Куда исчез Филимор? Тридцать восемь ответов на загадку сэра Артура Конан Дойля - Фрай Макс. Страница 17
Г-н Фишер устало прикрыл глаза и откинулся на спинку стула - не самого удобного из всех, на чьи спинки ему приходилось откидываться. По его скованной, неловкой позе было совершенно ясно, что, будь его воля, он откинулся бы на спинку какого-нибудь другого стула, а то и не стула вовсе, а - кресла или диванчика, желательно - в холле небольшой уютной гостиницы на Багамах, где нет жирномордых полицейских, отвратительного горького запаха дешевых сигарет, отвратительного кислого запаха казенного форменного сукна, отвратительного, перекрывающего все остальные запахи, аромата подмышек перепуганного менеджера по рекламе.
- Чего вы от меня хотите? - спросил он, не открывая глаз.
- Вы уже задавали этот вопрос, - ответил полицейский.
- Чего вы от нас хотите? - спросила Лиз.
- Я хочу, чтобы г-н Андерсон вернулся на свое рабочее место.
- Это невозможно, - брякнул г-н Фишер.
В кабинете следователя воцарилась тишина. Наверное, ее следовало бы назвать "звенящей" или "гулкой". П. Ф. Браун, автор детективных рассказов, написал бы: "Гулкая тишина". А чтобы читателю стало ясно, что он не шутит, писатель сравнил бы эту тишину с пустой бутылкой, прозрачной, стеклянной, куда можно дунуть, и она произведет "прозрачный", "пустой" звук, напоминающий жуткий, не к ночи сказать - ЗЛОВЕЩИЙ - голос флейты Пана.
Вот какая тишина воцарилась в кабинете следователя.
* * *
- Итак, вы стояли на перекрестке, ожидая зеленого сигнала светофора. И говорили... о чем вы говорили, г-н Фишер?
- Я уже отвечал на этот вопрос. Но если вы настаиваете...
- Я настаиваю.
- Мы говорили о попках.
Лиз, начальник отдела рекламы и сбыта, слегка покраснела. Она краснела всякий раз, как только всплывала тема утреннего разговора, в разгар которого Пол Андерсон, менеджер по рекламе, без предупреждения шагнул в круглое отверстие канализационного люка. Она краснела уже четвертый или пятый раз, но если бы в кабинете следователя оказался внимательный наблюдатель, еще лучше - настоящий знаток чел. душ, он заметил бы, что в первый раз она покраснела куда гуще, чем во второй, а к последнему, пятому, покраснению оттенок ее кожи изменился всего на 4-5 %, а это и покраснением-то назвать было нельзя.
- О каких именно попках?
- О женских попках.
- А знаете что? Мне ВНЕЗАПНО пришло в голову, что это как-то неестественно, - задумчиво сказал полицейский.
- Что именно? - уныло осведомился г-н Фишер.
- Я тут подумал... - полицейский хихикнул и застенчиво посмотрел на Лиз (Лиз вздрогнула). - Вот как-то не сходится...
- Что не сходится?
- Женские попки. Вот как-то подозрительно это.
Г-н Фишер вздохнул и в пятый раз принялся объяснять, что размышление о женских попках в данном случае не было предметом беседы с эротическим подтекстом, какая случается порой между мужчинами, но сугубо деловым, рабочим моментом. Менеджеру по рекламе приходится обсуждать с коллегами женские попки не реже, чем полицейским промеж собой...
- ...модели оружия? - робко подсказала Лиз.
- ...или, к примеру, мотивы преступления, пол, цвет кожи преступника и его... ммм...
- ...сексуальные предпочтения, - с удовольствием закончил полицейский.
* * *
- ...только не говори, пожалуйста, что эта корова снималась в рекламе "Смайлз"! С тех пор она набрала по крайней мере пять кило, а то и все семь! Она жрет как бегемот! Почему бы не поставить в кадр Быка Малиганна? Пусть тряхнет мошной! Или - лучше приведи свою бабушку! Ту, что играла у Гриффита... Кстати - хорошая идея. Нужно только найти выгодный ракурс... Все будет лучше, чем это! Честно говоря, просто с души воротит... - вот что сказал Пол Андерсон, менеджер по рекламе, имея в виду только что отснятый материал.
- Она не так уж плоха, - возразил г-н Фишер, менеджер по рекламе. - Черт возьми, Пол, тебе бы шампанское рекламировать, а не белье.
- Не пикируйтесь, мальчики, - сказала Лиз, начальник отдела рекламы и сбыта.
- Прошу прощения, мне срочно нужно...
- СТОП! - сказал полицейский. - Ну-ка, отмотаем назад!
- СТОП! - закричал режиссер. - Перекур - пятнадцать минут (время пошло)!
- Меня распнут! - сообщил коллегам Пол Андерсон, менеджер по рекламе. - Меня повесят на собственном галстуке - если мы немедленно, прямо теперь не придумаем, как убедить клиента в том, что эта сцена - не блевонтин! Мне нужны аргументы!
- Мне нужно проветриться! - сказала Лиз, начальник отдела рекламы и сбыта.
- Мне нужен кофеин, желательно - в невообразимых количествах, - заявил г-н Фишер, менеджер по рекламе, - как насчет накофеиниться по полной программе?
- ДАЛЬШЕ! - сказал полицейский.
- Только не здесь! Вон там, через дорогу, - протянул руку Пол Андерсон, менеджер по рекламе, - от здешнего капучино у меня...
- ДАЛЬШЕ! - сказал полицейский.
- ...не понимаю, почему ты так нервничаешь? - спросил г-н Фишер, менеджер по рекламе - По-моему, всё в пределах нормы...
- Пол - перфекционист, - сказала Лиз, начальник отдела рекламы и сбыта, - за это мы ему и платим.
- Да, но... - возразил г-н Фишер.
- Раскройте глаза, тупицы! - закричал Пол Андерсон, менеджер по рекламе. - Это же отвратительно! Вы только посмотрите на эту жирную сволочь! Она же меня убивает! Она душит меня! Где твои глаза, Фишер? Только не говори, пожалуйста, что эта корова снималась в рекламе "Смайлз"...
- СТОП! - закричал полицейский, - Я требую немедленного проведения СЛЕДСТВЕННОГО ЭКСПЕРИМЕНТА! Подать авто! Три минуты на сборы (время пошло)!
2
Если сесть в бомбардировщик, заправленный под завязку первоклассным топливом, в один из новейших засекреченных самолетов, который напоминает хищного черного ската, плоского, как древесный лист, невидимого для спутников и радаров, если захлопнуть полупрозрачный колпак, натянуть кислородную маску, запустить мощный реактивный двигатель и взмыть над миром, подобно безжалостному Ангелу Возмездия, если при всем при этом намеренно пренебречь гуманитарными идеями, плюнуть на все без исключения общечеловеческие ценности, похерить Заповеди и подпалить перышки Голубю Мира, если произвести все эти действия в указанной последовательности, рано или поздно в прицеле аппарата для бомбометания появится город Нью-Йорк - как нельзя лучше отвечающий критериям Истинного Алтаря Гнева Господня.
Размышляя об этом, полковник Уоллес, проводивший тренировочный полет, не мог не поддаться соблазну и, мысленно перекрестившись, заложил крутой вираж на высоте пятнадцать километров над уровнем моря. Поскольку самолет, которым он управлял, был невидим для радаров, вся королевская рать диспетчеров осталась в неведении относительно маневра, не предусмотренного штатным расписанием.
Полковник не собирался бомбить Нью-Йорк. Он всего лишь хотел увидеть улицы и башни Нового Вавилона на экране прицельного устройства. По правде говоря, он проделывал это каждый четверг вот уже два года кряду, и ни одна золотопогонная сволочь до сих пор не вычислила его.
Он был неуязвим для гнева свыше, равно как и для сотен радаров, сканирующих денно и нощно небо над Соединенными Штатами. Но даже если бы его вывели на чистую воду и однажды ему пришлось предстать перед Высшим военным трибуналом, он не знал, что ответить на вопросы, которые ему задали бы в первую очередь:
Зачем было менять утвержденный командованием маршрут?
Зачем было маячить над вечерним городом, рискуя столкновением с гражданским или полицейским вертолетом?
Зачем было пялиться на горожан, используя высокоточную секретную оптику?