство вдруг получило официальное признание в Византин и во всей Римской империи. Чем и кому оно обязано своим внезапным возвышением?

Религия угнетенных, каким было христианство до тех пор, не могла ведь просто так привлечь властителей. Значит, была какая-то очень серьезная причина, заставившая императоров пойти на вынужденный шаг… Но какая?

Заставляет задуматься и такой факт: из всех стран Европы Аттила не тронул только Византию и, больше того, судя по воспоминаниям Приска, дружил с ее, императором, а перед Римом великий полководец отступил лишь при виде креста, — оставив Рим «Вечным городом»… Почему?

Действительно, разве не любопытно, лишь Византию и Рим, принявших христианство, не тронул Аттила, все же другие европейские страны он безжалостно разорил.

Новая религия — вот та единственная причина, позволившая прозорливым средиземноморским правителям сохранить свои страны! А не Аттила ли и сделал Европу христианской?!

Наше предположение о слиянии двух религий — тенгрианства и христианства не лишено оснований еще и потому, что в истории народов подобное случалось. И не раз. Например, после принятия христианства в Грузии на место Бога-Отца там был поставлен Гмерти — верховный бог неба у древних грузин, повелитель грома, обитавший на седьмом небе. Вот почему грузинская церковь отличается от других христианских церквей.

У древних тюрков была еще и богиня Умай — женское земное начало. Она покровительствовала младенцам. Ее изображали с младенцем в руках, такой же, как позже стали изображать на иконах Богоматерь… В тенгрианство же многое пришло от буддизма, в чем и проявлялась связь древних культур и народов.

Приняв тенгрианский канон, христианство в Византии стало существенно отличаться от остального христианства. Иконы, иконостасы, лампады, парчовые одежды священников, ладан, молитвы с их земными поклонами и многие другие чисто внешние атрибуты тенгрианства перешли и остались в византийской церкви. Они, очевидно, и есть самое надежное доказательство соединения тенгрианства с молодым, тогда еще не оформившимся христианством.

Достаточно вспомнить, например, хоругвь и крестный ход, они тоже пришли из тенгрианства. «Хоруг» — по-тюркски знак «защиты», «покровительства». В мольбе о защите, покровительстве, как известно, и есть смысл крестного хода с хоругвями.

Впоследствии все эти внешние отличия приобрели особую роль, они привели к разделению единой христианской церкви на византийскую (Древле-православную) и римскую (католическую). Соперничество Византии и Рима за лавры лидера в христианском мире было долгим.

Разделение церкви — разделение сфер в геополитике, оно проходило очень медленно, веками, окончательно оформившись к XI–XII векам.

Заметим, Русь крестилась именно тогда, когда разделение это по существу свершилось. Она приняла веру из рук древлеправославных священников, возможно, и греков. Однако не они определяли лицо церкви в Степи, там была своя церковная епархия, хотя, конечно, далеко не все степняки в ней были примерными прихожанами.

Эта «степная» епархия названа в актах Константинопольского собора 449 года «Скифия», а одним из ее епископов был отец Александр, он жил на Дону, в городе Таи (Акты Соборов, том II). А Дон, как известно, с 372 года стал уже тюркской рекой…

Выходит, всю обрядовую сторону службы, включая храмы, иконы в них, русская церковь переняла от тюрков — от Степи! Ведь общение Руси с Византией было только через Степь. Других путей просто не существовало.

Еще одну чрезвычайную деталь нельзя не заметить — крест, ставший символом христианства. Он тоже взят христианами из древней религии тюрков-кипчаков. Крест — знак Тенгри-хана.

Сейчас в христианской религии под термином «крест» понимают не столько его физическую форму, сколько «совокупность жизненных лишений, страданий, тяжелых обязанностей, мучительной борьбы нравственного долга с искушением греха и т. п. — все, что христианин обязан выносить мужественно и благодушно, не нарушая требований религии и внушений чистой совести».

Воистину верны слова Христа: «Кто не берет креста своего… тот недостоин Меня».

Но какого креста? И почему именно в кресте заключено самое сокровенное, самое символичное в христианской религии? Почему крест — это победное знамение над дьяволом?

В священной книге «Псалтыри», по которой с древнейших времен воспитывались православные христиане, в «кратком изъявлении» сказано: «…о еже како православному христианину по древнему преданию святых Апостол и Св. Отец… подобает на себе знамение креста изображати», «Первое на челе нашем… второе на чреве… третье на правом раме (плече)… четвертое же на левом…». Но, перекрестившись, можно легко убедиться, что крестное знамение меньше всего напоминает латинский крест, который Христос нес на Голгофу.