Тринадцатая реальность (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович. Страница 12

– Заходите к нам в любое время без приглашения! – сказала ей мама. – Вы мне очень понравились, и теперь я понимаю сына.

– Жаль, что вы работаете, – сказала ей Ольга, – но ведь можно прийти после работы?

– Мне после нашей работы каждый раз приходится долго приводить себя в порядок, – с сожалением ответила Вера, – но я постараюсь найти время.

– Бросали бы вы работу в редакции, – посоветовал отец. – Если хочется писать, и есть способности, это можно делать дома.

– Мне хочется хоть немного побыть в редакции, чтобы набраться опыта, – сказала Вера. – Долго работать все равно не получится из-за детей.

До машины она добралась своим ходом, опираясь на мою руку. На этот раз Иван заехал во двор, так что далеко идти не пришлось.

– Когда свадьба? – спросил он меня.

– Я бы женился хоть сейчас, – ответил я. – Но сначала надо поговорить с твоим отцом и решить, где будем отмечать и кого пригласим. Мы должны разослать приглашения всем родственникам с таким расчетом, чтобы они смогли приехать, а у меня одна из теток в Италии. Так что раньше чем через десять дней не получится.

– Что за тетка? – спросила Вера. – Ты мне о ней не говорил, только о Катерине.

– Я ее сам никогда в жизни не видел, – ответил я. – Это тетя Наталья, которая вышла замуж за итальянского герцога Фабрицио Сассо-Руффо. Ей уже больше девяноста лет, и, понятно, что она никуда не поедет, но попробуй не пригласить! Обид будет... А одна из ее дочерей замужем за сыном великого князя Александра Михайловича.

– И этих нужно приглашать? – испугалась Вера.

– А ты думала! – подтвердил я. – Но можешь сильно не пугаться: когда узнают, кто невеста, найдут повод отказаться. А вот ее вторая дочь – баронесса Маруся Врангель – может прибыть, да не одна, а со всем семейством.

Я помог Вере сесть в салон, Иван занял место водителя, и они уехали. Я вернулся в квартиру и хотел уйти в свою комнату, но был перехвачен отцом.

– Зайди в кабинет, – пригласил он меня, открыв дверь. – Не спеши завтра со своей статьей. Я постараюсь с утра кое с кем поговорить, чтобы позвонили вашему цензору. У него не будет оснований не пустить твою статью в печать, но может просто испугаться последствий, а после звонка никаких препон не будет. Теперь по твоей свадьбе...

– Я поговорю с отцом Веры, а окончательно будешь решать вместе с ним.

– Так будет лучше всего, – согласился отец. – Теперь еще одно. Ты мне дал совет в отношении Дюкре. Я бы хотел знать, ведешь ли ты подобные разговоры с кем-то еще.

– Ни с кем, кроме тебя, я таких разговоров не вел, – глядя ему в глаза, ответил я. – У меня просто нет таких друзей или единомышленников, которым можно было бы довериться.

– А твой Олег? – спросил он. – Я считал, что вы дружите.

– Дружим, – согласился я. – Олег меня никогда не предаст, но я не уверен в том, что он не сболтнет случайно, да и не нужно ему это. Все наши разговоры были не от большого ума. Я там уже всех предупредил.

– Это хорошо, – сказал отец. – Хотел бы я только знать, откуда у тебя появился этот большой ум. Надеюсь, что ты не будешь долго держать меня в неведении. Я попросил, чтобы купили и привезли гантели, так что можешь забрать.

Я поблагодарил и, забрав пятикилограммовые гантели, вышел из кабинета. Возле дверей в мою комнату я увидел маму.

– Что это у тебя? – спросила она, увидев мой спортивный инвентарь. – Гантели! Какой же ты молодец! Хочу сказать, что мне очень понравилась твоя Вера. У нее есть красота и характер, а самое главное, что ей нужен ты, а не наше положение. Иди, а то тебе тяжело их держать.

Я вошел в комнату, нашел место для гантелей и переоделся в халат. Надо было обдумать события сегодняшнего дня и то, чем заниматься завтра. Я за день устал, поэтому выбрал не кресло, а кровать. Мне очень не понравилась история с этим французом. Это очень плохо, что начали менять руководство в департаменте полиции, ставя на ключевые посты иностранцев. Причем такую замену даже не маскируют, делая это совершенно открыто. Оформить подданство можно любому за один день, и если эта практика будет широко применяться... Понятно, что многих сразу не заменишь: бросится в глаза, да и работу можно завалить. Но за несколько лет можно заменить руководство во всех значимых органах власти. Против императора не попрешь, тем более что никакой оппозиции иностранному засилью в Думе нет. Если раньше наших иностранных кредиторов устраивала продажная власть и возможность качать золото и скупать у нас все, на что упадет взгляд, то сейчас появилось желание управлять напрямую. Это могло иметь далеко идущие и очень плохие последствия, а любые действия, кроме устранения императора и его семьи, могли их только отсрочить. И что теперь делать мне? Я видел только две возможности: или драться, или на все наплевать и устроиться с семьей где-нибудь за границей. Второй вариант мне категорически не нравился, а первый имел смысл только в том случае, если уже существовал заговор достаточно сильных и влиятельных людей. Наверняка за нас возьмутся в ближайшие годы, поэтому просто не было времени что-то затевать самому. Но даже если такой заговор был, кто я для заговорщиков? Какую ценность мог представлять вчерашний гимназист князь Мещерский? Правильно, никакой. Такой заговор мог существовать только при строжайшей секретности, иначе его бы уже давным-давно не было. Я мог, используя свои знания, сделать себе имя и стать заметной фигурой, но на это нужно было много времени, а его не было. Какой толк будет от моих знаний, если ими не успеют воспользоваться? Оставался довольно рискованный вариант со статьей. Влезть в игру значительных людей, спутать им карты и попытаться при этом уцелеть и привлечь к себе внимание заговорщиков. Им мог пригодиться молодой человек с хорошо подвешенным языком и бойким пером, патриотически настроенный и не слишком боящийся за свою шкуру. Главное, с ними сойтись, а потом можно будет доказать свою полезность. Но, делая ставку на второй вариант, надо было одновременно заниматься первым. Мне известность в любом случае не помешает. Вскоре стало клонить в сон. На часах было еще только девять вечера, но я решил, что лучше заснуть сейчас, а завтра с утра начать заниматься телом. Прежде чем браться за гантели, надо было две-три недели укреплять мышцы без снарядов.

Утром я действительно проснулся раньше обычного, даже раньше звонка будильника, который поставил на семь часов. Убрав холодным душем остатки сна, я сделал легкую разминку, а потом покачал разные группы мышц, стараясь не переусердствовать. Заодно выполнил упражнения на растяжки, которым меня когда-то учили на секции кун-фу. Хоть не сильно напрягался, но все равно вспотел, и пришлось опять бежать под душ. После занятий зверски захотелось есть, поэтому за завтраком съел намного больше обычного.

Сегодня был пасмурный день, и до моего выхода из дома уже дважды срывался дождь. Я не стал брать плащ, обошелся складным зонтом. Быстро добрался до редакции, обменялся приветствиями с вахтером и поднялся на второй этаж. Я решил все-таки не ждать со статьей, а отдать ее еще до начала работы. К цензору она попадет еще нескоро, а попробуй потом найти редактора. Идти с ней к его товарищу после разговора о вреде курения не хотелось. Он бы меня послал далеко-далеко... На стук в дверь его кабинета раздался неразборчивый возглас, который я счел за разрешение войти.

– Здравствуйте, Александр Николаевич, – первым поздоровался я, дождался его ответа и продолжил: – У меня к вам просьба посмотреть эти записи. Меня проинформировали об одной законодательной инициативе кадетов, которая вызвала неодобрение второго делопроизводства департамента полиции...

– Подождите, князь, – перебил он меня, – ваш отец не в нем работает?

– В нем, – кивнул я, – но будем считать, что я эти сведения получил не от него. Если статья выйдет под моим именем, неприятностей у него в департаменте не будет. Да, сегодня с утра должны позвонить нашему цензору, так что он мешать не станет.

– Даже так? – сказал он, посмотрев на меня с интересом. – Оставляйте ваши бумаги, я их посмотрю.