Вечный Странник - Сербжинская Ирина. Страница 26

Пылающий диск солнца неторопливо погружался в клубившиеся сине-черные тучи – ночью должна была разразиться гроза. Кобольд знал это совершенно точно по суетливости, с какой шныряли в траве мелкие зверушки, стараясь найти безопасное место. В другое время кролик, дерзнувший проскочить совсем близко от камня, на котором сидел Абха, поплатился бы жизнью за свою неосторожность. Сейчас же Кобольд только проводил зверька хмурым взглядом и вновь перевел глаза на темное предгрозовое небо. Быстрые вспышки молний внезапно освещали ярким белым светом край леса, вершины дальних гор.

Кобольд заметил его издалека. Медленно взмахивая громадными крыльями, дракон скользил в грозовом небе, потом разинул пасть и издал ужасный крик. Абха зажал лапами уши, свалился с камня, попытался было отползти в сторону, но второй крик лишил его возможности двигаться.

Он чувствовал, что все силы покинули его, и, лежа в траве, молился только о том, чтобы дракон не закричал снова. Остатками разума кобольд понимал, что своими криками, от которых все живое цепенело, дракон распугивал тех, кто мог бы приблизиться к пещере. Но мера эта была излишней, поскольку ни одно живое существо не рискнуло бы приблизиться к логову, где обитал темный дракон. Вне себя от страха, остановившимися глазами Абха наблюдал, как чудовище, медленно описав над лесом полукруг, опускается все ниже и ниже.

Через мгновение, с колотящимся сердцем, догадавшись, что перевоплощение уже состоялось, кобольд выполз из кустов.

Ресиф приближался совершенно бесшумно, как умеют ходить только эльфы и люди-драконы, но кобольд всегда слышал его шаги. Увидев, что темный высокий силуэт скрылся в пещере, Абха собрался с силами, поднялся, ощущая во всем теле болезненную слабость, и поплелся за ним.

Шлепая босыми лапами по земляному полу, кобольд добрался до кузницы и нерешительно остановился у входа. Далее следовать без разрешения мастера было опасно. Абха чуял, что воздух становился как будто плотнее и слегка вибрировал: кузницу защищали сильнейшие магические заклятья. В самом начале работы кобольд, помогавший обкладывать плавильню глиной и камнями, на мгновение зазевавшись, пересек роковой рубеж, и если бы не молниеносная реакция Ресифа, который ухватил Абху за шиворот и отшвырнул прочь, его бросило бы прямиком в плавильную печь.

Впрочем, никаких иллюзий касательно своего хозяина кобольд не питал, он твердо знал: после того как создание мечей будет закончено, жизнь его тоже оборвется. В том, что Ресиф его уничтожит, сомневаться не приходилось, и надежды уцелеть не было. Дракон хранил свои секреты.

– Разве ты не мог сбежать? – спросил Тильвус. Он тоже присел на корточки, чтобы видеть глаза кобольда. Сидеть было очень неудобно: мальчишка старался не касаться спиной влажной стены пещеры.

– Никто не может сбежать от темного дракона, – фыркнул Абха недовольно. – Ресиф еще в самом начале нашей работы наложил на пещеру заклятье – я не мог отходить далеко, даже если бы и хотел.

Мастер, не оборачиваясь, кивнул, и Абха, набрав побольше воздуха в грудь, скользнул через порог. Все прошло нормально. Кобольд перевел дух.

Ресиф уже снял кольчугу с пластинами в форме драконьей чешуи. Кобольд торопливо потянулся за длинным кожаным фартуком. Он давно ждал момента, когда закончится подготовительная работа и мастер приступит к сотворению клинков. Ожидание этого дня помогало ему отвлечься от мыслей о собственной смерти.

– Обычное оружие – мечи или сабли – выковывается из обыкновенной полосы стали, получше или похуже, как придется. Но изготовление магического меча намного сложнее, – бормотал он, погрузившись в воспоминания. Иногда бормотание становилось настолько невнятным, что Тильвусу приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова старого кобольда. – Только мастер знает, как совместить при изготовлении клинка твердую и более мягкую сталь. Заготовку для такого меча Ресиф вначале сделал из разных образцов стали, затем разбил на мелкие кусочки. После этого в тигле мы сплавили их в единый слиток…

Работа над клинками продолжалась уже седьмой день. Вначале Абха клял себя за совершенно несвойственную осторожным кобольдам беспечность, с какой он шнырял возле случайно обнаруженного им месторождения волшебной руды. Если бы не глупое ротозейство, страшной встречи, пожалуй, можно было бы избежать. Но что сожалеть об этом теперь, когда ничего уже нельзя изменить! Абха содрогнулся, вспомнив, как Ресиф, бесшумно возникнув из темноты, ухватил его за шиворот и поднял на воздух. Кобольд глянул в темные глаза дракона – и мгновенно лишился способности сопротивляться. Его воля была полностью парализована. Ресиф бросил кобольда на землю и, не оглядываясь, пошел к пещере. Оказавшись на траве, Абха почувствовал, что собственные лапы против воли несут его вслед за человеком-драконом.

– Обычно меч создают несколько мастеров, – пояснил Абха, ковыляя по пещерке. Воспоминания захватывали его все сильнее, и он уже не обращал внимания на человека, словно забыв о нем. – Один мастер выковывает клинок, придает ему форму, и меч обретает удивительные качества: твердость режущей кромки, мягкость твердой стороны, это не дает потом клинку сломаться при сильном ударе. Другой мастер полирует клинок. С помощью шлифовальных камней, золы магических растений шлифовка доводится до такого состояния, что становится виден глубинный узор металла. Вот почему при взгляде на такой меч кажется, что клинок покрыт слоем прозрачного льда. Самые искусные шлифовальщики бывают среди эльфов, – помолчав, добавил Абха. – У них тонкие чувствительные пальцы. Людям не добиться такого результата, их руки слишком грубы для подобной работы. Но когда дело касается магического оружия… Ресиф делал все сам, но все же иной раз ему нужен был помощник. Тогда я мог приближаться… иногда, когда ему требовалась незначительная помощь.

…Пламя освещало кузницу, то выхватывая из темноты кусок стены, то пробегая огненным бликом по инструментам и сосредоточенному лицу мастера, который небольшим молотком аккуратно придавал форму острию, ребру клинка и лезвию. Абха видел, как шевелились губы Ресифа, и догадался, что в процессе изготовления меча дракон накладывает заклинания на клинок. Наложенные таким образом чары будут составлять с мечом одно целое, и их практически невозможно будет снять, не разрушив при этом сам меч.

Стоя на расстоянии и почти сливаясь с темнотой, Абха наблюдал, как мастер быстро покрыл весь клинок смесью глины, речного песка и неизвестного кобольду мерцающего черного порошка. Затем Ресиф захватил клинок щипцами и провел повернутым лезвием над огнем из угольев неведомого кобольду дерева. Угли его давали нужный жар, но от них исходил странный запах, от которого у кобольда начинала неприятно кружиться голова.

Необходимую температуру Ресиф определял по цвету раскаленного клинка. В кузнице царила почти полная темнота, но и дракон, и кобольд прекрасно видели во мраке. Мастер пристально вглядывался в клинок, в раскаленную светящуюся сталь, пытаясь уловить точный момент готовности к дальнейшей обработке и угадать малейшие трещинки в металле. Когда клинок нагрелся и засветился бело-оранжевым светом, Ресиф ловко вытащил заготовку из огня и принялся обстукивать ее небольшим молотком, удаляя спекшиеся остатки глины и пепла.

Дождавшись, когда дракон покончит с этим, Абха взял нож для зачистки, напильник и торопливо заковылял к огню. Первичная грубая шлифовка была вполне по силам кобольду.

– Ковка – лишь половина процесса создания меча, – произнес Абха. – Окончательный вид мечу придает опытный шлифовальщик.

Ресифу предстояла долгая и кропотливая работа. Самое главное в этом – достичь идеального баланса между движениями правой и левой руки. Если он нарушится хоть на мгновение, красота лезвия может испортиться. На шлифовку ушло еще несколько дней. В полнолуние, когда луна была особенно яркой, Ресиф вынес клинок из пещеры на лунный свет и внимательно просмотрел, чтобы отражение лунных лучей не было искажено ни малейшей неровностью. Второму мечу мастер уделял особое внимание.