Всесожжение - Гамильтон Лорел Кей. Страница 45

Зейн взял мою руку очень аккуратно, почти благоговейно. Он прижался щекой к моим пальцам, и потерся об них лицом, как обычно трутся кошки. Я почувствовала, как его горячий влажный язык лизнул меня в ладонь, и осторожно отняла руку. Мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы не вытереть руку о плащ.

Высокая блондинка, как я поняла – Шерри, просто смотрела на меня.

– Она не спасла всех наших.

У нее было потрясающее низкое контральто. Голос словно по-кошачьи мурчал, даже когда она была в человеческом обличье.

– Где Вивиан и Грегори? – спросила я.

Она махнула рукой в сторону, откуда они приехали.

– Они остались там, они все еще там.

– По договору все мои люди должны были выйти.

Зейн толчком поднялся на ноги. Его движение было таким быстрым, что у меня сердце прыгнуло в горло, а пальцы с предохранителя метнулись на курок. Я поставила браунинг на предохранитель, и постаралась расслабить руку. Они не собирались нападать, но если Зейн не прекратит скакать вокруг меня, как панковская версия Тигры, то я могу случайно его пристрелить. Обычно с нервами у меня было получше.

– Мастер Зверей сказал, что все, признающие тебя доминантом, могут уйти, если смогут выйти. Но он позаботился и о том, чтобы Грегори и Вивиан уже не могли ходить.

Мой желудок свело холодной судорогой.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда мы уходили, Вивиан была без сознания, – сказала Шерри, и опустила глаза, – Грегори пытался ползти за нами, но он был искалечен.

Она подняла полные слез глаза, стараясь держать их широко открытыми.

– Он кричал нам вслед. Умолял его не бросать.

Она резким злым движением руки вытерла слезы.

– Но я его бросила. Он так кричал, а я оставила его… Потому что я хотела выбраться оттуда больше всего на свете. Даже если бы это значило, что там останутся мои друзья, которых будут мучить, насиловать и убивать.

Она уткнулась лицом в ладони и разрыдалась.

Зейн подошел и обнял ее.

– Габриель тоже не смог бы спасти нас всех. Она сделала все, что смогла.

– Черта с два, – сказала я.

Зейн посмотрел на меня. Он терся щекой о шею Шерри, но его глаза оставались серьезными. Он был до смерти рад, что остался в живых, но не хотел бросать остальных.

– Мне надо позвонить.

Я двинулась к дому, и через несколько секунд они последовали за мной. Я нашла тот же телефон, по которому до этого звонила Жан-Клоду. У меня оставалась пара минут до рассвета, и он еще должен был быть на ногах.

Он взял трубку так быстро, как будто ждал звонка.

– Oui, ma petite.

– Грегори и Вивиан еще там. Я думала, ты договаривался обо всех.

– Они заставили Падму согласиться, но он выдвинул условие: тот, что хочет покинуть Цирк, должен уйти сам.

Я знал, что он задумал, но это лучшие условия, о которых можно было договориться. Пожалуйста, поверь.

– Отлично, но я все равно их не брошу. Если они могут ходить по волоску, то и мы можем.

– Что ты собираешься делать, ma petite?

– Я собираюсь вернуться и помочь им уйти. Падма ничего не сказал на счет того, чтобы они вышли своими силами, не так ли?

– Нет, – тяжело вздохнул Жан-Клод, – Рассвет пугающе близко, ma petite. Если ты должна это сделать, подожди хотя бы часа два. Этого времени достаточно, чтобы уснули даже самые могущественные из нас, но не тяни. Я не знаю, сколько времени для сна нужно совету. Они могут проснуться очень быстро.

– Я подожду два часа.

– Я пришлю к тебе кого-нибудь из волков. Они тебе пригодятся, пока спит Падма.

– Хорошо.

– Мне пора, – телефон внезапно отключился, и я почувствовала, как над горизонтом вспыхнули первые лучи солнца. На меня словно обрушилась огромная тяжесть, так что несколько мгновений я даже не могла вздохнуть. Тело стало непослушным. Потом ощущение растаяло, и я поняла, что Жан-Клода отбыл на дневной покой. Даже с тремя метками никогда раньше я такого не чувствовала. Он защищал от этого даже Ричарда. Из нас троих о метках, как ими пользоваться, и наоборот, и что они на самом деле означают, знал только Жан-Клод. Проведя среди этого многие месяцы, я уже не задавала много вопросов. Иногда я не была уверена, что хочу обо всем этом знать. И если верить Жан-Клоду, то же можно было сказать и о Ричарде. Вампир был с нами безгранично терпелив, как родитель со своими умственно отсталыми чадами.

Шерри облокотилась на стену, скрестив руки на животе. Под кожаным пиджаком на ней ничего не было.

Выражение глаз было таким настороженным, будто ее не раз очень сильно разочаровывали.

– Ты собираешься за ними вернуться? Почему?

Зейн сидел у ее ног, прислонившись спиной к стене.

– Потому что она – наша альфа.

Шерри покачала головой.

– Зачем тебе рисковать собой ради двух людей, которых ты не знаешь? Я признала тебя доминантой, потому что ужасно хотела оттуда выбраться, но я не верю в это. Почему ты возвращаешься?

Я не могла подобрать слов, чтобы объяснить.

– Они ждут, что я их вытащу.

– Ну и что? – спросила она.

– А то, что я собираюсь попробовать это сделать.

– Почему?

Я вздохнула.

– Потому что… потому что я не могу забыть умоляющие глаза Вивиан, и синяки на ее теле. Потому что Грегори плакал и кричал, чтобы его не бросали. Потому что теперь Падма будет мучить их еще больше, так как думает, что, причиняя боль им, он делает больно мне, – Я покачала головой, – Я собираюсь поспать пару часов. И предлагаю вам сделать то же самое. Но вы не обязаны идти со мной. Все это сугубо добровольно.

– Я не хочу туда возвращаться, – сказала она.

– Так не возвращайся, – сказала я.

– Я пойду с тобой, – сказал Зейн.

Это почти заставило меня улыбнуться.

– Так или иначе, я знала, что пойдешь.

Глава 26

Я лежала на узкой больничной кровати в одной из запасных комнат. На единственном в комнате стуле висело мое вечернее платье. Стулом я подперла дверь под дверную ручку. Неубедительный замок. Стул вряд ли остановит какого-нибудь решительного товарища, но даст мне несколько секунд, чтобы прицелиться. Я приняла душ и выбросила перемазанные кровью чулки. На мне были только трусы. У них даже не оказалось запасного больничного халата. Так я и уснула – на странной кровати, прижав к обнаженной груди простыню, с файрстаром под подушкой. Автомат спал под кроватью. Я надеялась, что он мне не понадобится, но куда еще его можно было заначить?

Мне снился сон. Что-то про большой заброшенный дом, поиски заблудившихся котят. Котята жалобно мяукали, а в темноте были змеи, которые их кусали. Не надо быть Фрейдом, чтобы понять смысл. Как только мысль, что это всего лишь сон, окончательно материализовалась, и стало ясно, что он означает, сон растаял, и я проснулась. Я встала, глядя вверх. Простыня соскользнула, оставив меня почти голой в черной темноте.

Я чувствовала, как пульсирует все мое тело. Словно во сне я за кем-то гналась, так что даже выступил пот.

Что-то было не так.

Сев, я натянула на себя простыню, хотя мне вовсе не было холодно. Как малое дитя, я думала, что если укрыться, то чудовища из шкафа или из-под кровати не смогут до меня добраться. После кошмарного пробуждения я продолжала цепляться за простыню, несмотря на то, что она была горячей. Конечно, я была в подвале, где работал кондиционер. И было совсем не жарко. Так почему мое тело трясло словно в лихорадке?

Я засунула руку под подушку и вытащила файрстар. С пистолетом в руке я почувствовала себя лучше. Если меня напугал только сон, потом буду чувствовать себя по-дурацки.

Я сидела и вслушивалась в темноту, прежде чем включить свет. Если в коридоре кто-то был, то он увидит полоску света под дверью. И если этот кто-то собирается меня подкараулить, я не хотела, чтобы он увидел свет. Пока нет.

Я почувствовала, что по коридору ко мне что-то движется. Вихрь энергии, зноя, который играл на поверхности моего тела, как рука. Ко мне словно мчался шторм, посверкивая вспышками молний, и наполняя комнату своим весом. Я сняла файрстар с предохранителя, и внезапно поняла, кто это был. Это был Ричард.