Кембрия. Трилогия (СИ) - Коваленко (Кузнецов) Владимир Эдуардович. Страница 11

Хорошо, Глэдис и Гвен хоть ненадолго оставили его в покое. Но ведь вернутся. Снова восходящий к истерике тон, снова будут ходить вокруг да около, и пытаться разрушить решение, которого еще и в помине нет! Шаги за дверью. Может, сразу наорать? Обидятся, конечно, но зато – тишина. Благословенная тишина.

Дверь тихо – и к кому она подкрадывается, к старому солдату – отворилась. Глэдис – эта плавная походка всегда сводила Дэффида с ума, даже теперь – лебедушкой подплыла к нему. Молча взяла за руку. И не стала ничего говорить! Молчащую жену оказалось терпеть рядом совсем нетрудно. Даже приятно. И решение всех проблем пришло само собой. В конце концов, на сторону можно выдать и младших. А ему, за отсутствием сына, очень пригодится зять. Кейр смышлен, хоть и мягковат. Но и из него вполне может выйти смена – что за стойкой, что на пивоварне. А главное – второй мужчина в семье появится уже сейчас. А не тогда, когда он распихает длинноволосую и длинноязыкую девичью команду по хуторам. И станет не соперником, а товарищем по несчастью.

– Глэдис, – сказал он жене, – а может, ну его, сидово лечение? Кейр не самый плохой выбор. Из молодежи так и вообще… И уж этот от свадьбы не отвертится, и любить нашу Туллу точно будет.

Парень, и правда, откручиваться не стал, он впал в самый щенячий восторг, и только отсутствие в городе священника помешало тут же приняться за свадебный пир. Кейр же – верхом, бросив фургон в городе, рванул в холмы, чтобы спуститься в город неделю спустя с благословениями отца и клановых старейшин, в которых никто и не сомневался. Еще бы! Породниться с хозяином заезжего дома в Камбрии было немногим менее почетно, чем с королем. Труд, дающий другим кров и пищу, считался достойным и крайне аристократическим. Ко всему хозяин заезжего дома был попросту богат: молочное стадо из полутора сотен коров, мясное – не меньше, сотни овец и свиней Дэффида Вилис‑Кэдмана покрывали собой холмы вокруг столицы. А вблизи трактира пыхтел небольшой пивоваренный заводик. Да и о старинных правах и привилегиях люди иногда вспоминали.

Кейр лучился от счастья, но все же перехватил Немайн у дверей кузницы Лорна ап Данхэма, где та заказывала кирку‑молоток для геологических изысканий, и попытался выяснить, к чему была вся ночная история? Если он с самого начала был не против женитьбы? А свадьбы с Туллой просто жаждал, равно мешая плотские стремления, меркантильные интересы, и симпатию к той, с которой надеялся счастливо провести большую часть жизни. Так что позор Тулле не грозил, да и Кейра будущий тесть никак не убил бы до смерти – чтобы было за кого выдать дочку, сняв с клана позорное пятно и не развязав кровную вражду.

– Ну – объяснил Клирик, – я‑то с Туллой случайно столкнулась. А вот все остальное послужило только к вашей с ней пользе. Теперь Тулле дорога только за тебя или в омут. Монастыря‑то в Диведе сейчас нет. В конце концов, за непорочностью невесты не все гонятся, мог папаша и другого жениха найти. Гарантированные же рога – дело иное. Да и греха на вас нет. Этого тебе мало?

Похоже, именно несовершение греха и удручало Кейра. Немножечко. Его же невесту – весьма и весьма. В сторону Немайн Тулла косилась, бычилась, кривилась, хмурилась, насупливалась.

Потянулись спокойные дни. Клирик устроил себе нечто вроде отпуска – тем более, что в двадцать первом веке толком не отдыхал уже три года. Да и дела – спокойные, домашние, бытовые дела – никак не позволяли совсем уж заскучать.

Первым стал, конечно, мешок. Что там должно было находиться по игре, Клирик знал. А вот о реальном содержимом только догадывался.

На свитках "божественных заклинаний" обнаружились соответствующие молитвы – большинство о здравии. Вместо "вызова небесного медведя" был записан известный в Интернете "Evil overlord's list", список рекомендаций Темному Властелину созданный на основе печального опыта многих литературных и кинематографических злодеев. Скляночки с зельями стали чернильницей и тушечницей, солонкой, и набором перечниц с красным и черным перцем, корицей. Нашелся и пучок гусиных перьев. Клирик хмыкнул. Перышком еще придется овладеть. Вместо открывающей замки волшебной штуковины – Вор был больше специалистом по ловушкам – тяжеленный набор чего‑то, даже отдаленно не напоминающего отмычки. Видеть запоры седьмого века Клирику пока не доводилось, но сразу стало понятно, что привычные они напоминают не слишком.

Особенно интересно было, во что превратились аптечки. И чем отличаются в зависимости от силы. Упаковки выглядели почти как в игре. А вот что внутри…

Внутри оказались именно аптечки. Раннесредневековые. Наборы трав, включая экзотические и безумно дорогие, например, женьшень. Все тщательно обернуто в ткань, подписано. Знать бы, что от чего прописывать… Еще – корпия, шовный и перевязочный материал. Лен и шелк. И, вместо самой эффективной – хирургический набор. Скальпели, иглы, и другие острые закорючки непонятного назначения из удивительно хорошей стали.

Инструменты Клирик немедленно разделил на две части – для собственного пользования и для передачи в руки медика. Предположительно мэтра Амвросия. Которому и вручил их пару дней спустя в качестве оплаты будущих услуг, не обнаружив в городе лучшего специалиста.

Следующим вопросом стала одежда. Путешественник тем и отличается от бродяги, что имеет не одну смену белья. И хотя бы одну – верхней одежды. Разумеется, такие тонкости в компьютерной игре не отражались, так что пришлось ходить по лавкам. И знакомиться с местной модой.

В Камбрии сложным кроем не заморачивались. Туника была и бельем, и нижним, и верхним платьем. Узкая, широкая, длинная, короткая, с рукавами или без – вот и весь выбор. Мужчинам еще предлагались штаны и рубахи, представлявшие собой укороченный вариант все той же туники. Для защиты от непогоды – плед.

Местные дамы отыгрывались вышивками, но их обычно делали сами. Вот уж чем Клирик заниматься не собирался!

А дальше началась охота за вещами, без которых в поход лучше не ходить. Трут с огнивом. Зажигательная линза, по совместительству – лупа. Стекло мутноватое, но Клирик и такого не ожидал. Веревки. Страховочные крюки. Палатка. Одеяло…

Так что дни проходили в суете подготовки похода. А по вечерам Немайн спускалась в трапезную залу, и прислушивалась к неторопливым разговорам городского общества. Научиться понимать людей седьмого века было жизненно важно. Встревать в праздные разговоры Клирик пока не решался.

…В тот день трактире было против обыкновения людно, но любимое кресло у огня, разумеется, было свободно, и сида уже привычно в нем устроилась. Самым приятным было то, что в теперь в компании "Головы грифона" она не чужая. И греется не за осьмушку золотого, а как правильный, полезный человек. На коленях, укутанных пледом расцветки клана, к которому относился трактирщик, платой за спасение дочери от позора – еще одним веским доказательством того, что Немайн приняли в бюргерское сообщество Кер‑Мирддина – лежала Библия, раскрытая на Евангелии от Луки, ее любимом. Все книги, от Бытия до Апокалипсиса, были уже наспех пролистаны и навек отпечатаны в цепкой памяти. Осмысление приходило только теперь – и очень понемногу.

Но Клирику так и не удалось сосредоточиться на "прокачке персонажа", как он про себя называл усвоение священных текстов. И причиной была не кружка светлого пенящегося эля. Эта никогда не мешала, хотя в желудок сиды никогда не помещалась полностью, даже целиком заменив ужин. На этот раз в "Голову грифона" заявился бард.

Бродячий певец отлично владел арфой, но откровенно гнусавил. Публика терпела. То ли привыкла и к худшему, то ли считала, что так и надо. В довершение всего, пел он о "древних королях", коими с принятием христианства барды стали числить языческих богов. И то, не пропадать же славным балладам? Клирик честно пытался слушать истории о "родне", отстранившись от мерзкого голоса. Не получалось. Увы – вкус мешал. И не только собственный Клирика, но и недавно присоединившийся к нему эльфийский.