Неудавшаяся история (СИ) - Зингер Татьяна. Страница 50

Она вспоминала о девушках, прошедших через этот дом. Удивительно, но дурех, рискнувших стать ведьмами, нашлось немало — около семи вместе со мной. Да только каждая следующая оказывалась хуже предыдущей. И да, к сожалению, искра почувствовалась во мне. Правда, я оказалась «невыносимой тупицей», стремящейся к липовым идеалам. И убежала, хотя учительница предвидела возвращение. Она словно знала, что именно мне предстоит узнать об истинных свойствах камня. Каким образом?!

Ведьма раскрыла тайну.

— Я гадала, кому предназначено использовать камень. И тогда пришло видение: беловолосая девка, стучащаяся в мои двери. А на её руке висел железный браслет. Приняв тебя, я уже знала, кто она. Я сделала амулет, похожий на тот, из сна. И отдала его, когда ты собралась сбежать.

— Почему вы не объяснили всего заранее?

— Что уготовано судьбой, от того не деться. Я объясню, куда следует направиться и чего — опасаться, — не спросив моего мнения на этот счет, сказала учительница. — И предупреждаю: иди туда с дружками.

— Для чего?

В горле пересохло, и я залпом опустошила чашку отвратительного варева. Во рту стало кисло и вязко.

— Пусть в ловушках гибнут они.

— Там опасно? — Кружка дрогнула в пальцах. — Тогда судьба обманула вас. Я не сунусь с головой в пекло и не предам друзей ради выгоды.

— Ты так права насчет «пекла». — По кухоньке горохом раскатился сухой смех. — Не спеши с выводами. Если камень несет то, о чем твердил ведун, то любые жертвы будут не напрасными.

Я спросила, что именно он говорил. Но ведьма искривила губы в ухмылке, оперлась на палку, и ушла, закрывшись в своей комнатке. А я сидела, словно окунутая в холодный источник. За всю беседу не прояснилось ровным счетом ничего: почему нас оставили в живых, зачем нужен камень, принесет ли он мир в разрушенное государство?

Вернулась ведьма со свернутым рулоном бумаги. Та недовольно шуршала под дрожащими пальцами учительницы, которая отставила чашки с отваром в сторону и разложила широкое полотно на столе. Карта, если таковой можно назвать эту пляску слов, рун, крестиков и линий, была старше меня раз в десять. Её кончики обветшали, краски выцвели и местами стерлись. Учительница закрепила уголки чашками, а после удовлетворенно выдохнула.

— Я считала дни до того, когда ты, девчонка, одумаешься. Боялась, что придется помереть в ожидании неразумной девки.

Я не отреагировала на выпад, пытаясь разобрать хоть что-то в чехарде неаккуратно вырисованных зигзагов.

— Не узнаешь? — с липовой лаской спросила учительница.

— Нет, — честно призналась я.

Старуха схватила меня за ухо и почти уткнула носом в правый угол карты.

— А теперь? — Палец с длинным желтоватым ногтем очертил круг около едва приметного крестика. — Знакомо?

Я склонила голову; посмотрела на точку под разными углами. Озарение, хвала богам, случилось раньше, чем ведьма устала ждать.

— Наша халупа? — Вопрос, заданный утвердительными словами.

— Во-первых, не наша, — разъярилась старуха. — Во-вторых, молчи, если говорить так и не научилась.

Я улыбнулась в кулак, но улыбка скоро сползла. Мы с ведьмой обогнули стол, и только тогда картинка прояснилась.

Да, первым крестиком в теперь уже левом углу — правильном по сторонам света — обозначался дом учительницы. Кстати, руны тоже стали малость понятнее, когда я посмотрела на них под правильным углом.

— Тогда это, — я указала на прочерченный пунктир от дома, — дорога, ведущая к горам?

— Догадливая, — цокнула ведьма.

Вычерченная углем линия петляла, изгибалась и ломалась так, словно силилась от чего-то сбежать. Я долго разглядывала черточки. Так близко. Если распахнуть окна, то будет видна каменную гряда, до которой идти два дня. А когда мы заберемся по этой, казалось бы, отвесной стене, найдем идеальный маршрут, то…

Сердце замерло, по спине пробежала змейка. Какие, к бесам, опасности?! Я обязана узнать, что находится возле вершины Пограничных гор! Они — моя слабость; подъем по ним казался не исполнившейся грезой, детской прихотью. Теперь есть возможность наверстать упущенное.

И заодно спасти целую страну.

— Я пойду! — восхищенно отозвалась я.

Ведьма сузила блеклые глаза.

— Возьми карту, иначе потеряешься.

— Позвольте спросить? — Учительница промолчала. — Для чего нужны остальные пометки?

— Ты меня чем слушала? Я обошла по десятку верст от болота и оставляла записи после каждого неудачного похода.

Не знаю, говорила ли она правду, но голос оставался ровным. Старуха подняла чашки, придерживающие карту, и та скаталась в трубочку да подкатилась ко мне, явно приглашая забрать её с собой.

— Но если в пещерах ничего не окажется? — Я легонько провела по бумаге пальцем. — Или путь завалили камни?

— Придется смириться с тем, что дело всей моей жизни — пустышка. Но если ты не заявишься с этим известием, то я умру в счастливом неведении.

И вновь ни единого намека на шутку. Я прикусила губу. Ситуация складывалась двояко: вроде победа близка, а желание разгадать тайну согревает душу, но если даже ведьма, проведшая долгое время в поисках, не ведает всех тонкостей, то чего ожидать от меня, глупой девчонки двадцати с хвостиком лет отроду?

— Ты сопли долго развешивать собралась? — перебила раздумья учительница. — Если сказать нечего, иди к своим полюбовникам. Ты получила желаемое. Разговор окончен. И не вздумай проситься на постой.

— К к-кому? Они не… — заикнулась я, но осеклась под строгим шиканьем. — Постойте! Вы говорили, что предупредите об опасностях.

— Да? — Она почесала тонкий нос. — Точно. Опасайся всего. Так будет правильнее.

После чего учительница демонстративно отвернулась и занялась толчением высохших трав в ступке. Я малость помялась у стола, забрала шершавую карту и аккуратно перевязала ее лежащей рядом веревочкой.

— А можно ещё вопрос? — Ведьма повторно не откликнулась, я выждала пару мгновений, окончательно осмелела и продолжила: — Почему вы не тронули нас?

— Мне незачем марать руки. И, девчонка, мы с тобой на равных, ибо ты отказалась от обучения. И ты тоже ведьма. Не «выкай».

Я могла в сотый раз поспорить с ней, но не стала. В горле засел ком недосказанности: я так и не узнала большинства вещей, и узнавать правду на практике не хотела. Умирать с мыслью: «Так вот оно что» — занятие не из благородных.

— Постой, — напомнила о себе учительница. — Позволь одну просьбу. Не подаришь какую-нибудь личную вещицу?

— Зачем?

— На память.

Я изогнула бровь, слабо веря в проснувшуюся заботу и сентиментальность старой ведьмы.

— Я брала их у всех учениц — такова традиция, — а ты сбежала раньше, чем я смогла взять хоть что-то. К тому же… ты — моя любимица.

— Но… у меня ничего нет.

Не отдавать же старые сапоги. Хотя и стоило бы. И от лишнего груза отделаюсь, и потребности ведьмы в тоскливых воспоминаниях рядом с вонючей обувью любимицы удовлетворю сполна. Так удовлетворю, что она долго не захочет меня видеть. И чувствовать.

Учительница в ожидании прожигала во мне дыры. Я, повинуясь неясному чувству, отстегнула булавку, сцепляющую прореху на любимой, но древней блузе — новую-то пришлось выкинуть после «встречи» в подворотне, — и передала её ведьме. В шутку. Та отреагировала поджатыми губами, но потом расхохоталась.

— Ты всегда отличалась оригинальностью. Давай сюда булавку и уходи, девчонка. — Наши руки соприкоснулись, и вещица перекочевала в ледяные пальцы.

— До свидания, — на выходе шепнула я.

— Нет. Прощай. Заверши начатое и навсегда скройся с моих глаз.

Дверь захлопнулась за спиной. Лопатки обдало кудесничьим жаром. Из-за угла дома тут же вынырнули две знакомые любопытные морды.

— Ну чего? — затряс за рукав Лис.

— Вы поговорили? — потянул за другой удивительно активный Радислав.

Ткань затрещала. Лишившись булавки, она с удовольствием порвалась, открыв прекрасный вид от груди и до пупка. Ругалась я долго. Мы всё шли и шли, а я продолжала костерить спутников на чем свет стоит. Они послушно плелись сзади и не пререкались. Но, кажется, хихикали, наблюдая за тем, как я перепрыгиваю через кочки, пытаясь одной рукой удержать равновесие, а второй — прикрыться.