К черту! Но если ты сделала все эти глупости… (СИ) - Ручей Наталья. Страница 21

— Война.

Тум… тум… тум…

Иногда звук сменялся на пам… пам… пам, но оставался глухим и навязчивым. Если чувство времени Адэру не изменяло, звук появился спустя сумерки после его заточения в подвал.

Голод настроения не улучшил, хотя еда — скорее привычка, отдых и легкий доступ к энергии, чем необходимость. Давеча Адэр отмел очередную подачку, и она растворилась в воздухе. Что там было? Пирог с голубями — кажется, фэйри-вино — совершенно точно и нечто с плавающей цветной капустой — странно. С чего бы он ел суп, если предлагается пирог и вино?

С чего бы он вообще ел, если мог обойтись без этого, а заодно показать отношение к хозяину замка? Несколько раз усомнился, все-таки война войной, а обед по расписанию, но решения не изменил. Во-первых, никто не захочет иметь в замке призрак замученного черта — спаса не будет до скончания веков, а во-вторых, в противовес человеку, злость питала его, а не разрушала, и была третья причина, по которой Ризгор оставит ему жизнь. Третью причину Адэр считал своим недостатком, и никогда ею не козырял.

Он достаточно ловок, чтобы выбраться из передряги, хотя, с прикрытием было бы проще. Раньше он мог рассчитывать на Невилла, а сейчас его друг нечто вроде огромной овчарки — все понимает, но сказать не может. С этой стороны помощи ждать не приходилось, да и не знал Невилл, где Адэр, так что…

Проклятье, он чуть не назвал своего друга никчемным! Его суть прорывается, устав от долгого заточения, а на самом деле Адэр согласился бы год или два валяться в этом гнилом подвале — гарантируй это освобождение Невилла от чар.

И дракон, будь такая возможность, уже был бы здесь и вынудил Ризгора выпустить пленника. О, он умел договариваться и в методах не ограничивался.

Хитрость, которая превалировала у Невилла, и раньше была ему присуща, хотя и не в превосходной степени. Удивительно, что он родился с сущностью дракона, а не черта, удивительно.

А подвал — мелочь, а не преграда. Пусть он и защищен сильным заклятьем и телепортироваться Адэр не мог, но еще день-два тренировки и перенесется астрально, он прощупал связь с внешним миром, а за телом пришлет кого-нибудь из родственников.

Хм. Пам, и стихло.

В тишине не хочется разрабатывать план мести, лежишь себе в холодном углу, смотришь в потолок с влажными разводами и думаешь о веснушках на девичьем лице. Причем думаешь так, будто девушка жива и мысленно прокручиваешь варианты встречи.

Ее руки обхватывают его шею, подбираются к волосам, запутываются в них, без слов умоляя о большем. А он? А он не видит причин ей отказывать. Их тела скрывают брызги перевернутого фонтана, и фонари стыдливо гаснут, чтобы не подсматривать. Девушка бьется в руках встревоженной птицей, выгибает спину и тянет за собой. А он? А он не видит причин ей отказывать…

Дверь бесшумно открылась, полоска света показала вошедшего. Первый визит за… интересно, сколько дней он пользуется гостеприимством?

— Двенадцать, — следует ответ. — Почему ты не установил блок? Мне, знаешь ли, было чем занять себя, кроме как выслушивать твои коварные планы вперемешку с романтическими бреднями.

Адэр не утруждал себя ответами. Смысл? Ризгор считывал их без шевеления губами. Романтические бредни ему не понравились, а от самого за версту несет Ру и гаснущей страстью.

— Выходить не собираешься?

— Да нет.

— Как знаешь.

Дверь захлопнулась, полоса света исчезла. Тум-пам-пам разнеслось с новой силой. А что? Похоже на африканские барабаны, а под них легче уйти в астрал. Надолго оставить тело вряд ли выйдет, но несколько минут в его распоряжении.

Пам-тум-пам…

Адэр закрыл глаза, потянулся к образу, который держал при себе. Темно-каштановые пряди с золотистыми всполохами, темно-серые глаза, которые смотрят с наивной доверчивостью и лукавством, губы, мягкие, податливые губы, которые провоцируют на жаркие поцелуи, хрупкое тело, которое льнет к его телу и распаляет, и требует продолжения, вероятно, не подозревая о том, чего, собственно, требует…

Двенадцать дней верности, и это притом, что между ними ничего не было. Если бы она побывала в его постели, разделила страсть, он бы вышел на нее сразу, но раз не успели, придется поднапрячься с поисками.

Новая порция злости разлилась огненной лавой по телу. Никто. Не смеет. Забирать. То. Что принадлежит. Ему! Злость забурлила, заходилась пузырями под кожей. Треск, стон… Адэр выскользнул в тоннель. Вокруг мелькали тени, силуэты, цифры, перехвати одну, и чья-то судьба свернет в переулок, но и ты возьмешь метку, которая организует вам встречу. Только надо ли? Как у людей — взгляд в толпе, примерно так, а он… Он прошел в следующий тоннель.

Ангелы хохотали, ручей серебрился целебной водой, дети нараспев произносили считалочки…

Перенесся в тоннель левее. Голые ведьмы плясали у хрустящего ветками огня, звали к себе, просили взять наложницами, грудьми соблазняли. Нет времени, отказался мягко, чтобы обиду не затаили, чтобы сила их не уменьшилась и чтобы свою не растрачивать зря.

Пора возвращаться, а Виллы нет. Среди мертвых нет, не чувствовал ее духа. Третий тоннель, дымчатый. Успеет? Пальцы онемели, грудь обернулась камнем, злость зашипела, заворочалась беспокойно, угасая.

И вот мелькнул силуэт… Она ли? Позвал — глянула недоуменно и нырнула за чьей-то тенью. Не узнала или не захотела? Не узнала, убедил себя, потому что видела только иллюзию, а не настоящий образ.

Удержать, вернуть, утащить с собой! Нет времени на поиски, силы на исходе, двоих не вынесет из тоннеля — понимал, и все равно понесся следом.

Перекресток овеян туманом, который пушистым покрывалом оборачивает девушку, дикие стоны бестелесных заглушают биение ее сердца, но само биение, пусть едва различимое, подтверждает: жива!

— Вилла!

Туман сгустился, почернел, обернулся кремовым гигантским червем, послушным клубком лег у ног девушки, а пасть беззвучно захохотала над попытками Адэра докричаться.

— Мо-йа! — прошипела пасть, взорвалась смогом и скрыла девушку от любопытных.

Адэр вынырнул из тоннеля. Вдох. Выдох. Боль ныла каждой клеточкой тела, но вылазка оказалась не бесполезной: Вилла жива. Он не мог определить чувство, которое смешалось с притупившейся болью, но оно напоминало недоверчивое ликование, когда страшно спугнуть даже мыслью.

Дверь распахнулась, впуская восковой свет.

— И стоило так напрягаться?

Ризгор ступил внутрь с массивным канделябром, принюхался, скривился так, будто коснулся языком затхлых стен.

— Да, жива твоя пассия, — выплюнул с негодованием. — Выходи, достал меня твой дракон.

Адэр не пошевелился.

— Еще сумерки здесь проваляешься — и на выходе тебя встретят крылья и ободранная чешуя, от его хвоста уже мало что осталось.

Значит, пум-пам-пам в разных вариациях — дело хвоста Невилла? Его друг был рядом все это время, и пытался помочь. Он сумел достучаться до Ризгора. Адэр расхохотался.

— Даю минуту, — предупредил Ризгор, недовольный весельем.

— Или?

Раздражение демона плетью прошлось по позвоночнику черта, приподняло над полом, покачало как в колыбели, швырнуло обратно.

— Успокой животное, — прошипел Ризгор. — Кредо моего замка — покой! А после жду тебя в большом зале.

Ризгор дематериализовался.

С каких пор кредо замка демона — покой? Частые гульбища, балы и вечеринки, танцы плененных легал — вот еще недавняя история замка. Ру зацепила Ризгора? Невероятно, но похоже, так, или демон просто дорожит ходячим экспонатом своего дикого эксперимента?

Вырвать легал белые крылья, вживить крылья демона, поставить на них свое тавро — знак любовника и показывать нечисти, как новинку… Ру сорвала его планы, ударив плетью повиновения, и у нее бы получилось выйти на свободу, если бы не парочка «но»…

Потянувшись до хруста, Адэр телепортировался к входу замка. Сумерки только прикоснулись к городу, прохлада овеяла уставшее тело. Нырнуть бы сейчас в перевернутый фонтан, подумалось.