Класс отщепенцев (СИ) - Ефимов Алексей Алексеевич. Страница 42

— Нет. Ни разу.

— Странно… — прокомментировала Дуча.

— Не очень. — Тридрилл пожал плечами. — Я же сказал, что ректор — тривиальная личность. Таким заведование тайными лабораториями и не поручают… Не удивлюсь, если он вообще никогда не задумывался о подвалах Академии…

— Как и мы… — хмыкнула Налинна.

— Как и мы, — согласился гремлин. — Но я ставил в противовес не нас, а архимага…

— Хм… А есть у нас в Академии нетривиальные личности? — задумался Лоувель.

— Вообще‑то хватает… Одна госпожа Рэссер чего стоит! Я не удивлюсь, если она стоит за изобретением доброй половины магических ядов, появившихся в этом столетии… — ответил Сержи. — Да и другие… Минимум три серьезных специалиста по боевой магии… Серьезными я считаю тех, кто в случае войны сможет изменить исход крупной битвы… Два выдающихся проклинатора… Заведующий кафедрой темпестологии — мастер своего дела… Это по областям, в которых я разбираюсь… Если так, в общем, посмотреть, то выдающихся личностей тут хватает… Более того, их тут явно больше, чем где‑либо еще…

— За ними бы последить…

— Опасно за ними следить, — покачал головой Тридрилл. — Как раз за ними и опасно…

— Но ведь входят же они как‑то в эти подземелья…

— Входят… Не через город — это точно. Многие территорию Академии вообще не покидают… Но нас их вход вряд ли устроит… Это ведь и портал может быть, а не просто дверь… Или даже зеркала в их комнатах. Пройдешь за ними — очутишься в зоне контроля, и все, поминай, как звали…. Нет… Следить за ними бесполезно… Но в целом идея правильная — искать не место, а людей, вот только в нашем случае не сработает.

Отщепенцы погрустнели — еще одна ниточка оборвалась.

— У меня такое ощущение, что мы все время ходим вокруг чего‑то важного… — произнес Струк.

— Ну да… Вокруг этих дьявольских подвалов! Ходим вокруг, а попасть не можем! — рыкнул Друххук, всегда отличавшийся некоторой прямотой.

— Да не–ет… — покачал головой Струк. — Чего‑то большего, важного… Чего‑то не замечаем…

— А Градобой тем временем людей на улице жрет, пока мы ерундой маемся! — вспылила Салли.

— Можем не ходить вокруг подвалов, а гонятьс–с-ся по городу за Градобоем… — меланхолично протянул Хлиис. — Толку с–с-столько же, а удобс–с-ств меньше… Да и учитьс–с-ся, по ходу, сложнее… — пожалуй, Хлиис меньше всех интересовался «увлечениями» отщепенцев. Он особо и не скрывал своего мнения о пользе непоседливости, но все же принимал участие в деятельности отщепенцев, дабы не откалываться от коллектива. Салли прожгла ящера взглядом, к счастью, в переносном смысле, хоть до прямого было не так уж и далеко. Она чем дальше, тем ближе к сердцу принимала бесчинства Градобоя, в то время как остальные отщепенцы воспринимали кровь на улицах по большей части отстраненно–равнодушно. Людей ведь жрут — не своих.

— Салли, честное слово, разберемся с аттестацией и займемся Градобоем, — попытался успокоить подругу Сержи. Он как раз хорошо понимал одолевающие девушку чувства — все‑таки правило «защищать своих» сидело у него в подкорке головного мозга.

— По мне, так Градобой важнее аттестации! — рявкнула Салли с совершенно нехарактерными для нее оттенками в голосе. Нельзя сказать, что девушка была покладистой: напротив, вспышки ее гнева были весьма частыми и предсказуемыми, просто она никогда не направляла их на одногруппников. Намечался раскол по самому ключевому вопросу — так что все‑таки важнее: учеба, успеваемость и собственное будущее или чужие, не касающиеся их лично, можно сказать, абстрактные, и пусть даже невинные лишь условно, но все‑таки жизни? Выбор одного ставил крест на другом.

Отщепенцы отложили в сторону учебники. Нельзя сказать, что они не понимали всей сложности выбора — так или иначе, каждый прокручивал этот вопрос у себя в голове последние недели. Их положение было не просто шатким — Они балансировали над пропастью на плохо закрепленной, провисающей струне. Речь даже не шла о возможных ошибках — любой кривотолк или недопонимание поставит на них крест. То, чего они так добивались, идя наперекор судьбе и традициям, своим, и чужим… Стоит ли пара трупов всех этих усилий? Пара трупов, которая не волнует даже своих… Какое дело до них отщепенцам? Чужим?

Тринадцать чужих.

Все было написано на их лицах. Отдельно можно описать выражения лица Тридрилла, которое было возвышенно–циничным. Та мера, когда цинизм из повседневной обыденности превращается в искусство. Вот уж кому точно было плевать на кровь, как на чужую, так и на свою…

— Дорогая, тебе говорили, что ты похожа на орка? — Проникновенно спросил Тридрилл у Салли. Орки, как и в первый раз, поддерживали решительные меры, но сомнительность комплимента… Впрочем, и так понятно…

— Лучше на орка, чем на эльфа… — процедила Салли сквозь зубы. На лицах эльфов застыло выражение, информирующее о глубоком безразличии к человеческим судьбам.

— Странно, а вот соотечественник твой явно так не считает… — хмыкнула Налинна. Не знаем, сколько в этой фразе было невидимых подуровней, понятных лишь двум конкурирующим красавицам, но имелось ввиду то, что Валеку вмешиваться явно не хотелось. Можно даже предположить, что отнюдь не из‑за стремления к учебе, а из‑за нежелания прерывать столь интересный эксперимент по выживанию уникальной нежити в городских условиях.

Группа разделилась. Пожалуй, впервые с момента своей организации… Нет, бывали у них, конечно, разногласия и раньше, да и действовать отщепенцы привыкли по большей части самостоятельно, просто впервые раскол произошел по такому фундаментальному вопросу. В целом, его все‑таки можно назвать расколом на осторожных и жаждущих действия, чем на друзей и недругов человечества.

Поэтому неудивительно, что первая антиградобойная экспедиция отправилась в путь тем же вечером. Неудивительно, что собиралась она в путь несколько более поспешно, чем стоило бы, и, как результат, ну совсем неудивительно, что оказавшись под холодным осенним небом, несколько остудившим их пыл, отщепенцы задали себе такой важный вопрос:

— Ну и что мы будем делать дальше?

Вопрос остался без ответа. Как искать Градобоя, никто не знал. Сержи и Валек остались дома, а поиск подобной нежити — не тот фокус, который можно передать за пять минут.

— Может, попробовать найти его по духу крови? — спросил Друххук у Баргеза.

— Не получится, — орк покачал головой. — Мы же в городе — тут убивают и на улицах, и в домах, да и у самого Градобоя жертв уже много…Думаю, нас приведет к ближайшей мясной лавке…

— Боюсь, придется мне поработать приманкой… — выдохнула Салли. Роль и вправду незавидная, но, похоже, другого выхода не было. Разве что сидеть в засаде на том же месте, где они сидели в прошлый раз, но жаждущие действия редко соглашаются ждать.

Девушка решительно тряхнула рыжими кудряшками, поплотнее закуталась в плащ и вышла за пределы маскировочного круга. И тут же осталась одна. Совсем одна, одна–одинешенька, посреди холодной осенней ночи на пустой улице, на которой орудует неуловимая нечисть. Умом она, конечно, понимала, что верные друзья совсем рядом — всего в нескольких шагах, и что все они — вполне умелые маги, которые должны справиться с возможной напастью… Но в голову скорее приходили мысли о том, что Сержи ведь мог и ошибаться… Даже не так — что у него не было полной информации об этих тварях, и что на деле они куда более умны и живучи — недаром же ее до сих пор поймать не могут, хотя в магистрате, вопреки популярным в тавернах байкам, отнюдь не простаки сидят…

Девушка поежилась и медленно побрела сквозь ночной туман, готовя по пути ударное заклинание, чтобы встретить Градобоя во всеоружии…

Сержи поежился. Сказать, что утро выдалось неудачным — значит, ничего не сказать… Зато можно утверждать наверняка, что таким злым декан еще не был ни разу. Даже после постановки пьесы… Тогда он все‑таки старался сохранить человеческий облик… В буквальном смысле слова.