В лабиринте миров (СИ) - Любушкина Татьяна Евгеньевна. Страница 58
Продолжая мести, я осторожно приблизилась к весельчакам и схватила ничего не подозревающего собакоголового за шиворот.
- Попался!
Крысёныши тут же исчезли, а собакоголовый закатил глаза, изображая обморок.
Крепкая оплеуха вернула его к жизни.
- Кто такой?
- В-вениамин, ваша честь.
- Вениамин? Зовут так, что ли тебя?
- Так точно.
- Давно здесь живёшь?
- Вместе с хозяйкой прибыл. Верой Алексеевной.
- Откуда прибыл?
- Так из сельской местности. Из Грязновки.
- Земляк, значит?
Собакоголовый заулыбался заискивающе, обнажая остро отточенные зубы.
- Так вы оттуда? А я и не признал...
Мне припомнились вечно пропадающие носки, не вовремя потерянные ключи и подозрения пали на Вениамина.
- А на что ты здесь?
- Как на что?! – Вениамин возмутился. – За домом слежу. За порядком. Без нас люди пропадут.
- За порядком, значит? Выходит – ты домовой?
- Домовой. Домовой предводитель Вениамин.
Вениамин пытался вытянуться и шаркнуть ножкой, но зажатый моими руками, мог только беспомощно взбрыкнуть.
- Ну, вот что, Вениамин. Из предводителей ты разжалован. Будешь просто домовой, пока в квартире порядок не станет. Уяснил?
Вениамин молчал. Такой расклад вещей его никак не устраивал. Пришлось тряхнуть его хорошенечко, и тогда он заверещал испуганно, дрыгая босыми ножками.
- Уяснил, хозяйка, уяснил.
- Вот и отлично.
Я сунула домовому метёлку и совок, понаблюдала, как он, пыхтя и отдуваясь, ползает по полу. Убедившись, что с заданием Вениамин справляется, я присоединилась к народной армии (бабке Вере с сотоварищами).
На кухне назревал скандал.
На столе стояла вчерашняя водка и, судя по красным носам, бабки уже приняли “для сугреву”, но не спиртное стало причиной спора. Разногласия возникли из-за неких исторических событий, которые каждая из спорящих сторон интерпретировала по-своему.
- Да что ты споришь, Маша, ты ведь тогда ещё под стол пешком ходила, а моя крёстная в том доме полы мыла и меня с собой брала!
- Так-таки и брала? И, что ты помнишь?
- Всё помню. Генеральшу помню и дочку их болезную. Генеральша даже просила меня поиграть с ней, да я дичилась. Уж больно дочка была страшна.
- Чем же страшна?
- Да будто жаба. Кожа серая, как у мертвяка, глаза навыкат и дышит так тяжело. Всё мне казалось, что она на меня нападёт и придушит.
- Вот ты всё и врёшь! Дочка её была красавица! Ты малой была, могла и спутать. Может это вовсе и не генеральша была с дочкой, а прислуга её? Много ты тогда понимала! А я в генеральском доме была по приглашению!
- Это зачем же тебя приглашали? Столовое серебро протереть?
- А вот и нет! Этой самой дочке-красавице я приворотное зелье варила!
- Да будет вам, девки, чушь-то нести! Какие дочки?! У генеральши был сын!
- А что за генерал? – осторожно вмешалась я. – О чём спор?
Бабки принялись объяснять наперебой, каждая стараясь донести до меня свою правоту.
-Дочка была болезная и страшная, – упиралась бабка Вера
- Красавица! – возражала тётка Марья.
- Сын! – припечатывала тётка Тамара.
Одна бабка Настасья не участвовала в споре, хмуро взирая на подруг.
- А ты что молчишь? – бабка Вера сердито ткнула сестру в бок. – Ты ить тоже там была! Крестная нас вместе водила...
Бабка Настасья неохотно пожала плечами и односложно оборонила:
- Была.
Тётка Марья повернулась ко мне.
- Мы про генерала Зотова толкуем. Того, у которого книга.
- Какая книга?
- Вот те раз! – тётка Марья всплеснула руками, и старухи посмотрели на меня неодобрительно. – Книга звездочётов. Там и заклинания и всё такое... я видела такую в доме генерала Зотова, когда ходила к его дочери варить приворотное зелье. А они мне говорят – у него сын!
- Это Тамара говорит, что сын, а я говорю – дочь! Страшная! Была бы красавица, чего ей тогда зелье варить? Красота она и без зелья хороша!
- Много ты понимаешь! – тётка Марья снизила голос до громкого шёпота. – Мужик у ней был женатый. Ходить ходил, но и семью не бросал, вот и задумала тогда Катерина...
- Генеральскую дочь звали Валентина!
- Катерина!
- Сын! Зотов Николай Яковлевич. Муж мой...
Заявление тётки Тамары было встречено полным молчанием.
Первой заговорила тётка Марья.
- Как муж?! У тебя ж отродясь мужа не было?!
- Чего это не было? – огрызнулась тётка Тамара. – Был. Зотов Николай. Только недолго. Две недели.
- Ничего себе... что ж это он с твоим характером даже медовый месяц не выдержал?
Бабка Вера и тётка Марья расхохотались, а бабка Настасья тяжело зыркнула на них из-под тяжёлых бровей. Не смеялась и тётка Тамара.
- Ну, не обижайся, Тома, – примирительно прогудела бабка Вера. – Ты ж знаешь, мы не со зла... может, у них трое детей было? У генерала-то с генеральшей?! А мы и завелись сдуру!
Старухи разлили ещё по маленькой, и бабка Настасья решительно убрала водку со стола.
- Будет с утра-то водку глушить. Кто к генералу пойдёт?
Все, как один посмотрели на тётку Тамару.
- Я?! – тётка удивилась. – Вы ополумели? Я с супругом своим виделась почитай четыре десятка лет назад. Он и не вспомнит меня! Да и с чего я туда заявлюсь?! Здрассьте, я ваша бывшая. Хочу стать звездочётом, дайте книгу почитать. Чай это не публичная библиотека, меня оттуда взашей враз выпрут!
- Тамара права, – веско заметила бабка Настасья. – Да и жив ли ещё Николай Зотов?
Тётка Тамара неопределённо пожала плечами. Судьба бывшего мужа давным-давно перестала её волновать.
Я решила вмешаться в общий разговор, тем более, что книгу собирались добыть для меня.
- А где тот дом? Кто в нём живёт сейчас?
- Дом на Мясницкой. Три этажа с белыми колоннами. Приметный такой.
- Мясницкая? А где это?
- Где?
Бабки были сбиты с толку.
- А и правда, девки, где нынче Мясницкая-то? Её ведь потом переименовали... улица Карла Маркса, точно! Только уж и её нет...
Бабки призадумались, а тётка Марья выудила из бездонного рюкзака потрёпанную карту города.
- Вот вам ваша Карла Маркса она же Мясницкая!
- Или то, что от неё осталось, – проворчала бабка Вера. – Через неё дорогу проложили.
Мы все уставились на карту, словно хотели увидеть в квадратиках строений и линиях дорог, дом генерала Зотова.
- И что же дом? Снесли?
Старухи пожали плечами. Наше дело зашло в тупик.
Я зевнула. Сказывалась бессонная ночь.
-И то, девки, давайте, поспим, – предложила бабка Вера на правах хозяйки. – Ведь всю ночь колобродили!
Старухи поддержали идею с энтузиазмом. Бессонная ночь вымотала всех, а выпитая рюмочка и вовсе валила старушек с ног.
Сёстры: бабка Вера и бабка Настасья разложили диван. Тётка Тамара улеглась на мою кровать, а тётка Марья на раскладушку. Мне места не хватило, и бабка Вера кинула мне на кухне старый тулуп, подушку и одеяло.
- На-ка вот. Ты молодая и на полу поспишь, ничего тебе не будет.
Я не возражала.
Из комнаты доносился мощный храп – старухи уснули разом. Я лежала, перебирая чёрные завитки овчины, когда в кухню крадучись вошёл Вениамин.
- Эй, хозяйка! Пст...
- Чего тебе?
- Не спишь? Я знаю тот дом, о котором вы говорили. Там живёт мой брат, и если ты поможешь ему...
- Брат? У вас тоже есть братья, сёстры? Словом, семья?
Вениамин искренне обиделся.
- Разумеется, – голос его был сух. – У меня есть семья. Мои родители, брат Август и две сестры: Елена и Катарина.
- Извини.
Мне было любопытно, как выглядят его сёстры? Тоже с собачьими головами? Но задавать вопрос по поводу внешности его родных я не стала. Не хотела снова обижать нового знакомого.
- И кто живёт в этом доме? Август?
- Да, – Вениамин поскрёб длинными пальцами свою щёку, покрытую тонкой рыжей щетиной. – Август. И ему нужна помощь.
- Чем же я могу помочь? – Я пожала плечами. – Денег у меня нет. Дома тоже нет. Вообще ничего нет. Что я могу для него сделать?