Каратели - Гамильтон Дональд. Страница 30

— Кто здесь командует? — наконец спросил я.

— Конечно, я, старина.

Я раздраженно покачал головой.

— Бросьте. Вы понимаете, что я имею в виду. Мы оба работаем на хозяев. Я получаю приказы от человека в Вашингтоне. Вы, по всей видимости, работаете на так называемую «Сенктуэри корпорейшн». Вот я и хочу узнать, кто же представляет здесь эту славную фирму. От кого вы получаете распоряжения?

Хантингтон заколебался.

— Я не понимаю, почему...

— На то есть причины, — заверил я. — Вы со своими ребятами совершаете серьезную ошибку. Я хочу поговорить с боссом, причем не с каким-нибудь марионеточным генералом или же, прошу прощения, наемным полковником. Столь крупная международная организация, как ваша, наверняка имеет здесь хотя бы одного уполномоченного представителя. Можете вы отвезти меня к нему?

Выцветшие глаза полковника некоторое время изучающе глядели на меня.

— Я читал ваше досье, — медленно проговорил он. — Вы известны своими трюками...

— Никаких трюков, — заверил я. — Предлагаю выложить все карты на стол. Разумеется, вы или ваши люди можете убить меня, но вам не удастся захватить меня живым, если я сам того не пожелаю. Если же я спровоцирую вас на перестрелку в этом зале, тут начнется настоящая кровавая баня. Первыми пострадают все эти ни в чем не повинные рыбаки. Вряд ли ваша революция нуждается в подобной рекламе. Обратите внимание, я даже не делаю ударения на том, что первым умрете вы. Будем считать, что все мы, здесь присутствующие, храбры как львы и смерть нас нисколько не пугает. Тем не менее, никто из нас не торопится умирать, не так ли? У каждого из нас имеется свое задание. Я надеялся продемонстрировать, что эти задания не настолько исключают друг друга, как вы склонны полагать, но мне хотелось бы говорить с человеком, обладающим реальной властью. Я ясно излагаю?

По окончании своей речи я сообразил, что это всего лишь видоизмененный вариант гамбита, разыгранного с Эндрю Юлером на границе — так сказать, схема массового кровопролития. Хотя зачем вносить изменения в выигрышную игру? Мне нравится жить, а в нашем деле удается уцелеть лишь тогда, когда никому из окружающих и в голову не приходит, что ты боишься смерти; в противном случае они набросятся на тебя, как стервятники на умирающего быка. Мой собеседник окинул меня недоверчивым взглядом.

— Вы пытаетесь меня убедить, что приехали сюда не ради Диаса?

— Нет, — ответил я. — Я вообще ни в чем не пытаюсь вас убедить, полковник Хантингтон. Это было бы пустой тратой времени, не так ли? Даже если бы вы мне поверили, мне все равно пришлось бы повторить все сначала вашему хозяину. Вам я хочу сказать лишь то, что вы совершаете ошибку, и ошибка эта может иметь для вас самые серьезные последствия, если вы не позволите мне переговорить с боссом.

— Если вы пытаетесь меня перехитрить, — начал было он...

— Проклятие, — не выдержал я, — как вы можете выигрывать сражения, если не способны принять простейшего решения? Опустите руки под стол... Давайте, давайте, протяните их сюда! Нащупали? Один «смит-и-вессон» с пятью зарядами. Далее — один «кольт» с шестью зарядами. Итого одиннадцать человек, которые сегодня не умрут. Теперь, нож. Итак, полковник, ваш ход...

Глава 19

В большой «мерседес» уселись четыре человека, включая меня. Человечек в берете, которого Хантингтон назвал Француа, сел за руль. Рядом с ним расположился темнокожий, именуемый Сими — предположительно, кличка, поскольку этим словом в Африке называют нож. Мы с полковником разделили шикарное заднее сидение.

— Ладно, Француа, отвези нас к месье Блю, — сказал Хантингтон. Когда машина плавно тронулась с места, он рассмеялся. — Ох уже эти мне революционеры-любители со своей секретной корпорацией! Мосье Блю. Сеньор Рохо. Герр Браун. Мистер Грин. Наверное, это помогает им чувствовать себя хитроумными заговорщиками. Только если этим людям и правда хочется, чтобы подчиненные их не узнали, им нужно носить маски. Даже мы, темные и неграмотные наемники, время от времени замечаем фотографии сильных мира сего на страницах газет.

— Подобрался полный спектр, да? — поинтересовался я.

— Все цвета радуги, старина. Но сегодня вы увидите только голубого мосье. Как у вас дела с французским?

— Неважно.

Хантингтон вздохнул.

— В таком случае, боюсь, мне придется переводить. Мосье не снизойдет до понимания неважного французского. Вы же знаете, что французы помешаны на своем языке. С испанцем или мексиканцем можно попытаться договориться даже зная всего пару слов, эти ребята будут изо всех сил стараться научить тебя остальному, но французы... Да, Француа, я и тебя имею в виду. Тебе с первой нашей встречи не дает покоя мое произношение. Все пытаешься сделать из меня настоящего галла. — Водитель невозмутимо произнес что-то по-французски.

— Не беспокойся, — ответил Хантингтон. — Они знают, куда приехать. Так что доставь нас побыстрее к месту назначения, sil vous plait. — Лимузин рванулся вперед, огни, видные с моего места в зеркале, начали уменьшаться и постепенно исчезли. Два из этих огоньков мне следовало бы узнать, поскольку это были передние фары моего собственного фургона, но мне ни разу не приходилось видеть их снаружи включенными. По предложению Хантингтона машина использовалась в качестве кареты «скорой помощи». Он счел, что Норме будет гораздо удобнее ехать на позаимствованном из гостиницы матрасе в задней части фургона, нежели сидя в седане.

Это говорило в его пользу, как и то, что в отличие от многих других людей, с которыми мне приходилось сталкиваться при подобных обстоятельствах, он не испытывал потребности подталкивать меня в спину после того, как отобрал оружие. Однако переговорить с Нормой не разрешил. Я только мельком видел ее, плетущуюся между двумя мужчинами, маленькую, бледную и растрепанную, когда нас разводили по машинам. Разумеется, им имело смысл держать нас отдельно. Это не позволяло обменяться соображениями и согласовать истории, которые мы преподнесем.

— С военной точки зрения эта операция обещает быть лакомым кусочком, — внезапно промолвил Хантингтон, после того, как какое-то время мы ехали в молчании. — Говорю это на случай, если вы сомневаетесь в осуществимости наших революционных планов, старина. Может показаться, что у нас чрезмерно большие амбиции, но дело в том, что мексиканцы слишком заняты проблемами в Сьерра-Мадрэ, на материке. Они предпочитают не распространяться о своих внутренних трудностях, но я совсем недавно проезжал по тем местам, чтобы самому оценить ситуацию и на каждом шагу натыкался на военные патрули. Я даже заметил там одно из их спецподразделений — видимо, созданное по подобию ваших зеленых беретов — парни, с которыми предпочел бы здесь не встречаться. Думаю, что это мне не грозит...

Договорить он не успел. Водитель резко нажал на тормоза и машину сильно качнуло. Передние фары освещали движущийся перед нами побитый автофургон с калифорнийскими номерами, которые на дорогах Баха встречаются значительно чаще, чем местные. Фургон старательно перекрывал дорогу каждый раз, когда мы пытались его обогнать. Полковник протянул руку и взял автомат, который сжимал между ногами. Потом посмотрел на меня.

— Что скажете, старина? Может, засада?

— Возможно, — сказал я. — Или развлекается какой-нибудь подвыпивший янки. Я помощи не ожидаю, если вы это имеете в виду.

— А если бы ожидали, то так сразу бы и сказали?

— У вас мое оружие, амиго. Я сам вам его отдавал.

— Это не помешает кому-нибудь из ваших официальных мексиканских друзей прийти к вам на помощь. Хотя такими машинами они, по-моему, не пользуются. Посмотрим, что они задумали. — Он похлопал по голове сидящего впереди француза и мягко произнес: — Я-то думал, что ты водитель, малыш. Тебе что, танк нужен, чтобы обогнать эту груду металлолома?

Узкие плечи водителя выразительно приподнялись и упали. «Мерседес» вновь двинулся вперед, мигающими фарами, как это принято в Европе, требуя освободить дорогу. Виляющий впереди фургон, окна которого закрывали багаж и экипировка туриста, вновь выехал на середину дороги. Я почувствовал себя совершенно беспомощным.