Черный клан - Градов Алекс. Страница 28
Но золотое царство манило к себе.
Оно было таким прекрасным, а я без тела — таким легким и свободным, что я от души пожелал:
— Да и хрен с ними!
И без сомнений и колебаний полетел в золотое сияние.
Я проснулся, смеясь от радости, с ощущением, что жизнь не такая уж плохая и напрасная штука, если где-то там, даже за ее пределами, есть золотое царство. Несколько минут я пребывал в сладостной полудреме, пытаясь удержать в памяти зеленые острова и золотые крыши. Потом резко выпрямился.
Вокруг снова было светло. Солнце издевательски подмигивало из-за деревьев.
Опять заснул и вдобавок проспал рассвет! Ну елки-палки!
Я воровато оглянулся, ожидая увидеть в воздухе Грега, который грозно тычет в меня указующим перстом и говорит: «Ты не прошел испытание!»
И еще мне было страшно обидно, что золотое царство — всего лишь сон.
Но никто не появился, и обличительных СМСок мне не прислал. Я расслабился. Откуда им узнать, что я заснул? Может, просто задумался. И вообще, рассвело совсем недавно. Может, я всю ночь не спал и с полным правом задремал, когда солнце уже взошло. Пусть докажут, ха!
Весь оставшийся день я ходил тихий и благостный, с доброй улыбкой, и строил планы правильной жизни на пользу обществу. После такого сна даже серая реальность казалась вполне терпимой. Постепенно я снова погрузился в рутину, но память о чем-то светлом осталась.
Должно быть, этот сон был послан мне в утешение.
Глава 15
Третья ночь отшельника
Третья ночь выдалась адски холодной. В Зеленкино временно вернулась зима. На этот раз мне было не до философских диспутов или духовных опытов. Я дрожал на своей фанере, чувствуя, как от закаменевшей земли разливается мертвящий холод, и всеми мыслями и чувствами был «здесь и сейчас». Единственное, что пришло мне на ум духовного, — анекдот про йогов и комаров. Некоему учителю задали вопрос:
— Может ли настоящий йогин отбиваться от комаров во время медитации?
— Если йогин настоящий — комары ему по фиг, — ответил мудрый учитель. — А если пока просто так сидит — да пусть отбивается на здоровье!
Зато на этот раз мороз помог мне в борьбе со сном. Я отследил момент, когда сон подкрался ко мне, и начал изо всех сил ему сопротивляться. Вначале холод был моим союзником. Я так стучал зубами, что разбудил бы сам себя. В таких условиях смог бы заснуть только белый медведь. Но часам к трем я понял, что уже не чувствую холода и засыпаю, проваливаясь в забытье, как в глубокую теплую перину.
«Не спи, замерзнешь!» — взывал я к себе, воскрешая в памяти наиболее душераздирающие моменты из северных рассказов Джека Лондона.
«Ну и что? Смерть от замерзания — самая легкая!» — сонно возражал мне внутренний голос, такой же начитанный.
Одно радовало — змей, как исчез после вчерашних угроз, так и не появлялся.
Наконец забрезжила надежда на окончание этой пытки. Часа в четыре начало понемногу светать. «Ну еще часик, и можно идти греться, — подбадривал я себя, поглядывая на часы в мобильнике. — Вот сейчас явится змей меня искушать… Не зря же я здесь сижу! Змей, ау! Тебе дается последний шанс!»
И тут появилось нечто гораздо худшее.
— Эй, там, в огороде! — раздался голос с улицы.
Я замер, пытаясь стать невидимым, и быстро надвинул повязку на змеиный глаз. Возле забора маячил, смутно различимый в сумерках силуэт в фуражке… Вспыхнул фонарик, луч пробежал по участку и уперся мне в лицо. Впрочем, я уже по интонации догадался, кто передо мной.
Мент!
Лучше бы змей, ей-богу!
Не на этих ли «гостей» он намекал, уползая?
Но откуда тут, в пустом поселке, среди ночи, взялся мент? Неужели это еще один невидимый летун из команды Грега? Если это окажется правдой — немедленно еду домой! В такой компании я превращаться не желаю! Если меня, конечно, выпустят отсюда…
— Вы что там делаете? — спросила фуражка строгим голосом.
Я прищурился, загораживаясь ладонью от света. На ум сразу пришла куча ответов, один другого хуже: «Копаю червей/пропалываю клубнику/медитирую», — после любого из них, особенно последнего, меня сразу заберут.
Причем, минуя отделение, прямо в дурдом.
Луч фонаря все так же слепил меня. Мент оказался настырным.
— Эй, мужик, я тебя спрашиваю! Чего молчишь? Ты там живой?
Я преодолел искушение прикинуться пугалом и брякнул:
— Здрасте!
— Живой, значит. Уже неплохо.
Увидев, что я трезв и вменяем, мент небрежно козырнул.
— Старший лейтенант Съеден.
— Чего?!
С раздражением — видимо, такая же реакция бывала у каждого — он объяснил:
— Через «и»! Съедин!
— А! — Я выдохнул с облегчением и жалобно попросил: — Слушайте, уберите фонарик! И так уже светло!
Как ни странно, он послушался. Луч соскользнул на землю и погас. Я, наконец, смог разглядеть, с кем говорю. Мент стоял, облокотившись на мой забор, и всматривался в предрассветные сумерки.
— Ну и че ты там сидишь? — спросил он. — Ишь ты, и фанерку подстелил… Совсем чокнулся — в парнике ночевать? Так и замерзнуть недолго!
Похоже, он принял меня за бомжа. Но вместо того, чтобы поддержать его в этом безобидном заблуждении, я поспешно возразил:
— Нет, я здесь живу. В смысле, не в парнике. Это моя дача!
Мент мне явно не поверил.
— А в огороде ты ночью что забыл?
— Я тут это… клад ищу!
— Что-о?!
Я мысленно треснул себя по лбу. Неудачнее ответить было просто невозможно. Теперь он точно не уйдет.
Придется выкручиваться.
— Ну, клад. Знаете, разбойники иногда закапывают добычу…
— Какие разбойники? — оживился мент.
— Ну это я так, к слову. Просто я объясняю. То есть мой клад закопали не бандиты, а совсем наоборот…
— А лопата твоя где, кладоискатель? — проницательно спросил страж закона.
— В сарае, где же ей еще быть?
Мучительно пытаясь выкрутиться, я загонял себя все дальше в пучины вранья.
— Понимаете, я ведь сначала должен точно вспомнить место.
— Какое еще место? Ты мне лапшу на уши не вешай!
Я отпустил поводья и пустился в безоглядное фантазирование. Вскоре на свет явилась драматическая история о прабабке-графине, которая после революции спрятала свои бриллианты в стул, а стул закопала в огороде.
— Какой именно стул? — деловито уточнил мент.
Я ляпнул:
— Венский.
И осекся, вспомнив, как выглядит венский стул. Оставалось только надеяться, что эрудиция мента меньше, чем у меня. Но он, кажется, не только не разбирался в мебели, но и классику не читал. Слушал он недоверчиво, но во все уши.
— А откуда ты знаешь, что копать надо именно тут? У тебя что, карта есть?
В его голосе отчетливо звучала насмешка. Я взмок, несмотря на морозец. Не верит! Мало убедительности!
— Ну вы скажете, — фальшиво возмутился я. — «Карта»! Что мы, в пиратов тут играем? Я сюда уже приезжал с металлоискателем. Не помните? Осенью, в начале сентября! На белых «Жигулях»!
Тут я ничем не рисковал. В огородную страду в Зеленкино столько народу, что хоть на танке приезжай — никто не вспомнит.
— Приезжали мы вместе с братаном двоюродным — это его металлоискатель, — прошлись по участку. Но я же не буду при нем копать! Это ж ведь делиться придется. Я ему сказал, что хочу проверить, нет ли осколков снарядов или самих снарядов…
Мент задумчиво кивнул. Я похвалил себя за правдоподобную подробность. Полвека назад тут шли тяжелые бои, и земля нашпигована военным железом. «Молодец! — сказал я себе. — Чем больше достоверных деталей, тем проще соврать в главном».
— Идем мы, значит, с братаном, и вдруг металлоискатель срабатывает! Братан говорит: «Давай копать!» — а я говорю: «Не, вдруг бомба, еще рванет?!»
— Погоди, — вмешался ушлый мент, — ты же сказал «бриллианты». Эта штука разве и камни под землей видит?
— Разве я сказал «бриллианты»? Ну да… Я имел в виду: кольца, диадемы, фермуары, эти… флердоранжи…