Предатели - Гамильтон Дональд. Страница 33

— Ну, мы иногда катаемся на яхте неподалеку от Сан-Франциско, но выучилась я в детстве, в заливе Чесапик. Я же говорила, что родилась там.

— Отличное место для парусного спорта. Я тоже, кстати, там учился — хотя не с таким успехом, как вы. Значит, вы все-таки Изобел Марнер?

— Ну конечно, — с легким испугом в голосе ответила она, — А вы думали, что и это ложь?

— Я уж и вовсе не знал, что подумать, когда вы начали заигрывать с противником. Ладно, что вы хотите знать?

Она задавала мне вопросы, а я отвечал, по возможности честно, там, где это не ставило под угрозу жизнь других людей. Кто знает, может быть, впоследствии из нее постараются тем или иным способом добыть сведения, услышанные от меня. Когда я закончил, она растерянно покачала головой:

— Столько покойников, а вы по-прежнему не знаете, что происходит и чему вы должны помешать! Вы даже не уверены, что мистер Рат — или как вы его называете, Монах, — задумал что-то мерзкое.

— Ну конечно, — отозвался я. — Он спихнул Нагуки с утеса просто так, потехи ради. А с гостями из Пекина он решил поиграть в шашки. Я хорошо знаю Монаха, киса. Если он что-то замыслил, можно не сомневаться: это крупная пакость. Ну а насчет того, где он собирается это устроить, я как раз хотел спросить вас.

— Меня?

— Ну, а зачем, по-вашему, я потащил вас с собой? Я же говорил, что намерен вас использовать, верно? И вы действительно оказались очень кстати, хотя я и не предполагал, что вы так здорово умеете обращаться с парусом. Я решил, что раз вы заодно с Пресманом, то знаете, где находится эта самая К. А то, что знает женщина, может узнать и мужчина.

Она посмотрела на меня с испугом.

— Вы хотите сказать, что притащили меня сюда, чтобы силой выбить из меня признание? Пороть ремнем, пока я не скажу все? — Она вдруг весело рассмеялась. — Вы просто прелесть! Когда я вспоминаю всех тех мелких людишек с их мелкими клубными интригами... Мэтт!

— Да?

— Что вы теперь собираетесь делать? Опять глазеть на мое декольте в надежде, что оттуда что-то вывалится?

— Могу сказать, что я решил предпринять. Я хочу поймать вон ту рыбину. У нее очень аппетитный вид. Вы не учились рыболовству во имя выживания?

Изобел пожала плечами.

— Ну, я где-то читала историю о том, как одна девушка сделала из чулка леску, а из металлического крепления резинки крючок.

Тут я услышал шорох. Кто-то крался через заросли. Значит, наше появление не осталось незамеченным. Большая рыба решила заглотнуть наживку, то бишь меня. Мне не надо было делать вид, что я ищу Монаха. Он сам разыскал меня.

— Что ж, можно попробовать, — равнодушно отозвался я. — Ваши чулки, кажется, на лодке, в обществе моего галстука. А где вы сушите более интимные предметы?

Она объяснила, где. Идея ей явно понравилась.

— В моих резинках нет ничего металлического — только пластик, — сказала она, — но в лифчике есть проволока. Но, Мэтт, все-таки что вы намерены предпринять?

Я нагнулся к ней и поцеловал, а потом отвесил непочтительный шлепок по ягодицам еще вчера почти недосягаемой и величественной миссис Марнер. Я надеялся, что этот игривый жест не вызовет никаких подозрений у того, кто хоронился в кустах.

— Расслабимся, киса, — сказал я. — Первым делом, надо подкрепиться. Только, пожалуйста, никуда не ходите, а то еще потеряетесь. Изобел!

— Да, Мэтт!

— Я рад, что хотя бы ненадолго, но вы были счастливы. Извините, что моя подозрительность испортила вам настроение.

Она вопросительно уставилась на меня. Мне вовсе не надо было сентиментальничать. Она была слишком умна, чтобы не почуять опасность. Я понял, что ей хочется оглянуться, но она вовремя удержалась. Вместо этого она улыбнулась и похлопала меня по руке. Я быстро отошел в сторону. Мне хотелось, чтобы, когда они тем или иным способом обрушатся на меня, между мной и Изобел была дистанция побольше.

Это случилось, когда я дошел до края поляны, хотя и не совсем так, как я предполагал. Собственно, в этом была моя вина. Я опять забыл про свое псевдоогнестрельное оружие. Я оставил его на самом виду, на пиджаке. Зная, что из него все равно не выстрелить, я забыл о его существовании. Но Изобел не могла знать об особенностях револьвера, и пластун в кустах тоже.

Я услышал, как хрустнула ветка, как среди листвы сверкнуло что-то металлическое, а Изобел вскочила на ноги и вскрикнула. Может, она сделала это инстинктивно, защищая себя. Может, хотела предупредить меня. А может, это было связано с ее тягой к оружию — ей предоставилась возможность выстрелить.

Так или иначе, она схватила мой короткоствольный револьвер в правую руку, обхватила ее левой, как я учил, и, стоя на коленях, начала целиться.

Из кустов грохнул выстрел. Один-единственный.

Глава 22

Первое, чему учит наша профессия, это мгновенно забывать об убитых и раненых. Я услышал выстрел. Я услышал, как ахнула и упала Изобел. Я мог бы подбежать к ней, подхватить на руки и гневно погрозить кулаком невидимому стрелку, но это хорошо смотрелось бы в телесериале, а в жизни не имело никакого смысла. Я, собственно, даже не подумал об этом варианте. Я ринулся в противоположном направлении.

Я врезался в заросли, словно бульдозер. Есть два способа поведения в такой ситуации. Либо ты тратишь многие часы, выслеживая, как индеец, неприятеля, либо идешь на него в лобовую атаку. Правда, у него был ствол, а у меня нож, но в джунглях это преимущество оказывается не так велико, как может показаться. Стрелок все равно не увидит меня, пока я на него не наброшусь.

Я скрылся среди лиан и кустарника и стал пробираться туда, откуда грянул выстрел. Если бы у моего оппонента был автомат или дробовик, я бы, конечно, не решился на такой маневр. Из автомата или дробовика можно стрелять наугад на звук с большой вероятностью успеха. Но я успел заметить, что выстрел был произведен из револьвера, а значит, мой оппонент не мог позволить себе роскошь неприцельной стрельбы. У револьвера не та убойная сила, да и патроны кончаются слишком быстро. Ему оставалось надеяться поймать меня на мушку и не промазать с первого выстрела.

Я заметил кое-какое шевеление в кустах впереди. Стрелок уходил вправо от реки и поверженной Изобел. Мне показалось, что я видел красно-желтую гавайскую рубашку и белые брюки. Очень похоже на форму Ханохано. Может, это предзнаменование? Но мне некогда было размышлять, к добру это все или к худу.

Я бросился вперед, вопя во все горло, словно индеец из племени команчей, вышедший на тропу войны. Все равно противник слышал, как я пробираюсь по зарослям, а дикие крики мешают прицелиться в надвигающегося безумца. Кроме того, существует теория, согласно которой, тот, кто умеет громко кричать, умеет и хорошо сражаться. Мне же очень хотелось выть и вопить. Возможно, я просто был вне себя от ярости.

Продравшись через очередную преграду, я увидел объект моей атаки. Объектом был револьвер. Я даже не обратил внимание на того, кто держал его в руке. Я целиком сосредоточился на револьвере, потому как во что бы то ни стало должен был вывести его из строя, иначе мне наступит конец. Рассчитав, когда грянет выстрел, я резко пригнулся, ударил плечом стрелка, схватил его за руку, и мы покатились вместе по земле. Я ударил противника о ближайшее дерево, и дело было сделано. Оставалось только перерезать мерзавцу горло.

— Мэтт! Мэтт! Это я, Джилл! Не надо!..

Голос пришел откуда-то издалека. Я все еще плохо соображал, что происходит. Но затем я глубоко вздохнул и сел, глядя на того, кого пригвоздил к земле. Это и впрямь была Джилл — в спортивных туфлях и белых джинсах, которые в последнее время по непонятным причинам вытеснили традиционные голубые. Зачем джинсы, которые надо постоянно стирать?

Ее джинсы, кстати, очень нуждались в стирке. В этих грязных джинсах, порванной рубашке и со спутанными волосами она вполне могла вступить в наш клуб оборванцев, тем более что в нем открылась теперь вакансия.