Зимнее солнце - Нартова Татьяна. Страница 72

— Помню, — болезненно сморщившись, произнес парень.

— Викант, возможно это неправильно и глупо… Ты можешь считать меня существом, не держащим своего слова, даже отказаться от своего предложения….

На минуту в фургоне повисла мертвая тишина, прерываемая лишь моим дыханием и скрипом колес. Я опустила глаза, не зная, что еще можно сказать, и изо всех сил надеясь на то, что Викант окажется умнее и пошлет меня куда подальше. Но леквер или не торопился с этим, или до последнего пытался сохранить лицо. Пауза затягивалась на непозволительно большое время. Судорожно вздохнув, я мысленно выругалась про себя. Теперь принятое решение казалось мне менее правильным, чем несколько минут назад. Я попыталась поймать себя на том, что снова начинаю паниковать. Уже не первый раз меня ставили перед выбором, но на сей раз никто не уговаривал, не мог заставить или посоветовать. Или как еще там говорят? Полная свобода подразумевает точно такую же ответственность. И теперь я отлично это поняла, просто-таки прочувствовала всем организмом. Если раньше свобода была для меня чем-то вроде большого белого листа, на котором я могу творить все, что угодно, то теперь каждая моя закорючка могла сломать мне не только перо, но и все пальцы, его держащие.

— Лида, я тебя не понимаю. Если ты хочешь повторить мне все то, что говорила раньше, то я думаю, что не стоит этого делать.

— Да нет, нет! — попыталась улыбнуться я, ожидая ответной улыбки. Но леквер никак не отреагировал на мою жалкую попытку облегчить сложившуюся ситуацию. Лицо горело огнем, и даже в желудке забурчало, причем явно не от голода, — Викант, я согласна…

— В смысле? — захлопал своими разноцветными глазами приятель. Очень захотелось двинуть его чем-нибудь тяжелым по голове. Ну, или хотя бы просто что-нибудь швырнуть с досады. Такая реакция меня совершенно не устраивала, так же как и дополнительные объяснения с моей стороны. Едва удерживаясь от того, чтобы не наорать на бедного советника, я осторожно начала:

— В смысле, я согласна стать твоей невестой. Естественно, ты можешь отказать мне, это нормально… Мне очень стыдно, ведь я даже своего слова сдержать не могу… Викант?

Советник так и остался сидеть, слегка приподняв бровь. Я уже испугалась, не превратился ли парень от удивления в статую. Даже руками у него перед носом помахала, и чуть не вскрикнула, когда он перехватил их на полпути, медленно опуская на одеяло.

— Ты серьезно? — только и смог прошептать он заметно охрипшим голосом. Я угукнула, не вдаваясь в подробности, как до такой жизни докатилась. А в следующее мгновение оказалась опрокинутой на тюфяк немаленькой тушей бывшего конвоира, который теперь пытался меня то ли облизать, то ли укусить. Во всяком случае, на поцелуй это было не слишком похоже. Возможно потому, что сразу же попыталась от него отстраниться.

— Викант, перестань! — чуть не оглохнув от собственного вопля, остановила я леквера, — Мы же договорились, что никаких… хм… физических контактов между нами не будет. И я не хочу в первый же день нарушать условия нашего контракта. И, вообще, мне кажется, что теперь пришла твоя очередь объяснять мне, как проходит ваша церемония обручения или как там еще это у вас называется?

Леквер мгновенно потух, почти неуловимо возвращаясь в исходную позу "сидя", а заодно и помогая подняться мне. И хотя выглядел он в тот момент, будто отлупленный газетой щенок, хозяева которого пожалели в последний момент родных тапочек, погрызенных им, но я не собиралась распускать нюни.

— Лида погоди, дай мне в себя прийти! Ты хоть поняла, что сейчас сказала? — я честно кивнула, — Ты же теперь виновата в том, что сделала меня…

— Викант, прости…

— Не за что! Ты виновата в том, что сделала меня самым счастливым в этом мире, — наконец, расплываясь в улыбке, закончил мысль советник. Что ж, хоть кто-то доволен. Да и мне как-то стало легче. По крайней мере, теперь не нужно было мучительно разрываться между двумя вариантами своей дальнейшей судьбы. Обратного пути не было.

— Ты тоже виноват, — несколько более мрачно, чем мне хотелось это произнести, выдала я, — В том, что в этой стране стало на одну свободную человеческую женщину меньше. Хотя, я и так не свободна…

— Я обещаю, что все сделаю, чтобы вытащить тебя из зверской башни! — с жаром выдохнул в ответ Викант.

— Нет, не надо. Никогда ничего мне не обещай. Можешь считать это еще одним пунктиком в моей части договора. Лучше просто дождись меня. Надеюсь, два месяца для тебя не будут таким большим сроком. Ведь лекверы живут несколько сотен лет.

Я хмыкнула про себя. История повторялась, причем уже второй раз за неделю. Надеюсь, хоть на этот раз мне не придется проснуться утром под крики отряда о пропаже своего коллеги. И еще больше хочется надеяться, что меня все-таки дождутся…

— К сожалению, Лида, на сей раз, ты ошиблась. Какой бы длинной не была наша жизнь, но время для нас идет так же, как и для вас. Так что эти два месяца станут для меня практически бесконечными.

— Значит, и для вас время постепенно ускоряется? — не поверила я. Сколько раз Гервен, да многие другие в этом мире, твердили, что лекверы почти полностью отличаются от людей, а теперь выяснялось, что похожего в нас намного больше, чем это хотели мне представить.

— Да. Конечно, столетия — не годы. Однако даже каждый новый день проходит быстрее, чем предыдущий. И даже мы, лекверы, не можем никак на это повлиять. Мне иногда представляется, что любая жизнь — это большая река, вытекающая из озера. Мы рождаемся, появляемся на свет, создаемся кем-то, — не важно, как мы приходим в этот или в еще какой-то мир, — и первые годы тянутся для нас, словно мы плывем по спокойной глади большого водоема без течения. А потом мы входим в русло реки, и жизнь начинает с каждым днем ускоряться. Все больше воды тащит нас вперед, в то время как за спиной остается уже целое море. А потом река в какой-то момент впадает в океан и… останавливается.

— Викант, — кашлянув, вмешалась я в рассуждения парня, — А как по-твоему, бывает, что две реки вдруг соединяются?

В глазах советника мелькнуло понимание, только вот ответ мне пришелся совсем не по вкусу:

— Тогда образовавшаяся река начинает течь еще быстрее.

— Ладно, — пытаясь рассеять начинающее сгущаться молчание, перешла я к финальной части разговора, — В таком случае, я желаю тебе мужества и терпения. Я люблю тебя, Викант, ты действительно, хороший парень, несмотря на то, что леквер.

— И чем же тебе лекверы-то не угодили? — неожиданно весело фыркнул советник, — Кажется, мы не такие уж плохие, а?

— Да нет. Но иногда мне кажется, что настолько отличаетесь от людей, что между нами ничего общего быть не может. А сейчас вот пришла к выводу, что все совсем не так. Поэтому и говорю это. Ты очень хороший и добрый, несмотря на то, что похож на человека. Так, наверное, будет вернее сказано…

— Ты не любишь людей? — теперь уже окончательно запутавшись в моих пояснениях, попытался докопаться до истины Викант.

— Люблю… Просто я себя ненавижу. Потому что и я на всех них похожа.

— И что же тебе так не нравиться в себе?

— Люди очень любят давать обещания, клясться. А самое главное, уверять самих себя, что сдержат слово. Викант, я когда-то обещала одному человеку кое-что… потом клялась тебе, что не переменю своего мнения. И что из этого вышло? Я боюсь, что когда-нибудь предам сама себя. Мы не умеем держать слово, а самое главное, мы не умеем вовремя остановиться, чтобы его не давать.

— А может, Лида, иногда стоит отказаться от своих обещаний? — испытующе глядя на меня, спросил Викант. Я пожала плечами:

— Все возможно. Но, кажется, к нам уже спешат. Видимо, тебе придется позже рассказать мне о деталях нашей помолвки.

— Лида, спасибо тебе. Ты даже не представляешь, как я счастлив, — леквер все-таки исхитрился чмокнуть меня в щеку прежде чем снаружи раздался басок капитана:

— Кончайте свидание! Мы уже у самых ворот столицы.

Советник с сожалением вздохнул: