Зимнее солнце - Нартова Татьяна. Страница 96

— Я верну тебя, крашенный, попомни мое слово… — пробормотала я и, не удержавшись, коснулась рукой щеки приятеля. Она была гладкой и холодной, словно снег в Кайросе.

Едва встав с затекших колен, я не оборачиваясь вышла из комнатки. Да так и осталась стоять, облокотившись спиною о косяк. И тут меня по-настоящему пробрало так, что я едва сдержалась от нервного вскрика. Как бы не любил меня Викант, как бы не стремились мне помочь остальные лекверы и Мэрке, я одна должна была пройти этот путь.

Я шла к выходу из храма, чувствуя, как начинают гореть мои глаза от ощущения безысходности. Руалла ждала меня, чертя на снегу палочкой какой-то узор. Я с некоторым удивлением поняла, что девушка пытается изобразить дракона и у нее это неплохо получается.

— Руалла, — окликнула я рыжую леквер.

— Да? — обернулась ко мне подруга.

— Не знаю, как ты будешь реагировать, но мне лично там было легче, чем перед тем, как к нему войти.

— Легче? — продолжила допрос девушка. Я кивнула. Слов не хватало, чтобы отобразить все то, что творилось на душе, и, кажется, Руалла это поняла, молча направившись в сторону двери. Учитывая, что она не попросила ее подождать, я решила пройтись. Теперь я могла свободно и не торопясь осмотреть все городские достопримечательности. Строго говоря, они совершенно не волновали мои мысли, но необходимость отвлечься взяла над отупением вверх. Мерное продвижение по улицам, тихое шуршание золотистого гравия под подошвами сапог понемногу успокаивали нервы. Даже костлявые пальцы безысходности стали отпускать, впрочем, не уходя далеко от своей жертвы.

— Лида! — я едва не подпрыгнула.

— Что? — как Локмер нашел меня, было совершенно непонятно. Мы с Руаллой никому о своем походе не распространялись, да и из гостиницы выбирались как можно незаметнее, отлично понимая, что друзьям наша затея точно не понравилась бы.

— Письмо. От Сотворителя.

— Ну что ж. Пойдем, посмотрим, что нам написали, — угрюмо хмыкнула я, первой разворачиваясь в сторону "Зова моря".

В моем номере собрались все приятели. Руалла вернулась буквально через час после нашего прихода с таким безразличным лицом, словно готова была принять абсолютно все удары судьбы. Пока мы дожидались ее, в комнате не осталось ни одной целой тарелки. Даже изящный поднос из небьющегося стекла благодаря усилиям Велеры превратился в груду осколков. И вот, когда нервы были уже у всех на пределе, в номер вошла рыжая.

— Ну, наконец-то! — хором взревели Локмер с сестрой.

— Что случилось? — непонимающе окидывая бледных от напряжения родственников, поинтересовалась та.

— Письмо. От Сотворителя, — заговорчески снижая голос до шипящего шепота, ответила за всех элема.

— И?

— Мы тебя ждали!

— Ну, так вскрывайте, чего вы ждете? — хмуро откликнулась сестра Гервена, без интереса рассматривая тонкий конверт с вензелем и настоящей восковой печатью.

Вздохнув и пытаясь убедить себя в том, что, невзирая на ответ Дэрлиана, я все равно поступлю по-своему, дрожащими пальцами рванула бумажную боковину. Первое мгновение мне казалось, что вместе с конвертом я повредила и само письмо. И лишь вытащив тонкий вкладыш на свет, с облегчением присела на стул.

— Я не очень хорошо знаю лекверский, — попытавшись отделаться от роли главного носителя плохих вестей, сказала я. Однако фокус не сработал. Склонившаяся над моим плечом Мэрке парировала:

— А здесь написано не по-лекверски, а по-русски, — чем вызвала новую бурю присвистов и косых взглядов.

— Интересно, — озвучив общую мысль, начал Уварс, — Сотворитель никогда так быстро не отвечал на запрос. Тем более на священном языке. Не нравиться мне это все…

— Не каркайте, — перебила я капитана, вчитываясь в текст. Сейчас мне бы очень пригодился серебристый взгляд Шерненса, всегда приводивший меня в чувство, словно ушат холодной воды. Но эльф еще до моего освобождения из Закрытого города уехал в Кайрос, проверить, как там идут дела без хозяина. И хотя скучать по парню было некогда со всеми свалившимися на меня треволнениями, но я не смогла сейчас удержаться от того, чтобы не вспомнить его добрым словом. Строчки расплывались передо мной, затягивая и без того неприятное молчание. Вытерев глаза, я снова взглянула на сложенный вдвое листок плотной бумаги с узором по краю. Естественно, такая большая шишка, как Сотворитель не стал утруждать себя личным написанием ответа, поставив под готовым бланком лишь свою подпись и чуть светящуюся печать.

— Довожу до вашего сведения, что согласен принять вас в приемном зале Дома завтра в десять утра. Пропуском вам будет служить это послание. С уважением, Дэрлиан Сотворитель, — наконец смогла выдать я, — Мы что, добились этой треклятой аудиенции?

— Ага, — улыбаясь подтвердил жених.

— Придется вам, Лида, снова воспользоваться нашим транспортом, — не менее лучезарно оскалившись, добавил Уварс.

— Надеюсь, мы успеем к завтрашнему утру? — не хватало еще опозданть на прием. Но капитан лишь самоуверенно хмыкнул, развеяв все мои сомнения:

— Да когда это члены Совета подводили?! Мы уже сегодня вечером будем у Сотворителя!

— Ну и славно, — успокоилась я.

Конечно, являться раньше условленного времени было еще более дурным тоном, чем даже опоздание. Однако все были настолько взволнованы, что согласились выехать немедленно, решив, что лучше они переночуют в фургонах посреди поля, чем в опостылевших спальнях гостиницы.

— По местам! — словно ставя окончательную точку, рявкнул Уварс, первым вспрыгивая в душное чрево фургона. Обступивший широкий внутренний двор гостиницы вечер нагонял привычную уже меланхолию, заставляя, не меняя позы, сидеть и тупо таращиться на открывшуюся дорогу. Конечно, если переговоры пройдут нормально, все это может кончиться. Все эти погони, постоянный страх за свою и чужие жизни. Но… есть у человека такое дурное свойство. Стоит ему чего-либо коснуться, как оно немедленно преображается. Стоит в кого-то влюбиться, начать ненавидеть, просто выделить из толпы один раз, и даже когда нахлынувшие чувства кончатся, предмет их перестанет быть для нас серой тенью, как еще тысячи теней, каждый день встречаемые на улицах, в магазинах, в метро. И я уже никогда не смогу забыть ни Виканта, ни Уварса, ни Мэрке с Велерой. Ни этот мир, в котором мне так было больно. Но который подарил мне настоящих друзей и сознание того, что среди этих теней нет ни одной лишней…

Ночь прошла спокойно, словно судьба решила в последний раз дать отдохнуть перед тем, как начать давить с новой силой. Мне даже удалось поспать под звуки ругани в соседнем фургоне. Прислушиваться было лень, да и так было ясно, что основная часть заковыристых эпитетов принадлежит элеме. Да, две девушки-вулкана на двух квадратных метрах пространства — это уже чересчур. Однако, именно эти звуки, да уханье совы где-то в глубине пролеска заставили меня, хоть и не скоро, но смежить веки.

Первые часы утра не принесли ничего нового, кроме резко бьющего света солнца в глаза да затекшей шеи. Фургоны катились уже по широкой дороге, огороженной с двух сторон кирпичными заборчиками богатых домов и отелей. А впереди высилась роскошная громада главного дома в этой стране — Саирсе-дир-Северсе. Но как только передние колеса моей телеги пересекли границу раскинувшегося неподалеку от жилища Сотворителя сада, как к ней тут же подбежали двое советников, скромно одетых в уже знакомые мне камзолы. Гвардейцы повелителя лекверов были предельно вежливы, даже руки протянули, помогая мне спуститься, но я самостоятельно спрыгнула с высокого борта телеги.

— Вы Лидия Мениас? — больше утверждая этот непреложный факт, чем спрашивая меня, обратиося один из них.

— Ну, я.

— Позвольте сопроводить вас к Сотворителю, — демонстративно касаясь оголовья меча, добавил второй. Да, захочешь отказаться от такого сопровождения — не сможешь. Пожав плечами и подумав, что так даже будет лучше, я прошествовала вслед за гвардейцем. Однако, вместо того, чтобы вести меня и дальше по дороге, мои сопровождающие резко свернули в сторону, продолжая путь уже по извилистой тропинке среди голых деревьев. Наверное, весной здесь было удивительно красиво. Прямые, как стрела, аллеи оканчивались широкими мраморными площадками. Великаны-ивы склонялись своими ветвями до самой земли, образуя зеленые коридоры. Кроме них по бокам изящных дорожек раскинули свои кроны липы, вишни и яблони, перемежаясь с какими-то совершенно неизвестными мне белоствольными деревьями. Пока я рассматривала эту красоту, облепленную снежными хлопьями-цветочками, лекверы привели меня куда-то вглубь сада, неожиданно остановившись перед задней стеной какого-то домика.