Закоулок убийц - Гамильтон Дональд. Страница 31

Она вздрогнула и подняла голову, посмотрев на потолок. Сверху донесся дикий крик. Тедди посмотрела на меня, но я только недоуменно пожал плечами. Вскоре за дверью послышались шаги.

Как и следовало ожидать, это был Луис Ростен. Он ухитрился все напортить даже быстрее, чем я рассчитывал. Ник швырнул его на пол и запер за собой дверь. Я встал с койки, склонился над Луисом и перевернул его на спину. Его левая рука была почти оторвана от тела. Увидев, что случилось с его лицом, Тедди истошно завизжала.

Глава 20

Пожалуйста, не сочтите, что я совершенно черствый и безжалостный, но при виде бесчувственного Луиса Ростена я испытал облегчение. Во всяком случае, с последними иллюзиями, если они и были, я окончательно распрощался. Луису, конечно, никто бы не позавидовал, но в число моих друзей он не входил, а то, что с ним случилось, позволило уже полностью прояснить обстановку. Отныне правила игры изменялись: стало ясно, что шутить никто не собирается.

В том смысле, что пора было уже сбросить с себя личину напускной беззаботности и притворной вежливости. Никаких больше дамочек в прозрачных пеньюарах и с соблазнительными улыбками; никаких психологических вывертов и учтивых речей, словом — никакой голливудской мишуры.

А суровая реальность стояла сейчас на палубе за штурвалом в лице весьма решительной дамочки с манией величия и жаждой мести, которые подкреплялись заряженным дробовиком и ручным великаном-убийцей. А под палубой, в крохотной каютенке-тюрьме перед нами предстала и другая суровая реальность в виде почти бездыханного тела с полуоторванной рукой, разбитой головой и изуродованным, залитым кровью лицом — нос сломан, губы разодраны, выбиты передние зубы. Более эффективного средства, чтобы положить конец иллюзиям, нельзя было и придумать. Нам оставалось только просочиться сквозь запертую, обшитую сварной сталью дверь и захватить шхуну голыми руками. Что ж, я никогда всерьез не предполагал, что эта операция увенчается успехом.

Тедди в немом ужасе уставилась на безжизненного Луиса Ростена. Потом вдруг поперхнулась и опрометью кинулась в гальюн — раз уж мы решили употреблять морские словечки, — где ее жестоко вырвало. Я склонился над окровавленным телом и осмотрел его. Потом ощупал, но ни инструментов, ни оружия не нашел. Само собой разумеется. Я расстегнул его рубашку и посмотрел на плечо. Жуткое зрелище. Рука была почти оторвана — с такой же легкостью я бы отодрал крылышко от тушки жареного цыпленка.

Нетрудно было предположить, что случилось. Робин не зря потребовала, чтобы Ник вывел меня на палубу. Несмотря на добровольное признание Тедди, она не переставала подозревать своего мужа и решила с моей помощью подразнить его. Намеренно болтала со мной у него на глазах, заставляя беднягу мучиться от страха, не выдам ли я его. Робин рассчитала точно: она знала, что Луис не выдержит напряжения и при первой же возможности спустится в каюту — узнать, как обстоят дела.

Она дождалась, пока он таким образом себя выдал, а по его возвращении попросту натравила на него Ника. С пол у оторванной рукой Луис, конечно же, выболтал все, что знал, заполучив в награду расквашенный нос, несколько вышибленных зубов и сокрушительный удар по темени. Интересно, кто определил меру наказания — Ник или сама Робин. Делать ставку я бы не рискнул. Робин более не походила на теплую и податливую женщину, которую я сжимал в своих объятиях. Впрочем, та женщина существовала только в моем воображении...

Особо помочь Луису я не мог, поэтому я только привязал его руку к туловищу с помощью рубашки и аккуратно положил его на койку. Луис даже не шелохнулся. Что ж, судя по силе нанесенного ему удара по голове, у бедняги наверняка было сотрясение мозга, он мог и умереть. Я кинул взгляд в сторону крохотного гальюна. Девчонка кое-как переборола тошноту и даже привела себя в порядок, но никак не могла справиться со смывом. Я показал, как это делается.

Пока мы возились с кингстонами, шхуна вдруг резко качнулась на правый борт, и зеленая волна плеснула в маленький иллюминатор над унитазом. Я схватил Тедди в охапку и уцепился за ручку двери, чтобы нас не швырнуло на рычаги и трубы.

— Черт возьми, мы не тонем? — спросил я. Тедди не сдержалась и прыснула.

— Вы что, ни разу не плавали? Такое сплошь и рядом случается. Ветер просто усилился и сейчас дует с траверза. — Ее мордашка посерьезнела. — Мэтт, а ведь теперь нам уже никто не поможет! Что нам делать?

Я прекрасно знал, что мне делать, но сказать ей по понятным причинам не мог. Если прежде у меня оставалась хоть призрачная надежда на спасение, то теперь выбора у меня больше не было.

Тедди прижалась ко мне.

— Что с нами будет? — жалобно пролепетала она. — Куда посылает нас эта страшная женщина? Вы не сказали мне. Если мы не спасемся — что нас ждет?

Что ж, сама виновата — нечего было спрашивать. Я ответил:

— Я полагаю, что нас доставят в одну милую страну, где нас уже ждут не дождутся, чтобы развязать языки под пытками. В том, конечно, случае, если подобного рода специалисты не окажутся на том судне, на которое нас пересадят.

Глаза Тедди испуганно округлились.

— Под пытками...

— Разумеется, — как ни в чем не бывало кивнул я. — Не будь наивной. Посмотри на Луиса — вот живой пример, как они обращаются с людьми, от которых хотят получить интересующие их сведения.

— Но...

— Твой папочка для них кладезь информации. Причем особого рода. Я тоже представляю правительственное агентство, которое с некоторых пор возбуждает, в них нездоровое любопытство. У нас служила одна дамочка, которая сама согласилась проделать это путешествие, но она умерла. Тебе это известно. Ты была тогда в мотеле.

Тедди кинула на меня быстрый взгляд.

— Мэтт, вы и в самом деле убили ее?

— Давай не будем об этом, — предложил я. — Это довольно сложно, да и к делу отношения не имеет. Как бы то ни было, меня послали на замену. Убежден, что для доктора Майклса и меня заготовлен длинный список вопросов, да и средствами — физическими и химическими — чтобы заставить нас чистосердечно во всем признаться, они не обделены.

Тедди невольно облизала пересохшие губы.

— Но я... Я же ровным счетом ничего не знаю! — взвыла она. — От меня-то им что надо?

— Ты имела несчастье наступить на хвост миссис Ростен, — напомнил я. — Ты приложила руку к ее унижению, когда она заявилась домой мокрая и взъерошенная, как драная кошка. Потом ты имела несчастье заявиться с признанием прямо перед отплытием, и она мигом смекнула, что сможет с твоей помощью заставить твоего папочку заговорить. Ничто так не развязывает языки упрямцам, как наблюдение за муками близких существ.

— Вы хотите сказать, что меня будут пытать только для того, чтобы заставить его говорить? — Она уставилась на меня, потом отвела взгляд в сторону. — Извините. Я понимаю, что думаю только о себе. Просто... Мне никогда еще не доводилось попадать в подобное положение.

Я помог ей выбраться из гальюна и, вытерев кровь с пола каюты, усадил туда Тедди, пристроив ее на подушки — сидеть на койке рядом с Луисом, который хрипло дышал и упорно не хотел приходить в сознание, девушка не возжелала. Сам же я присел на край шкафчика. Собственно говоря, выбора у меня уже не оставалось. С моего места можно было без помех любоваться иллюминатором, за которым виднелись только волны с пенящимися гребнями.

По мере того, как тянулось время, и надвигались сумерки, волны крепчали и качка заметно усилилась. Я нисколько не удивился, когда позеленевшая Тедди вдруг вскочила и рванула в гальюн. Вышла она оттуда довольно скоро, бледная и несчастная. Пристроилась на подушке, но не прошло и нескольких минут, как она опять вскочила ч устремилась туда же, где только что побывала. На этот раз она не выходила так долго, что я не выдержал и заглянул к ней.

Бедняга совсем раскисла. Она так расклеилась, что даже не попыталась возразить, когда я вошел и молча стал умывать ее грязную мордашку. Когда я, наконец, вынес ее из гальюна и пристроил на подушке, ход шхуны вдруг изменился. Я выключил свет и выглянул в иллюминатор. В сгущавшемся мраке я разглядел, что волны, прежде накатывавшие на борт, теперь перемещались в том же направлении, что и шхуна; значит, мы сменили курс. На палубе послышались шаги и захлопали паруса. Я слез со шкафчика и склонился над Тедди.