Некромант-самоучка, или Смертельная оказия - Мари Ардмир. Страница 13

– Так что… Ищешь?

– Знай свое место, малявка, не лезь…

– Я и не лезу, – на оскорбление внимания не обратила, цель моих расспросов поважнее будет: – Просто понять не могу, зачем ты ищешь ту девчонку. – И, не давая ему себя задеть, спросила с иронией: – Жениться на ней решил?

– Нет! – рыкнул Дао-дво и огрызнулся: – Да и какое тебе дело?

– Никакого, – согласилась я и вернулась к теме: – Тогда зачем ищешь?

– Просто так, – последовал от него неоднозначный ответ, но я не отступила.

– Хочешь вернуть куку?

– Нет. – Разведчик поднял с травы рубашку и жакет.

– Отомстить за Черный колокол?

– Нет!

– Потребовать компенсацию за поцелуй?!

– Нет… – Так и не поняв, что я знаю больше, чем надо, он попытался уйти, но я все-таки доняла его следующим вопросом:

– Тогда зачем?

– Сказать спасибо! – вспылил рыжий.

– Да пожалуйста! – ответила я и, подхватив китель, зашагала в лес, прочь от реки и подальше от остолбеневшего Гера.

Урод многоликий! Пусть теперь пожалеет обо всем сделанном и сказанном.

Сумеречная? Она и даритель одно лицо?

Нет! Не может быть.

Но если подумать… Она кадет факультета Темных сил, носит темно-синюю форму и в академии появилась совсем недавно. Плоскогрудая худышка, светленькая стройняшка, с русой косой ниже задницы, тяжелой рукой и нехилыми задатками некроманта.

Некромант-самоучка, как назвала ее теневая.

Кука! Не зря мерзавка отгул взяла. Маленькая гадина, Таррах ей в глотку! А ведь она намекала, говорила не прямо, так косвенно и все время… все это время! Проклятье…

Герберт Дао-дво сцепил руки и сжал зубы, чуть ли не рыча. А потом в голове пронеслись слова Сумеречной, произнесенные только что. И про Черный колокол упомянула, и про поцелуй, да и в целом вопрос о том, ищет ли он дарителя, мог быть известен лишь второй стороне… через куку.

– Твою ж!

Он стоял там на берегу, смотрел на вновь ожившую заводь, и в груди у многоликого все переворачивалось от гремучей смеси недоверия, отчуждения и осознания. Человечка, дарителем действительно была человечка, а он не желал этого увидеть. Строил планы по выявлению незнакомки, рассчитывал свои шаги, искал варианты решения, постоянно отворачиваясь от нее и от въедливой куки, твердящей как молитву: «А у Намины есть это, а у Сумерьки есть то…» Чего таить, до того, как Гер узнал о своем участии в играх, он уже продумал гениальный план по незаметному и беспроблемному «взвешиванию и ощупыванию» третьекурсниц, а чтобы не заработать оскомину на тощих ребрах, попутно приглядел и парочку пышек. И вот итог. Даритель найден, охота потеряла всякий смысл, а ближайшие месяцы жизни завзятого авантюриста утратили искру.

– Таррах!

Хотелось напиться, но сейчас всего-то двенадцатый час дня. Дао-дво потер ноющую шею и посмотрел на горизонт. И чем себя до заката занять?

Косой взгляд на темный лес – и кривая усмешка сама собой расползлась на лице. Занятие нашлось, очень даже полезное и отчасти приятное, а также нравоучительное, мозговправляющее, и не только для него одного. Мгновение, и в сторону безмолвных деревьев полетел уже стальной ястреб, маленький и стремительный. Гер застал Даррея за распутыванием второй руки. Все-таки стратегов в министерствах не зря учат юлить и ускользать, вон какой верткий змей получился, не похвалить нельзя.

Герберт стал на землю в нескольких шагах от кузена, ухмыльнулся во все зубы, произнес с порицанием:

– Помнится, кое-кто обещал меня подождать.

– А! Вернулся… – Метаморф старшей ветви рода Дао-дво перестал дергать веревку, крепко связавшую его с деревом, сглотнул и обернулся. – Ты уже… но разве… Я думал, вы поговорите и…

– И я забуду о тебе, дорогой брат? – Ироничный вопрос и ехидная поддевка: – Или о том, как ты приставал к моей невесте?

– Нет, но… Ты же презираешь людей, как и все мы. И вряд ли…

Гер оборвал его резко, выделяя каждое произнесенное слово:

– Она навязана мне родом. Моя опекаемая. Моя фиктивная невеста. Моя. Презираю я ее или нет – неважно, она моя. А на свое я покушаться не позволю.

– Ясно-ясно, понял. Это было ошибкой. – Даррей склоняет голову и прячет взгляд, но кое-чего он все же не учитывает, а именно осведомленности явившегося собственника.

– Так, значит, приставая к ней, ты прекрасно знал о моей опеке над девушкой и все-таки к ней сунулся, из любопытства, – «моей» в очередной раз интонационно выделил, уже представляя, как поведет разговор. Благо информация, поступившая от Равэсса через магический гид, многое раскрыла.

– Я не то чтобы…

– Знал и завел ее на полигон горцев… перед самой их тренировкой. Знал и оставил ее там.

– Нет! – Кузен сглотнул, бледнея, даже вздрогнул.

– Хочешь сказать, что это была не твоя идея? – Даррей замотал головой. – Чья?

– Я бы не хотел…

– Чья? – и тихий рык пробирает до костей. Придушить бы эту падаль и облегчить жизнь всем окружающим, но жаль, дядя Нубус расстроится, и Макфарр вместе с ним. А затем еще и два десятка девиц, что по этим идиотам сохнут.

– Я не могу, ты должен понимать, мое слово – это слово чести!

– Как пафосно, – оборвал его Гер и наградил оплеухой, хлесткой и скользящей. Даррей набычился, прожигая взглядом, но парировать не смог. – Как высокопарно. Долг и честь… в деле соблазнения безвинной девчонки.

– Соблазнения?! Да кто на нее, убогую, позарится… – Следующая оплеуха заткнула его, но ненадолго. – Ты, ублюдок, ты хоть знаешь, что…

– «Моя» не означает, что ее можно оскорблять. – Щадящий удар под ребро, но кузен слабак, свистит на выдохе. – Мне казалось, ты это уже понял.

– Понял-понял! – огрызнулся слизняк сквозь стиснутые зубы, стараясь не показать, с каким испугом он озирается по сторонам. – Но я, честно, не знал, что…

– Что домик уйдет под землю, – продолжил за него Гер, разминая кулаки, – именно поэтому скрылся за несколько минут до того.

– Нет, меня спугнули!

– Кто? – Он замахнулся, и высокородный метаморф старшей ветви Дао-дво, сын прославленного полководца, шарахнулся в сторону, налетел на дерево, к которому привязан. И с тихим поминанием Тарраха выплюнул:

– Запасники.

– А подставили тебя?

– Имперцы! – сказал и спохватился, губы закусил. Теперь ясно, откуда ветер дул, откуда его знание о заинтересованности Авура и команды Дельгато. Что ж, докатились. Одним рывком Гер снял с кузена путы, дал секунды три на ощущение мнимой свободы и врезал, не откладывая доходчивое нравоучение в долгий ящик.

– Подонок! – Его кулак впечатывается в бок Даррея. – Продажная мразь. – Еще удар – и слышится хруст, а самого Графитового окатывает первой волной лавового потока, который не умаляет желания отбить кое-кому все внутренности. – Встань с колен и дерись.

– Гребаный псих… Ты что творишь?! – Кузен сплевывает кровь, утирает ее белым платком, выуженным вместе с магической ловушкой, и, держась за бок, медленно разгибается. Но не встает, чтобы не получить очередную порцию нравоучений или развернуть припрятанную пакость.

– Я не буду с тобой драться, – между тем заявил Даррей, – из жалости. Не хочу, чтобы ты каждый удар чувствовал собственной шкурой.

Вздернуть падаль за шкирку, выбить ловушку и раздавить ее оказалось для разведчика делом двух секунд, по истечении которых он произнес:

– Жаль, что ранее ты не вспомнил об этом обстоятельстве. Впрочем, если я их и почувствую, то в кои-то веки получу от тебя достойный отпор, – оскалился плотоядно и с усмешкой произнес весьма приятную ложь: – Но я ничего изнутри выжигающего не ощущаю.

Полминуты, не меньше, хваленый заместитель министра внутренних дел Треда пытался сопоставить факты. Мысли, судя по эмоциям, сменяли одна другую, а к пониманию только что сказанного так и не привели.

– Ты врешь! Мне обещали… сам Дельгато!..

– Сам, значит. Теперь понятно, кто восстановил твою связь со мной. Спасибо, братец, за наводку.

– Я не… это… – Глаза многоликого забегали, уголок рта нервно задергался. Верный признак внутреннего напряжения и более тщательной мысленной работы. – Капитан имперцев… мы не…