Одной дорогой (СИ) - Шабанова Мария Валерьевна. Страница 89

— … а потом оказалось, что у меня заражение крови. Если бы не Фимал с его пилюлями, я бы уже давно умер. Тогда, кстати, нам и пришла идея с липовыми похоронами. Дело осталось за малым — выследить, по каким дням тебя обычно зовут на совершение обрядов, — рассказывал Сигвальд завороженно слушающему инженеру.

— А Фимал — этот тот, который сегодня напоил меня успокоительным?

— Да, он. Хороший парень, хоть и нервный немного. Это он мне такую красоту навел, — воин продемонстрировал все еще синие ногти, которые почему-то никак не хотели отмываться. — Вот, эти кажется, приличные. Примерь-ка.

Они остановились около одного из старьевщиков, который в этот момент с кем-то увлеченно беседовал и позволил Оди примерить обувь, почти не глядя в его сторону.

Пока инженер пытался понять, впору ему сапоги или нет, Сигвальд разглядывал ножи, разложенные в ряд на мешке, брошенном прямо на землю. Вдруг он почувствовал, как что-то прикоснулось к его бедру и потянуло за пояс. Взглянув вниз, воин увидел чью-то руку, схватившую его кошелек, пристегнутый к ремню.

Один миг — и рука вора оказалась в железных тисках ладони северянина.

— Вор, — процедил сквозь зубы Сигвальд, поворачиваясь к нему лицом.

Перед воином стоял молодой широкоплечий норрайец с большими бледно-голубыми глазами на исхудавшем лице. Попытавшись вырваться, он понял, что это не только бесполезно, но еще и усугубляет его положение.

— Прошу вас, не зовите стражу! — с надеждой шепнул он.

В планы Сигвальда встреча с представителями закона не входила, но неудачливый вор выводил воина из себя, и его пальцы сжимались на запястье незнакомца все сильнее.

— Я тебе руку сломаю, — прошипел Сигвальд, в самом деле начинающий медленно выворачивать руку вора.

Норрайец молча смотрел на северянина, до последнего не веря, что тот исполнит свою угрозу, но очень скоро понял, что еще чуть-чуть, и его кости треснут, как сухие ветки.

— Не надо! Умоляю, отпустите! Мне не на что лечиться! У меня нет ни хетега! Я не ел два дня! Пожалуйста… Я отдам вам все, что у меня есть! Я не хотел! Я ничего не сделал!..

Вор уже слабо соображал от боли и говорил все, что придет в голову, в надежде хоть чем-нибудь разжалобить человека, которого он чуть было не обокрал. Но несвязная речь бродяги только подстегивала злость, внезапно завладевшую Сигвальдом — его кровь вскипала от ненависти и затуманивала рассудок.

— Ты хотел украсть мои деньги! Последние! На Велетхлау воров режут без суда и следствия! — прорычал северянин. Оглянувшись, он заметил тихий безлюдный переулок. Безумное решение само собой созрело в мозгу. — А ну, пошел!

Оди в это время торговался со старьевщиком, пытаясь выменять свои старые башмаки на солидную скидку с сапог, и это ему почти удалось, когда он, случайно обернувшись, увидел Сигвальда, который стремительно удалялся, толкая впереди себя какого-то человека.

— Ты что удумал? — шепотом произнес инженер, предчувствуя неладное.

Наспех расплатившись с торговцем, он бросился за другом, расталкивая плотную толпу, которая, к счастью, не обращала никакого внимания на укромный переулок, в котором скрылся Сигвальд.

— Стой! — крикнул запыхавшийся Оди, нагнав их только за поворотом. — Ты что творишь?

Воин прижал норрайца к стене, уперевшись предплечьем в его грудь с такой силой, что тот едва ли смог бы пошевелиться. Со стороны это выглядело как обычное относительно мирное выяснение отношений, коим никого в Бедняцком квартале не удивишь и не заинтересуешь. Однако в другой руке у Сигвальда был нож.

— Я творю правосудие. Это вор! — северянин поднес клинок к животу несчастного норрайца, который уже даже не сопротивлялся, решив, что его песенка спета.

— Отпусти его! Немедленно! Ты с ума сошел! Ты не можешь его убить!

— Могу. Не мешай мне! — крикнул Сигвальд, сбрасывая с плеча руку Оди.

— Остановись! — в отчаянии взывал инженер, все меньше и меньше веря в то, что сможет достучаться до сознания друга.

— Это не твое дело! Уходи!

Сигвальд был готов вогнать нож по самую рукоять в бродягу, но северянина остановил удар в ухо. Ошарашенно повернув голову, он увидел Оди, все еще сжимающего дрожащий кулак и выглядящего не менее перепуганным, чем несостоявшийся вор.

Злость и ненависть схлынули с Сигвальда, как морская волна, оставив после себя только слабый звон в ушах и чувство легкой нереальности происходящего.

— Спасибо, — проговорил он, глядя на инженера. — Это вправляет мозги.

— Ты чуть не убил его! Ты хоть понимаешь, чем это могло закончиться для нас? Чем ты вообще думал? — нервно спрашивал Оди срывающимся голосом.

— Я не хотел. Не знаю, что на меня нашло…

Тяжело вздохнув, Сигвальд опустил голову. Он все еще сжимал в ладони нож, который за минуту до этого выхватил из-за голенища своего пленника.

— Сигвальд, брось его. Отпусти, — уговаривал Оди, все еще косясь на оружие в руке воина.

— Иди отсюда, — тихо сказал Сигвальд незнакомцу, наконец убирая руку с его неровно вздымавшейся груди.

Почувствовав свободу, вор рванулся в сторону, но тут же остановился, едва не сбив с ног неслышно подошедшую Асель.

— Какая встреча, — загадочно протянула степнячка, сощурив глаза.

В исхудавшем бродяге в замызганной рубашке она узнала лихого арбалетчика, которого она ранила у пещеры в день гибели Энимора и его отряда. Асель усмехнулась, глядя прямо в глаза парню, который теперь узнал и ее, и ее спутников и решил, что не зря он попрощался с жизнью пару минут назад.

— Так вы знакомы? — Сигвальд удивленно вскинул бровь.

— О да, знакомы.

Норрайец опустил голову, приготовившись получить нож в спину от Сигвальда сразу после того, как Асель расскажет ему обстоятельства их знакомства.

— Это мой старый друг, — сказала Асель, дружески хлопнув его по плечу.

От неожиданности он чуть было не поперхнулся, но взял себя в руки, быстро сообразив, что его убийство не входит в планы степнячки.

— Амкут, — представился он, в большей части для Асель, которая не имела ни малейшего понятия о том, как зовут ее старого друга. — Рад тебя видеть.

— Ты и с ворами дружбу водишь? — саркастически ухмыльнулся Сигвальд.

— Тебя это до сих пор удивляет? К тому же, он не вор, раз уж на то пошло, а наемник.

— Тогда почему наемник пытался срезать мой кошелек?

— Потому что ты, как дурак, нацепил его на пояс, а не спрятал за пазуху, как я советовала, — фыркнула Асель и, обращаясь уже к Амкуту, спросила: — Что же с тобой стало, друг мой? Как дошел до такой жизни?

— Ранили в пьяной драке, — соврал он. — Работы не стало, деньги закончились. Заложил арбалет и доспехи — работы как не было, так и нет, деньги закончились снова.

— И что ты намерен делать теперь?

— Дай подумать… Скорее всего опять пойду на рынок, попытаюсь украсть кошелек еще у кого-нибудь и подохну в соседнем переулке с ножом в печени, — с горькой ухмылкой произнес Амкут.

— Хороший план. Но предлагаю тебе другой — я выкупаю твой арбалет и ты с нами нанимаешься в охрану каравана до Оркена.

Такое неожиданное предложение удивило всех присутствующих, однако, если Амкут только обрадовался счастливой возможности подзаработать денег, то Сигвальд был против такой компании в походе.

— Ты в своем уме? — спросил он Асель, отведя ее подальше от Амкута и Оди. — Его нельзя брать с собой, я не доверяю этому ворюге.

— Он не вор, еще раз тебе говорю. Он отличный арбалетчик и ему нужна работа.

— Да он просто оберет нас первой же ночью и потом ищи ветра в поле! На что он нам?

— Включай мозги, Сигвальд! — раздраженно бросила степнячка. — Добраться до Оркена мы можем, только нанявшись охранять караван. А кто его защитит от разбойников? Ты со своим раненым плечом? Оди со своим "я не могу стрелять в человека"? Или может я одна должна за всех отдуваться? Если так, то в лучшем случае нас просто вытурят, когда узнают что из троих, кому они платят, полностью боеспособна только я. В худшем — будем валяться на тракте с проломленными головами, потому что не сможем дать отпор бандитам. Это тебе ясно?