Темный день. (Дилогия) - Рут Алла ( Сербжинская Ирина). Страница 73

— Или ты замолкаешь, — повысив голос, ответил Дадалион. — Иначе я завтра же собственными руками отношу тебя старьевщику!

Зеркало умолкло.

Тохта покосился на каминную полку, где за подсвечником была спрятана косточка — возможно, если погрызть ее немного, это отвлечет от мыслей о том, каким способом расправились бы с безмозглыми овражниками его предки, воинственные кобольды. Способы были один другого лучше — предки не любили терять время попусту и при каждой возможности совершенствовали свое умение убивать.

— Это бесчеловечно, — выждав паузу, обиженно проговорило зеркало. — Ладно бы, какой-нибудь тролль старьевщиком пригрозил, но от тебя я такого не ожидало! Говорю же, я за Дарина переживаю, а вы…

— Тьфу ты, чтоб тебя, — проворчал Дадалион и поднялся.

— Тохта, помоги…

Вдвоем с кобольдом, они притащили зеркало и поставили у стены в гостиной. Дадалион, пользуясь моментом, снова выглянул во двор: раб Басиянда, держа в руках ведро, с ненавистью смотрел на огромную бочку для воды. Хозяин распахнул створки окна:

— Колодец в конце улицы, — крикнул он. — Давай, шевелись!

Проводив взглядом раба, Дадалион сел за стол и придвинул к себе чистый лист бумаги.

— Вижу, военный совет в самом разгаре, — оживленным голосом начало зеркало. — Итак, продолжим! Могу для разнообразия, для поднятия, так сказать, боевого духа, показать что-нибудь. Поедание парламентеров мирными горными людоедами во время сражения при Ахтунском ущелье, а, как вам?! Людоеды потом утверждали, что съели их по ошибке, очень извинялись и даже прислали пострадавшей стороне парочку высокопоставленных военнопленных, тоже для съедения, чтобы восстановить справедливость, так сказать. Не желаете? А как насчет празднования победы гоблинами? Предупреждаю сразу: это на любителя. А вот — увлекательное отражение: разграбление обоза троллями-мародерами с последующим…

— Тохта, — сдержанно промолвил Дадалион. — Давай-ка отнесем его обратно. И пяти минут оно в гостиной не простояло, а уж надоело — сил нет!

— Эй, стойте, стойте! — испугалось зеркало. — Про обоз — это я так, шутки ради! Вы что, шуток не понимаете?

Дадлион скомкал лист бумаги и отправил его в камин.

— Голова кругом идет, — признался он. — Первый раз в жизни написание завещания не доставляет совершенно никакого удовольствия!

— Теряешь талант? — участливо поинтересовалось зеркало. — Кризис жанра? Бывает, бывает… а, может, ты захворал? Могу показать простые, но действенные способы лечения у ашурских оборотней. Съедаешь лекаря — и вот ты уже здоров и бодр, как молодой грифон. Очень рекомендую!

Дадалион покосился на него, но промолчал.

Из-под потолка плавно слетел Фендуляр и устроился в кресле.

— Захвораешь тут, когда ламии являются в лавку, совершенно, как к себе домой, — пробурчал он. — Сидишь вот так себе, ждешь, может, покупателишко зайдет, а вместо этого является… а куда, интересно, он дальше отправился? — спросил Фендуляр, имея в виду Тесса.

— Дарина искать, — мрачно отозвался Тохта.

— Это даже хорошо, что я к тому времени понятия не имел, куда его понесло, — со вздохом признался Дадалион. — Соврать повелителю ламий я бы не смог! А тот мигом мы отыскал его в Тисовой роще.

Он потянулся за очередным листком, обмакнул перо, крупным красивым почерком вывел «Завещание» и задумался.

— Проклятые овражные гномы, с чего они решили, будто он — человек из другого мира? — сам себя спросил Дадалион и покачал головой.

Тохта снова вспрыгнул в кресло.

— Гм… гм… — промычал он. — А, может, Дарин все-таки…

— Что?

— Да так, ничего, — уклончиво ответил кобольд. — Так, Попуция просто вспомнил. Он почему-то сразу определил…

— Попуция наша Гильдия магов официально сумасшедшим объявила, ясно? — Дадалион раздраженно скомкал очередной листок и швырнул в камин. — И не будь он давным-давно мертвым, я б ему такое завещание накатал! Ишь, выдумал — другие миры!

Тохта погрузился в размышления. Мысли его скакали, как блохи, но вскоре кобольд заметил странную закономерность — они постоянно возвращались к разговору с Попуцием.

Тохта встряхнулся. Он испытывал настоятельную потребность хорошенечко все обдумать, а думалось лучше всего во время еды. Кобольд сполз со стула и выскользнул во двор. Там, за поленницей дров, неумело сложенной руками Дарина, была припрятана почти целая крыса, молодая и сочная, но не очень крупная, как раз такая, чтоб доесть ее во время размышления.

Во дворе Тохта ожидал увидеть раба Басиняду, но, к удивлению кобольда его не оказалось, обнаружилась лишь метла, сиротливо прислоненная к бочке с водой. Тохта вытащил из-за поленницы тушку и приступил к обеду, а заодно и к размышлению. Когда от крысы осталась только одна-единственная белая тщательно обглоданная косточка, мысли кобольда были приведены в полный порядок. Предстояло только обговорить с кем-то родившийся в его голове план, и еще через минуту Тохта уже знал, с кем он его обсудит.

Хлопнула дверь, на крыльце показался Дадалион. Вид у хозяина был озабоченный. Не заметив кобольда, он спустился с крыльца, пересек двор и скрылся за калиткой. Тохта проводил его взглядом, сунул косточку в поленницу, выскользнул за калитку и огляделся. В конце переулка виднелась высокая фигура Дадалиона. Кобольд дождался, пока он скроется за углом и припустил что было духу в противоположном направлении.

… Сначала Дарин увидел пыльные деревянные башмаки, потом — голые тощие ноги, край странного одеяния, напоминающего картофельный мешок, потом поднял голову и обнаружил перед собой собственным рабом.

— Басиянда?!

— Господин?!

Дарин выбрался из канавы и отряхнулся. Вслед за ним, с крайне недовольным видом появился и Кехелус.

— Кто этот жалкий… — гневным тоном начал было повелитель демонов, но Дарин не обратил на него никакого внимания.

— Басиняда, откуда ты здесь взялся?!

— Кто этот жалкий…

— Раб. Мой раб, — немного смущенно пояснил Дарин владыке Волшебных земель. — Ты, конечно, знаешь, что в Лутаке рабов нет, но так получилось, что у меня есть.

Кехелус пренебрежительно хмыкнул.

— У тебя всего один раб? Один-единственный?

Дарин вздохнул.

— Мне и одного с избытком хватает… а у тебя сколько?

Владыка Волшебных земель отряхнул с рубахи налипшие прошлогодние листья и сухую траву.

— У меня тысячи рабов, — высокомерно сообщил он. — Легионы покоренных мною демонов и полчища захваченных мною душ. Рабов никогда не бывает много. А поэтому…

Но Дарин не стал выслушивать соображения Кехелуса.

— Басиянда, — приступил он к допросу сияющего, как медный лемпир, раба. — Ты, вообще, как тут оказался? Я кому велел оставаться в Лутаке?! Ты не послушался меня, своего хозяина?

— Да, да! — заторопился Басиянда, преданно уставившись на хозяина. — Ты, господин, велел мне отправляться в дом с синими ставнями, рассказать там, что к чему и дожидаться твоего прихода. Так я и сделал! — он вытаращил на Дарина честные глаза. — Клянусь! Выполнил твое приказание, рассказал все в подробностях… разумеется, то, что велел ты. Но потом, господин, я поразмыслил…

— Поразмыслил? Ну, это ты зря, — вздохнул Дарин.

— Поразмыслил, припомнил кое-что из тридцати восьми правил раба… и решил, что мое место — рядом с моим хозяином! И я тут же, немедленно, сам себе приказал следовать за тобой, а поскольку я хороший раб, то подчинился без колебаний! И вот я здесь! — радостно объявил Басиняда. — Бежал, сломя голову, на дороге расспрашивал всех, едущих с Ярмарки. Один почтенный гном указал мне, куда ты направился, господин!

— Чтоб тебе, блин! Ты же сам постоянно твердишь, что ты — раб, так? Значит, твое дело приказы выполнять, а не размышлять! Ясно?

Он посмотрел на Басиняду и сдвинул брови.

— Значит, так. Приказываю тебе немедленно валить обратно! Я, твой господин, тебе приказываю!

Раб ответил «господину» скептическим взглядом: опыта в командовании рабами у Дарина не было, поэтому приказ прозвучал неубедительно.