Поцелуй теней - Гамильтон Лорел Кей. Страница 62

Он поднес мою руку к губам и слегка поцеловал пальцы. Когда его губы задели кольцо, нас обоих окатила покалывающая волна.

Он снова стал мрачен, лицо его замкнулось, когда он отпустил мою руку.

– В чем дело, Баринтус? Ну? – спросила я, хватая его за рукав.

Он покачал головой.

– Уже очень давно это кольцо не возвращалось к жизни таким образом.

– Какое отношение имеет это кольцо к чему бы то ни было? – спросила я.

– Оно было всего лишь куском металла, а теперь снова Живое.

– И?..

Он посмотрел мимо меня на Галена.

– Давай проводим ее в комнату. Королева не любит, когда ее заставляют ждать.

Гален взял у меня ключ и отпер дверь. Пока он проверял, нет ли в комнате чар и скрытых опасностей, мы с Баринтусом ждали в коридоре.

– Скажи мне, что значит, что кольцо реагирует на тебя и Галена, но не на мою бабушку?

Он вздохнул:

– Когда-то королева использовала это кольцо, чтобы выбирать себе консортов.

Я приподняла брови:

– И это значит... что это значит?

– Оно реагирует на мужчин, которых считает достойными тебя.

Я уставилась на него, на это красивое экзотическое лицо.

– То есть в каком смысле – достойными?

– Все силы кольца известны только королеве. Я знаю лишь, что прошли столетия с тех пор, как кольцо оживало у нее на руке. То, что оно ожило для тебя, – и хорошо, и опасно. Королева может возревновать, что кольцо стало твоим.

– Она же сама его мне дала – с чего ей ревновать?

– Потому что она – Королева Воздуха и Тьмы.

Он сказал так, будто это все объясняло. В каком-то смысле да, в каком-то – нет. Как и многое другое, связанное с королевой, это был парадокс.

– Все чисто, – объявил из дверей Гален.

Баринтус прошел мимо него, заставив Галена шагнуть в сторону.

– Что с ним такое? – спросил Гален.

– Кольцо его беспокоит.

Я вошла в номер. Типовой гостиничный номер, выдержанный в синих тонах.

Баринтус внес чемоданы и поставил их на темно-синее покрывало кровати.

– Пожалуйста, поторопись, Мередит. Нам с Галеном еще нужно переодеться к обеду.

Я посмотрела, как он стоит посреди синей на синем комнаты. Он точно подходил под ее декор. Будь она зеленой, подошел бы Гален. Можно выбирать цвет телохранителя под цвет комнаты. Я засмеялась.

– В чем дело? – спросил Баринтус.

Я показала на него рукой:

– Комната тебе под цвет.

Он огляделся, будто только сейчас заметил голубые обои, темно-синее покрывало, зеленовато-голубой ковер.

– Я ей тоже. А теперь, пожалуйста, переодевайся.

Он расстегнул чемодан, подчеркивая свою просьбу, которая впрочем, звучала как приказ, как бы ни были вежливы его слова.

– Ребята, есть какой-то срок, о котором я не знаю? – спросила я.

Гален сел на другую кровать.

– Я с этим верзилой солидарен. Королева хочет дать обед в честь твоего возвращения, и ей не понравится, если ей придется ждать, пока мы оденемся, а если мы не оденемся в наряды, которые она для нас сделала, она рассердится.

– То есть вам обоим влетит?

– Нет, если ты поторопишься, – сказал Гален.

Я взяла сумку и пошла в ванную. Свой наряд на сегодняшний вечер я положила в сумку – просто на всякий случай, если потеряется багаж. Мне не улыбалось бегать в последнюю минуту по магазинам в поисках одежды, которая могла бы заслужить одобрение королевы с точки зрения придворной моды. Брюки для женщин не являются правильной одеждой к обеду. Очень по-сексистки, но правда. Обед – всегда торжественное мероприятие. Если не хочешь одеваться, обедай у себя в комнате.

Я влезла в атласные с кружевом трусики. Лифчик был с каркасом, жесткая держалка с кружевами. Чулки черные, тугие до бедер. Старая человеческая поговорка насчет всегда носить чистое белье на случай, если тебя собьет автобус, вполне приложима к Неблагому Двору. Здесь приходится надевать хорошее белье, потому что его может увидеть королева. Хотя на самом деле я просто любила знать, что на мне надето красивое, даже там, где никто не увидит.

Я положила тени и накрасила ресницы до оттенков серого и белого. Подвела глаза так, что они выделялись рельефно, как изумруды с золотом в черной оправе. Помаду я выбрала с оттенком темно-темно-бордового, как старое вино.

У меня было два складных ножа "Спайдерко". Один из них я раскрыла. Это было шестидюймовое лезвие, длинное, тонкое, с серебряным блеском, – но оно было стальным, армейская модель. Сталь или железо – вот что нужно против моих родичей. Второй нож был намного меньше – "Делика". На каждом был зажим, так что их можно было просто пристегнуть к одежде. Я проверила оба ножа, легко ли они вынимаются, потом закрыла их и надела. "Делика" отлично разместилась по центру лифчика на проволочке. На левую ногу я надела черную подвязку, не для поддержки чулка – их не надо поддерживать, – а чтобы навесить армейское лезвие.

Из чемодана с одеждой я вынула платье. Оно было густобордового цвета. Бретельки у него были такие тонкие, что лишь прикрывали лифчик. Лиф атласный, прилегающий, остальная часть платья помягче, более естественного вида ткань, спадающая плавной узкой линией до пола. Жакет из точно такой же приглушенно-бордовой ткани, кроме атласных лацканов.

Еще у меня была кобура на лодыжке с "Береттой" модели "Томкэт", последней новинкой фирмы, автоматическим пистолетом тридцать второго калибра. Весила эта штука около фунта. Есть пистолеты и поменьше, но если мне сегодня придется в кого-нибудь стрелять, то хотелось иметь более надежную поддержку, чем пистолетик двадцать второго калибра. Беда с этими кобурами на лодыжке в том, что они делают походку смешной. Появляется тенденция приволакивать ногу с пистолетом, увеличивать шаг странным небольшим движением. Еще одна проблема – в том, что на мне чулки, а не зацепиться ими за кобуру при ходьбе почти нет шансов. Но я никак не могла придумать для пистолета другого места, чтобы он не был заметен с первого взгляда. Придется пожертвовать чулками.

Я прошлась на высоких каблуках бордовых туфель. Не так чтобы высоких – всего два дюйма. Удобнее для быстрого передвижения, а при такой длине юбки вряд ли кто заметит, насколько они высокие или низкие. При росте в пять футов ровно купить выходное платье нужной длины невозможно, особенно если каблуки всего два дюйма.

Последними я надела украшения. Ожерелье древнего металла, потемневшее почти до черноты, сохранившее только воспоминание о прежнем серебряном блеске. Камни в нем были гранаты. Я специально не чистила металл, чтобы сохранить этот темный цвет – он отлично подчеркивал гранаты.

Потом я дала себе труд подвить концы волос, чтобы они лежали на плечах. Они блестели красным настолько темным, что оказывались под цвет гранатам. Бордовый наряд придавал соответствующий бордовый оттенок волосам.

Тетя может разрешить мне оставить при себе оружие, а может и не разрешить. Вряд ли меня вызовут на дуэль в первый же вечер, да еще учитывая просьбу королевы присутствовать, но... вооруженной быть всегда лучше. При Дворе всегда есть создания не королевской крови, которые не дерутся на дуэлях. Есть создания, которые всегда принадлежали к Воинству – чудовищам нашей расы, нашего рода, – и они думают не так, как мы. Иногда, по причинам, которые никто не может объяснить, кто-нибудь из этих монстров нападает. И бывают смертные случаи, если его не удается вовремя остановить.

Так зачем таких непредсказуемых страхолюдин держать при себе? Потому что единственное правило, которого всегда придерживались при Неблагом Дворе, таково: рады всем. Никто и ничто не будет отвергнут. Мы – темная свалка для кошмаров, слишком злобных, слишком извращенных для сияния Благого Двора. Так есть, так было и так будет. Хотя быть принятым при Дворе еще не значит, что тебя примут как сидхе. Мы с Шолто оба можем служить примером.

Я еще раз глянула в зеркало, чуть тронула губы помадой, и все. Помаду я положила в расшитую бисером сумочку под цвет платья. Чего же хочет от меня королева? Я глубоко вздохнула, глядя, как вздымается и опадает моя затянутая атласом грудь. Все на мне сияло: кожа, глаза, волосы, глубокий блеск гранатов ожерелья. Я выглядела великолепно, даже сама могла так сказать. Единственное, что выдавало во мне нечистокровную сидхе, – мой рост. Слишком я коротышка.