Дети богов (СИ) - Двинская Мария. Страница 11

В самом Замке с возрастом проблемы были только до ученичества. А там уже не до шуток над другими. Зато после выпуска пришлось искать возможность скрыть слишком молодой для мага возраст. После многочисленных и разнообразных попыток, наиболее эффективным методом оказалась старая добрая накладная борода, совместно с капелькой грима, превращающая меня из молодого темноволосого мужчины в пожилого, начавшего седеть человека.

Поэтому маленькая горная деревенька на границе страны оказалась настоящей находкой — жители не смотрели на лицо. Живёшь в башне в лесу, умеешь колдовать, носишь мантию и назвался магом — значит, маг. А как выглядишь — твоё дело. Хоть младенцем ползай. Но только живи в магической башне и носи мантию. А иначе не маг.

Мои воспоминания прервались внезапно открывшимся видом на равнину. Увлёкшись мыслями, я не заметил, как тропа перевалила за хребет и вышла на вершину горы. Хребет слева тянулся на сколько хватало взора, справа плавно загибался к северу, ограждая эту равнину от налёта кочевников. Внизу вольготно расположилась одинокая избушка в окружении неровных пятен чёрной земли. От неё тонкой серой нитью уходила дорога и пропадала в синеватой дымке расстояния. Леса с этой стороны гор оказалось очень мало, он ютился узкими лентами вдоль горных распадков и ручьёв, создавая необычный полосатый пейзаж: рыжая осенняя трава чередовалась с ещё зелёными деревьями.

Полюбовавшись долиной, я пошёл дальше. Ослик смиренно брёл следом, Фер обнимал его тёплую шею и так сладко посапывал, что мне захотелось дать ему кулаком в ухо. Несильно, но чтобы почувствовал. А то совсем уж не то получается — он мирно спит, ещё и пьяный, а я иду, сбивая ноги, чтобы спасти его же. Вот что мне мешало ещё в первый же день отослать его домой? Только проблемы с ним. И от гильдии бы не отказался, и от инквизиции скрываться не пришлось бы. Да и зачем я сам‑то полез в эти горы? Дома мне не сиделось, что ли? Послал бы Фера одного, пусть бы он один и скрывался. Так нет же, перемен захотелось.

Мои мысли опять ускакали в собственные дали, походя наращивая во мне злость и раздражение, что вскоре вылилось в пинок небольшого камня на краю тропы. С виду этот камень казался лёгким, но до вечернего привала я шёл прихрамывая. Фер проспался и, то ли у него голова с непривычки болела, то ли ещё что, но он с плохим настроением сидел у костра нахохленным воробьём.

Ночь мало отличалась от предыдущей, разве что оказалась немного теплее. С этой стороны гор всегда было теплее и суше, чем там, откуда мы вышли. Дожди, снега и холодный ветер с далёкого моря задерживались в горах, редко проходя дальше.

Деревенька, как и ожидалось, оказалась так себе — пяток дворов по обе стороны единственной улицы, огороженные друг от друга покосившимися, еле стоящими заборами. Улица изрыта множеством коровьих и овечьих следов. На одном дворе грустно стояла мелкая, грязная лошадёнка, безуспешно отмахивающая полчища мух облезшим хвостом. Людей не было видно. Даже редкие собаки и те лениво встретили путников взглядом, не соизволив подойти поближе или хотя бы для приличия разок взлайнуть.

Никакого желания задерживаться это унылое поселение не вызывало. Стучаться в хлипкие двери низких домиков я не стал — дорога одна, до следующего жилья дойдём, а там и провизии докупим и путь до города разузнаем.

Мы прошли деревеньку. На выходе из неё дорогу преградила огромная блеющая толпа серых овец. Позади отары вышагивали коровы, подгоняемые мужичком на рыжей лошадке и мальчишкой — подпаском, чуть старше Фера.

— И куда вы идёте? Здесь мало людей ходит, а уж с гор последнее время только переселенцы или разбойники жалуют, — голос у пастуха оказался невнятным, язык слегка заплетающимся. Говорил понятно, но с акцентом — сразу слышно, с другой страны. Язык‑то у всех один был, какой боги по сотворению дали, а вот говор различался.

— Слышал, что здесь где‑то живёт отшельник. К нему и иду, — ответил я, не задумываясь. В таких местах просто обязан жить какой‑нибудь отшельник. Даже если и нет такого, то найдётся в соседних горах, лесах, болотах или пустыне. Чем желание получить мудрый совет, не повод для путешествия? А зачем наврал, я и сам не понял.

— Не знал, что про него у вас тоже знают, — улыбнулся пастух. — К нему не часто приходят, да и он не всем соглашается помочь. Пашко дорогу покажет. Я бы с удовольствием сам проводил вас, но боюсь отару оставлять. Волков развелось в последнее время… Вот, ягнёнка зарезали, съесть, правда не успели.

Он крикнул пастушонка, наказал ему проводить нас до отшельника, а сам вернулся к своим овцам.

Чем ближе подходили к началу водопада, тем тяжелее мне становилось. Что я скажу отшельнику? Здравствуй, дед, я тут пробегом на экскурсии? Какую проблему могу я иметь, чтобы для её решения нужен был совет?

Мы вышли на маленькую площадку перед водопадом. Между деревьями еле втиснулась покосившаяся лачуга с густо поросшей мхом и травой крышей. Рядом с водопадом на земле сидел старик в серой хламиде и смотрел на падающую воду. Я прошёл на вытоптанную площадку перед хижиной в нерешительно остановился. Фер остался стоять на тропе, а проводник, выполнив свою задачу, ушёл. Старик, то ли услышав, то ли почувствовав наше приближение, повернулся и подошел ко мне. Я молчал, не зная, что сказать. Старик молчал, ожидая моих слов. Я почтительно поклонился. Лицо старика просияло, он сел на землю, жестом пригласив меня сесть перед ним. Я сел, поджав ноги и всё также молча смотрел на старика. А он смотрел на меня.

Прошло два или три удара сердца. Мы молча и не шевелясь смотрели друг на друга. Затем старик завёл руку назад и вытащил откуда‑то длинную, толстую свечу. Он протянул свечу мне и, когда я её взял, сделал жест, как бы приглашающий её зажечь. Спичек или огнива у меня с собой не было, но я чувствовал, что они тут совсем не нужны. Мысленно взмолившись богам не дать мне устроить пожар и заранее попросив прощения у деревьев при водопаде, я взял в левую руку свечу и указательным пальцем правой нацелился на её фитиль. Краем глаза заметил, что Фер пригнулся, готовый в любой момент отпрыгнуть в сторону и убежать — мало ли что выйдет. Тщательно сосредоточившись, я выпустил как можно меньше силы. Я всё ещё не чувствовал силу, но по памяти представлял, сколько должно использоваться. На вершине свечи вспыхнуло белое пламя. Свеча почти мгновенно стаяла, оголив фитиль и залив горячим воском руку. Фитиль мгновение одиноко и непонимающе стоял торчком, затем упал, более не поддерживаемый толстым слоем воска, и погас. Воск жег руку, но я терпел, сжав зубы. Старик задумчиво смотрел на остатки свечи и слегка шевелил губами, как бы размышляя про себя. Какое‑то время мы со стариком сидели друг напротив друга в тишине, если можно назвать тишиной шум водопада в десятке шагов. Воск перестал жечь и начал застывать. Старик пришел к решению.

Он встал, жестом пригласил следовать за собой и подошёл к водопаду. Там он протянул мне большую кружку и также жестом, не произнеся ни слова, указал на самую стремнину. Мысленно пожав плечами, я сунул кружку в воду. Потревоженный водопад мгновенно окатил меня множеством холодных брызг. Я инстинктивно отскочил в сторону. В кружке осталось воды немногим больше половины. Старик кивнул, забрал у меня кружку и подошёл к самому краю водопада, где был приспособлен желобок, отводящий маленькую струйку в сторону. Подставив под эту струйку кружку, он наполнил её до краёв, на разу не забрызгавшись. Показал полную кружку, выплеснул воду и вернулся на место у водопада, где сидел до того, как мы пришли. «Приём окончен, спасибо за внимание», — понял я, почтительно поклонился ему в спину и отошёл к ожидавшему Феру.

Фер вопросительно посмотрел на меня. Я согласно кивнул, и пошёл обратно по тропе, на ходу очищая левую руку от уже застывшего воска. Фер оставил большую часть ягнёнка, купленного у того же пастуха, на лавке у входа в лачугу и побежал следом. Отойдя от жилища отшельника на достаточное расстояние, Фер спросил: