Поцелуй теней - Гамильтон Лорел Кей. Страница 104

Мой голос был холоден от злости – той злости, что поселяется в сердце и уже никогда не уходит. Горячая ярость овладевает всем твоим существом, и она – ближайший родственник жаркой страсти, но холодная ярость – это родная сестра ненависти. Я ненавидела Гриффина за то, что он сделал, но не настолько ненавидела.

– Я не хочу, чтобы она прислала мне в корзине его голову или сердце. Не хочу.

– Она, быть может, и без того решила его убить.

– Пусть так, но тогда его кровь на ней, а не на мне. Я не буду просить его смерти. Пусть она сама это сделает.

Холод присел рядом со мной, глядя на меня глазами цвета серой бури. Взял меня за руку. Его руки были теплы на ощупь, значит, у меня руки похолодели. Может быть, я была расстроена и потрясена сильнее, чем я думала.

– Я уверен, что наша королева уже решила его судьбу, – сказал он.

– Нет, – ответила я и встала, оторвавшись от его рук, от его глаз. Я обняла себя руками, потому что не доверяла им; и я начинала сомневаться и во всех других. – Нет, если она поймает его прямо сейчас, то может его убить. Но чем дольше он будет избегать поимки, тем изобретательнее станет королева.

Холод, оставаясь на полу, глядел на меня.

– Я бы на его месте предпочел, чтобы меня поймали сразу, пока еще возможна быстрая смерть.

– Он будет бежать, – сказала я. – Будет бежать так далеко и так быстро, как только сможет. Будет тянуть время и надеяться на чудо, которое его спасет.

– Ты так хорошо его знаешь? – спросил Холод.

Я посмотрела на его лицо и засмеялась – несколько диким смехом.

– Думала, что знаю. Может быть, я никогда его не знала вообще. Может быть, все это было ложью.

Я глядела на Холода и думала, как хорошо, что я его не люблю, как хорошо, что это всего лишь плоть. Сейчас я верила похоти больше, чем любви.

Дойл встал, бережно взял меня за локти.

– Не позволяй Гриффину вызвать у тебя сомнения в себе, Мередит. Не позволяй ему заставить тебя сомневаться в нас.

Я посмотрела в его темное лицо:

– Почему ты решил, что я сейчас думаю об этом?

– Потому что я на твоем месте думал бы именно так.

– Нет, ты на моем месте думал бы, как его убить.

Дойл обнял меня, прижал к себе, прижал лицом к своим волосам. Я напряглась, но не отодвинулась.

– Скажи, что ты хочешь его смерти, и она наступит. Назови любую часть его тела, и я тебе ее принесу.

– Мы тебе ее принесем, – произнес Холод, вставая.

Меня чуть отпустило, и я обняла Дойла одной рукой за талию, прислонилась лицом к шелку его рубашки. Мне было слышно, как бьется его сердце – ровно и чуть поспешно.

В дверь постучали. Дойл кивнул, и Холод пошел к двери. Дойл вынул пистолет, потом сдвинул меня в сторону, не отпуская из своих объятий, так что его тело закрыло меня от двери.

– Открой, это я, Гален.

Холод выглянул в глазок, держа в руке большой сорокачетырехкалиберный с никелированными накладками.

– Там он и Рис.

Дойл кивнул и опустил пистолет, не убирая его, однако. Уровень напряжения был высок, и очень. Я думаю, мы ожидали нового нападения со стороны Кела и компании. Я, во всяком случае, ожидала, а я была параноиком только по необходимости. Стражи были параноиками по профессии.

За двумя стражами вошел Китто. Он был одет в темно-синие джинсы, бледно-желтую тенниску с маленьким аллигатором на груди и белые кроссовки. Все новенькое, отглаженное и только что распакованное.

Гален глянул на газеты, потом на меня:

– Мерри, мне очень жаль.

Дойл отпустил меня, и я смогла подойти к Галену. Я зарылась лицом ему в грудь, обняла обеими руками и застыла. С Дойлом я ощущала безопасность, с Холодом – страсть, но уют – уют мне мог дать только Гален.

Я хотела вцепиться в него – закрыть глаза и просто за него держаться. Но нас ждала пресс-конференция, и королева ждала нас ко Двору, чтобы обсудить ту версию правды, которую мы сообщим прессе. В пресс-конференциях мне было привычно участвовать с детства, и никогда среди них не было такой, чтобы мы говорили там правду и всю правду, и да поможет нам Богиня. Не было способа расчистить грязь, которою облил нас Гриффин. Наказать его можно, но статья и фотографии уже вышли, и это ничем не изменишь. Я пока что понятия не имела, какая очищенная версия правды может объяснить фотографию меня с Холодом и Китто в обнаженном виде. Но если кто-нибудь и может придумать вранье, отвечающее такой задаче, то только моя тетушка и никто больше. Андаис, Королева Воздуха и Тьмы, может придать любому скандалу такой поворот, от которого у прессы голова пойдет кругом. Репортеры, ослепленные ее обаянием, будут писать то, что она им нашепчет, хотя отмыть начисто такой скандал – это напряжет даже ее способности. Я когда-то жила надеждой увидеть, как моя тетка плюхнется в лужу. Сейчас я надеялась, что она выкрутится с блеском. Лицемерие с моей стороны? Может быть. А может быть, всего лишь прагматизм.

Глава 36

К полуночи последние репортеры уже разбрелись, по горло наполненные старым вином, дорогами закусками и лапшой, которую тетушка навешала им на уши. Но сделано это было стильно. Она была одета в строгий деловой костюм, но без блузки, и ложбина на груди виднелась в вырезе жакета – шик девушки по вызову. Она была в восторге, что я решила навестить родной дом. В восхищении, что я наконец согласилась заключить союз с каким-нибудь счастливцем из сидхе. Огорчена недостойным поведением Гриффина. Один репортер спросил ее о якобы имевшем место фейрийском афродизиаке, от которого чуть не сошел с ума целый полицейский участок в Лос-Анджелесе. Ей об этом ничего не было известно. Андаис никому, кроме себя, не разрешила отвечать на вопросы. Насчет меня, я полагаю, она опасалась, что я скажу что-нибудь не то. Мужчины вообще присутствовали только для мебели.

Кел сидел от нее справа, я – слева. Мы обменивались улыбками. Все мы трое позировали для фотографий: он – в своем сшитом на заказ черном костюме, я – в таком же черном, на заказ сшитом, платьице с коротким жакетом, усыпанном настоящими черными жемчужинами, и Андаис в своем деловом костюме девушки по вызову. Вид такой, будто мы собираемся на очень дорогие и очень шикарные похороны. Если я стану когда-нибудь королевой, я введу при Дворе новые цвета. Что угодно, только не черное.

Двор в эту ночь был очень тих. Кела увели прочь – готовить к наказанию. Королева увела к себе Дойла и Холода для доклада. Гален прихрамывал к концу пресс-конференции, и Ффлур увела его смазать раны для ускорения заживления. Охранять меня остались Рис, Китто и Паско. Паско прошедшей ночью приехал в отель, но провел остаток ее в соседнем номере. Длинные розоватые волосы у него спадали до колен бледным занавесом. Черное ему не идет. От этого цвета кожа у него кажется лиловатой, а волосы почти коричневыми. В подходящих цветах Паско сиял, но не в тех, что сегодня. На Рисе черное смотрелось лучше, но украшала его наряд голубая рубашка под цвет его глаз. Королева ему это позволила.

Рис и Паско шли за моей спиной как отличные телохранители. Китто держался сбоку, как верный пес. Ему не разрешили показываться перед камерами на пресс-конференции. Предрассудки насчет гоблинов сильны при обоих Дворах. Китто был единственным, кому было позволено остаться в джинсах и футболке. В эту ночь мы остались при Дворе, потому что другой свободной от репортеров зоны не было на пятьдесят миль вокруг. Никто не выломает окна у королевы и не будет делать снимки через земляной холм.

Я пыталась найти свои прежние комнаты, но посреди холла была дверь – большая дверь из дерева и бронзы. За этой дверью располагалась Бездна Отчаяния. В прошлый раз, когда я видела эту комнату, она была возле Зала Смертности – то есть камеры пыток. Предполагалось, что Бездна действительно бездонна, что было бы невозможно, будь она чисто физической. Но она чисто физической не была. Одним из суровейших наших наказаний было низвержение в Бездну для вечного падения – без старения, без смерти. Свободное падение навсегда.