Башня Полной Луны - Гурова Анна Евгеньевна. Страница 35

— Мертвяк-то ваш рехнулся! Что вы с ним тут делали?!

— Венок из фиделии! — в экстазе прошептала Эриза.

Хассим покосился на нас с паскудной улыбочкой. Он, видно, тоже знал местные обычаи.

— Интересно, кому?

Я, естественно, не отреагировала. Паршивец перевел взгляд на Эризу и поднял бровь. Девчонка немедленно залилась краской.

— Да по всему похоже — тебе, Хассим, — невинно предположила я. — Пока тебя тут не было, он никому из нас и букетика несчастного не подарил...

— Внимание!

Паладин доплел венок, скрепил его травинкой, подошел к нашему «столу», встал на одно колено — и очень торжественно вручил его мне. Пришлось надеть.

— Спасибо, — буркнула я, чувствуя себя крайне глупо.

Эриза, стиснув руки, издала самый романтичный из вздохов. Хрюканью Хассима позавидовал бы любой кабан.

— Так и знал — он тайно в тебя влюблен!

Я пожала плечами. На самом деле, в голову закралось другое подозрение. По-своему ничуть не менее бредовое, но правдоподобное. Венок — венец — корона. Что, если наш мертвый паладин тем самым признал меня своим сюзереном? Тем более, кое-какие исторические предпосылки для этого имелись... Но почему сейчас? И почему — он?

— Ты, ходячая вешалка для доспехов! — шепотом спросила я, заглядывая в темные прорези серебряной маски. — На что это ты намекаешь?

Паладин, как и полагается вешалке, промолчал.

ГЛАВА 17. Незримая Академия, урок некромантии

Учителя звали Верде, и я его впервые видела. Суровый, надменный, с острой черной бородкой и холодными глазами. Держался так прямо, словно копье проглотил. Ни разу мне не улыбнулся, будто перед ним не привлекательная девушка, а некое существо без пола. Обратилась к нему по привычке «мэтр», поправил — «алим». Значит, не в штате Академии. И не препод он никакой, с такой-то выправкой. Военный маг, догадалась я. Но почему он? При чем тут военные? Сегодня же зачет по некромантии!

Встретились мы перед закатом, на академическом кладбище, где на поляне среди вековых дубов поднимались из земли травяные кочки могил. Обломанными клыками белели гранитные обелиски, покрытые сложными кровавыми символами. Наше кладбище — место особое. Я бы сказала — забавное, если бы была склонна к черному юмору. От концентрации охранных защитных чар тут аж зубы сводит. На этом кладбище хоронят волшебников. Некоторых — против их воли, ибо только тут их можно удержать под контролем. Очень мало кто из преподавателей и выпускников Академии, особенно из тех, кто специализировался но темным искусствам, желают лежать в земле спокойно. Одни незаметно для себя перерождаются в иные сущности, другие делают это нарочно, в погоне за бессмертием, третьи застывают в переходных формах от жизни к смерти... В общем, мы, маги, очень редко умираем прилично, по-человечески.

Большинство, конечно, покоится не здесь. Поди их поймай. Если вообще где-то покоится. Обычная ситуация для мага: «пропал без вести», «ушел на проклятую пустошь, и теперь там исчезают люди, а по ночам кто-то воет» или даже «воспарил при большом стечении народа».

Итак, алим Верде и я стояли в некошеной траве на экспериментальном участке кладбища. Здесь были похоронены те, кто завещал (или даже продал при жизни) свое тело и дух на опыты во благо науки и магии. Тут-то мы и практиковались в некромантии.

— А где мэтр Ан-Амин? — бодро спросила я, оглядывая могилы и пытаясь угадать, кого мы сегодня будем тревожить.

— Заведующего кафедрой некромантии вызвали во дворец, и потому зачет он сегодня проводить не будет, — официальным тоном ответил Верде.

— Как же так? Но...

— Сегодня вы подчиняетесь мне.

Я пожала плечами.

— Ну ладно. Тогда чего мы ждем? Как бы время не упустить!

Сумерки, граница между днем и ночью — самое благоприятное время для некромантии. Днем нормальный покойник спит как сурок, а ночью он, пожалуй, вылезет сам, и попробуй загнать его обратно!

Верде прищурился, вглядываясь в зеленый сумрак дубравы.

— Вашего напарника, — сказал он. — Что-то он не торопится.

— А кто у меня сегодня будет напарником?

Верде молча показал острой бородкой в сторону деревьев, из-за которых как раз появился изящный худощавый мужчина в синей мантии. Я не поверила своим глазам. Это же мой лучший друг, мой герой и идеал!

— Привет! — сияя, воскликнула я. — Ты что тут делаешь?

— Я сам пытаюсь это понять, — хмуро сказал Альва. — Вы не объясните, мэтр...

— Алим Верде. Вы опоздали, аспирант. Пятиминутная готовность!

Военный маг вытащил из рукава какой-то свиток, облепленный восковыми печатями — надо думать, очень секретный, — развернул его и углубился в чтение. Я бочком подкралась к Альве и прошептала, стискивая его руку:

— Ужасно рада тебя видеть!

А как не обрадоваться при виде Альвы? Человека, которому я абсолютно доверяла. Которым безумно восхищалась. Ради которого, втайне, готова была отдать жизнь. Тем более когда-то он ее спас.

Но Альва продолжал хмуриться.

— Не знал, что ты тут будешь. Думал, надо подстраховать кого-то из выпускников...

— Я как раз выпускник, если кое-кто забыл! — съехидничала я. — Еще пара месяцев, и диплом. А допрос мертвеца входит в программу!

— Я бы не хотел, чтобы ты занималась такими вещами. Девушке вообще некромантию практиковать не следует. Гнусное дело, опасное во многих смыслах...

— Э, магия вообще опасна!

— Зачем тебя понесло на некромантию? Демонологии тебе мало?!

— А меня спрашивали? — Я скривилась. — Можно подумать, мне это нравится! Трупы поднимать, тормошить покойников? Бе-е-е... Но на кафедре сказали — надо! Дали направление, подписанное самим великим амиром, — чтоб курс был пройден, и никаких!

— Странная идея. Очень странная... 

— Маэстра Альмира сказала... — Я нахмурилась, вспоминая: — «Чтобы выйти на высшую ступень искусства врачевания и обрести дар воскрешения, надо знать и его обратную сторону».

— Пустые слова! Что за ними?

— Ладно, не занудствуй. Лишних знаний не бывает... Ох, я так рада, что именно тебя пригласили дознавателем! С любым другим я бы волновалась, а с тобой совершенно спокойна!

Альва кисло улыбнулся.

— Все равно мне это не нравится.

Он подошел к алиму Верде и о чем-то тихо заговорил. Видимо, пытался уговорить его отменить практикум. Или поставить мне зачет автоматом. Но алим ответил резко и сухо.

— Вас не спрашивают, аспирант! — услышала я его лающий голос. — Когда великий амир приказывает, ответ возможен только один — «да, господин! Слушаю и повинуюсь!» Поняли?

Я возмутилась. Да как он смеет в таком тоне разговаривать с почти магами?!

— При чем тут великий амир? — высокомерно спросил Альва. — С каких это пор Незримая Академия подчиняется двору?

— Спецкурс практической и судебной некромантии находится под его прямым контролем, — отрезал алим. — Все, обсуждение закончено.

Альва пожал плечами и вернулся ко мне.

— Поднимаем мертвеца, — начал распоряжаться Верде. — Процедура стандартная. Один из вас — медиум. Второй — дознаватель.

Я вздохнула, морально готовясь к неприятным ощущениям. Допрос мертвеца — занятие полезное для общества, но мерзостное. На первый взгляд, все просто — призвать дух, вселить его в тело медиума и задавать вопросы. Вопрос только один — в чье тело? Труп поврежден тлением и говорить обычно не в состоянии. В принципе, можно вселить дух в любого произвольно взятого человека — вот только после сеанса он умрет. С точки зрения военных оно, может, и удобно — не остается свидетелей допроса. Зато остается еще один труп. Этак людишек не напасешься!

Поэтому обычно допрос проводит пара чародеев. В одного вселяется мертвец, второй ведет весь процесс, от призыва до изгнания. В отличие от простых смертных, у магов есть навык контроля духа над телом. Они обучены входить в транс, они могут ненадолго покидать тело и возвращаться по своей воле. Но когда тело покинуто, медиум совершенно беспомощен. Все, что он может, — витать поблизости и ждать, пока мертвец попользуется его телом и уйдет. Продвинутые чародеи иногда осознают, что происходит, ощущая сразу две личности в своем сознании. Брр... Надеюсь, мне это не грозит.