Магический укус - Эндрюс Илона. Страница 47

Карран с сомнением посмотрел на меня:

— У него проблемы с самоконтролем.

— Развяжите его, — повторила я. — Вы не должны держать связанным крестоносца Ордена.

Корвин заскулил хрипло, болезненно. На мгновение мне показалось, что Повелитель Оборотней разнесет стену кулаком, но тот лишь перевел дыхание. Выражения его лица снова стало спокойным.

— Заставь его нормально себя вести, и я сделаю это.

Я присела рядом с пленником. Его взгляд был полон безумия. Все Крестоносцы немного сумасшедшие — профессиональная черта. Бьюсь об заклад, если бы он мог освободиться от своих пут, то тотчас попытался бы убить всех присутствующих в комнате.

— Я знаю, кто упырь, — обратилась я к мужчине. — И знаю, чего он хочет.

Взгляд Крестоносца полностью сфокусировался на мне. Бывает так, что кажется, будто кто-то смотрит тебе в самую душу, и ты начинаешь потеть, напрягатся и понимать, что есть только два варианта: бежать или сражаться. Но на меня морально не давили, только слушали.

— Упырь не сможет остаться в стороне. Вскоре он явится сюда, тогда я сражусь с ним. Он тоже, — продолжала я, кивая в сторону Каррана. — И пока мы будем бороться и истекать кровью, кое-кто останется лежать здесь, привязанный к кровати, потому что он, видите ли, не склонен к компромиссам в силу своего упрямства.

Крестоносец задумался и, наконец, сказал:

— Они забрали мое оружие.

Карран кивнул, подтверждая его слова.

— Он может вернуть его, если пообещает не нападать больше на моих людей. И остаться в башне. Я не могу позволить ему сбежать, когда вокруг твориться полное дерьмо. Либо сотрудничество, либо плен.

Безумие вспыхнуло во взгляде Крестоносца и тут же исчезло.

— Согласен.

Я достала из-за пояса нож и перерезала веревки. Крестоносец сел, потер запястья, потом взял нож из моих рук и освободил лодыжки.

— Как тебя зовут?

— Ник.

Мужчина носил типичную для здешних обитателей одежду и пах свежестью.

— Карран, ты заставил его помыться? — удивилась я.

— Мы вымыли его. У него были вши.

— Это мое оружие.

Карран жестом позвал нас; мы последовали за ним и вышли из палаты. Пройдя вниз по коридору, остановились возле маленькой комнаты.

— Я должен идти, — обратился оборотень ко мне, держа руку на дверной ручке. — А вы оставайтесь в помещении.

— Он останется, — заверила я.

Карран обернулся к Нику. Двое мужчин посмотрели друг на друга пристально и оценивающе. Они оба знали, что хоть Крестоносцы и были ненормальны, однако как стражи порядка держали обещания.

Карран распахнул дверь, приглашая нас пройти внутрь, а сам ушел прочь.

Комната, в которую мы с Ником вошли, выглядела аскетично: одинокая кровать возле стены, пустой комод и стол, заваленный грудой металла. Никаких признаков жизни: ни личных вещей, ни разбросанной одежды, только боксерская груша, свисающая с потолка. Интересно, это стандартная обстановка для комнат сторожевой башни?

Я уселась на кровать, а Ник подошел к столу, где лежала вся экипировка. Когда оборотни связали его, он был хорошо вооружен: боевой пояс с дюжиной острых зубов акулы; задние ножны; комплект первой медицинской помощи и бинты; девятимиллиметровый пистолет Sig Sauer а 22; ружье; скрепки и длинная серебряная цепь; несколько коробок боеприпасов и другие необходимые для защиты вещи. Все это теперь лежало перед крестоносцем. Ника больше всего заинтересовал меч — короткий, серповидный гладиус с зазубренным лезвием, позволявшим быстро обезглавливать, — который находился в стороне между несколькими кортиками и гарротой, состоящей из спутанных веревок и деревянных наконечников.

Ник разделся до пояса, демонстрируя мускулистое, покрытое шрамами тело. Левое плечо было перевязано. Крестоносец снял бинты, скрывавшие рваную рану, и взял свежие марлевые салфетки со стола. Я встала позади, чтобы помочь наложить повязку. Мы работали в тишине. Когда все было закончено, мужчина вновь надел рубашку и повязал боевой пояс вокруг талии.

— Как долго ты следил за ним?

Ник не смотрел на меня — его занимал металл на столе.

— Четыре года, — мужчина прошелся пальцами по нарукавникам из акульих зубов. — Сначала Квебек, затем Сиэтл. Тулса.

Я нависла над столом и критически осмотрела оружие.

— Ничего из этого не убьет его.

Крестоносец молча сунул гладиус за пояс. Мои слова не имели значения. Он все равно попытается.

— Как ты узнал о том, что упырь напал на ребенка?

— Он был связан с тобой. Ты — настоящая мишень.

— Лучшая мишень.

— Но ты нужна ему живой. Для размножения, — Ник шагнул ко мне и коснулся руки. Бледное свечение замерцало на его пальцах, но быстро погасло. — Сила манит к себе.

Не было нужды демонстрировать силу в бою, для кестоносца хватало одного прикосновения. Я пыталась вспомнить, касался ли он меня в офисе Тэда. Точно, мы столкнулись в коридоре.

— Ты взяла на себя ответственность за ребенка. Ты позволила этому случиться.

Ник был прав.

— И это я слышу от человека, позволившего Стае схватить себя и привязать к кровати, которая ничего не весит? Я тебе скажу кое-что: возвращайся ко мне с головой упыря и только потом суди.

У крестоносца лицо приняло каменное выражение.

— Справедливло.

Мы среагировали быстро: около моего лица оказался пистолет, а острие Убийцы коснулось шеи Ника. Я не понимала, как предугадала его движения.

Дверь медленно открылась, но никто из нас так и не решился отвести взгляд. Спустя некоторое время новоприбывший решил удалиться, о чем говорил скрип поворачиваемой дверной ручки.

Я состроила гримасу:

— Если собираешься что-то сделать, делай. Или я могу просто перерезать твою глотку и двинуться дальше.

Ник отвел пистолет вверх, а потом спрятал обратно в кобуру, при этом не забыв поставить тот на предохранитель.

— Не сейчас.

Я кивнула и убрала меч в ножны.

Послышался стук. Приходивший, вероятно, решил показать манеры.

— Войдите, ¬— отозвалась я.

На пороге появилась женщина-оборотень. Она сделала едва заметный жест в мою сторону:

— Карран ждет тебя.

Женщина привела нас в зал совета. На полу лежала мертвая девочка лет четырнадцати. Её ноги были до неприличия раздвинуты, а руки раскинуты в стороны. Голова, вывернутая под неестественным углом, выглядела пугающе из-за застывших голубых глаз, уставившихся в потолок. Кто-то сломал ей шею. Быстро. Чисто. Одним резким движением. Через влажную футболку, порванную и в пятнах, просвечивало украшение — сердечко на золотой цепочке. Такое не дарят. Такое покупают сами себе в знак утешения.

Пол украшали длинные глубокие царапины, что доказывало, что девочка должна была изменить форму, прежде чем умерла. Сцена насилия ясно представала перед глазами. Работал упырь, это очевидно.

Карран мрачно рассматривал труп.

— Этот подонок оставил номер своего телефона, — сказал он, расслабив кулак. Из ладони на пол скользнул мятый лист бумаги.

Я не стала спрашивать, где на ее теле нашли записку.

Махон, до этого сидевший у стены и с силой теревший лоб, подошел к девочке. Его огромные руки схватили её тельце, одним резким движением переломили хрупкие кости. Инстинкт. Девочка изменила облик и, когда Махон ее отпустил, упала, стукнувшись головой о доски.

— Ты собираешься ему звонить? — спросила я.

— Да, — ответил Повелитель Оборотней. — Есть другие предложения?

— Он теряет самообладание, когда что-то выходит из-под контроля. И в этот момент думает своим членом, — пояснила я Нику.

Карран набрал номер и включил громкую связь. Послышались монотонные гудки: первый, второй... Щелчок оповестил всех о том, что трубку подняли.

Раздался взволнованный голос Боно:

— Я вижу, ты получил мое сообщение. Девочка лежит там на полу, а ты смотришь на нее с наслаждением. Было бы неплохо её трахнуть, верно? Я могу помочь тебе с этим. Она была милой. Неуклюжей тупицей, но милой. Немного сухой, но кровь все исправила. Так сказать, альтернатива.