Дом Для Демиурга. Том первый - Апраксина Татьяна. Страница 121

Во вторую седмицу девятины святого Окберта командующий тамерской армией князь Долав допустил ошибку, которую маршал Меррес с торжествующей ухмылкой назвал "славным подарочком". Его армия заметно уступала собранской в численности: четырнадцать тысяч против двадцать одной, и это считая отряды саурских и къельских владетелей. С такими силами он не мог рассчитывать на победу в сражении и решил отойти к границе, отгородившись грядой холмов: должно быть, ожидал подхода подкрепления.

Армии маршала Мерреса удалось опередить противника, и холмы Смофьял были заняты — всего за половину дня до подхода тамерцев. Теперь они оказались отрезаны от резервов, оставшихся в Къеле, да еще и были вынуждены занять самую невыгодную позицию. Отступить они могли, только предприняв марш на север, но и это было на руку Собране: догнать, оттеснить к реке Бломме и там ударить, прижав тамерцев к берегу. Передовой отряд уничтожил бы переправы…

Можно было не опасаться, что Долав отважится на нападение. Атаковать с его позиции мог бы только отчаянный храбрец или безумец, но тамерский князь уже проявил себя трусом и осторожничающим себе же в ущерб полководцем. Маршал Меррес собирался покончить с ним в одном сражении, назначенном на завтрашнее утро.

В полдень состоялся последний военный совет перед боем.

Сперва заслушали разведчиков, чтобы внести последние уточнения в план сражения. Ничего нового они не сказали. Армия Тамера стояла лагерем за небольшим ручьем со смешным названием Кошачий. Говорили, что летом через него кошка перейдет по камушкам, не замочив лап. Весной же это была, пожалуй, маленькая речка глубиной где по пояс, где по колено, но с бурлящей ледяной водой.

— Мой маршал, наше позиционное преимущество позволяет нам выжидать, — сказал полковник Эллуа. — Я еще раз предлагаю отменить назначенное сражение.

Рикард с интересом посмотрел на дядюшку, но тот не удостоил трусливого эллонца ответом, только небрежно сделал "заячьи уши". Генерал Меррес уже знал, что маршал планирует отправить Эллуа и его полк на передовую позицию, "дабы дать господину полковнику восстановить свою репутацию". Доблестная смерть в бою — лучший способ смыть бесчестье. Рикард подозревал, что маршал решил избавиться от трусливой занозы раз и навсегда, но так, чтобы у его высокопоставленного покровителя не возникло и тени подозрений в том, что полковника погубили свои же.

— Мы будем атаковать! — подвел итог маршал Меррес. — Начинайте спускать отряды и выстраивать их на равнине, согласно плану.

— Мой маршал, вы сами отдаете наши войска в руки тамерцев! — вскочил с места Эллуа.

Это было попросту смешно. Все обстояло как раз наоборот: сам Воин отдал "кесарят" в руки маршала Мерреса. Они наделали слишком много ошибок; настала пора расплатиться и за глупость, и за трусость, и за дерзость. Дерзкий может быть глуп, глупец — труслив, но обладать тремя качествами сразу — напрашиваться на скорые похороны…

— Полковник Эллуа, — прищурился Алессандр, щелкая пальцем по расстеленной на столе карте. — Ваше место — вот здесь, и вам уже пора. Не хотите же вы замедлить выдвижение войск?

— Слушаюсь, мой маршал! — кавалерист поджал губы и вышел вон.

По уже окончательно утвержденному плану Рикард должен был командовать собранской пехотой, расположенной у подножия Смофьяла в центре, но в последний момент дядюшка приказал ему оставаться в лагере на вершине холма.

— Но маршал… — попытался протестовать Рикард, однако ж, спорить с дядей было бесполезно.

— Ты останешься здесь. Командовать будет старший Дизье.

Бывший полковник, за проявленную доблесть в сражениях на территории Къелы сделанный генералом, конечно, был старше и опытнее Мерреса-младшего, Рикард умом это понимал, но обидно было донельзя. Маршал ему не доверял. Считал, что место Рикарда — на вершине холма, откуда можно будет следить за ходом сражения. Следить и учиться… а победа будет принадлежать очередному эллонцу. Пусть он храбрец и герой, но ведь маршал обещал, что генерал Меррес тоже получит свой шанс и свою победу!..

Когда первые рассветные сумерки сменились ярким дневным светом, Рикард уже смотрел на вещи иначе: дядюшка дал ему шанс сохранить жизнь. Сохранить жизнь и обзавестись клеймом самого позорного поражения за многие сотни лет.

Чтобы восстановить все подробности бесславного разгрома, потребовалось несколько дней. Опрашивали разведчиков, пехотинцев, и рядовых солдат, и полковников. Заниматься этим пришлось Рикарду Мерресу: если уж маршал не смог преподать ему урок "как побеждать", то решил, видимо, преподать урок "как не нужно проигрывать". Угрюмый и злой дядюшка заперся в бывших графских покоях замка Саура и выходил оттуда раз в сутки, на полуденный совет.

Своими глазами увидеть сражение Рикарду не довелось: оно началось за два часа до рассвета, а с холма было плохо видно, что именно творится внизу. Слышно — отлично: крики, ржание лошадей, боевые кличи, стоны, гундосые вопли рожков, гудение множества тетив, спускаемых одновременно, свист тысяч стрел… но, кроме мелькания факелов во тьме и редких вспышек от стрел с горящей паклей, генерал ничего не разглядел. Зато, допросив две сотни солдат и офицеров, он словно бы увидел все произошедшее воочию.

В темноте армия Тамера перешла через Кошачий ручей. Холодная вода не оказалась помехой: надо понимать, ледяное купание взбодрило трусов-"кесарят" так, как не смогли ни дожди, ни голод. Едва перейдя ручей, они перестроились. Теперь основные силы пехоты — семь тысяч, — были помещены в центр, а с флангов их прикрывала кавалерия, двумя отрядами по две с половиной тысячи в каждом.

Тамерцы пошли в атаку на самом излете ночи. Для армии Собраны это стало отвратительным сюрпризом: маршал Меррес назначил сражение на полдень, и никто не ожидал, что противник вообще отважится атаковать. Поначалу нападение было принято за разведку боем, и навстречу отряду выступил только один полк кавалерии, но оказалось, что князь Долав решил нанести удар всеми силами.

Кавалерия Собраны была разгромлена почти сразу. Пехота, расположенная в центре, сопротивлялась, но один из тамерских командиров с крупным отрядом тяжелой конницы обошел пехоту с фланга, развернул войска в тыл и ударил от подножья холма по резервному отряду кавалеристов Собраны. Те были вынуждены отступить в гущу собственной пехоты.

Прекрасно спланированное сражение, разумное и рассчитанное боевое построение… все это пошло прахом за пару часов. В ночном кровавом хаосе, получая слишком противоречивые донесения снизу, маршал Меррес пытался разобраться в происходящем и принять решение, которое смогло бы переломить ход боя, но через полтора часа ему стало ясно, что на победу надеяться не стоит. Все, что можно было сделать — немедленно отступить, оставив на поле боя раненых, забыв про окруженную пехоту и часть обозов. Пробиваться назад к столице графства. Туда, откуда недавно пришли в расчете на быструю и легкую победу.

Тамерцы могли бы завершить ночной разгром, бросившись за остатками армии Собраны, которые даже не успели перестроиться для отступления, но они предпочли закончить сражение у подножия Смофьяла. Пленных взяли не менее девяти тысяч. Выше всего потери оказались в пехоте Собраны: когда в тыл ей ударила собственная конница, с обоих флангов — конница Тамера, а с фронта продолжили натиск пехотинцы противника, солдаты начали бросать оружие и прятаться за трупами убитых товарищей, чтобы избежать смерти под копытами лошадей…

Лихорадочное отступление, едва не превратившееся в паническое бегство. Забытые на вершине холма карты с планами несостоявшегося триумфа, которые должны были изрядно повеселить тамерцев. Насмешливые птичьи стаи, с язвительными криками кружившиеся над остатками войска. Хмурое торжество на лицах жителей столицы графства Саур, которые уже предвкушали, как уцелевшая половина армии уберется на юг, за Эллау… все это походило на дурной сон с перепоя, но, увы, Рикард был безукоризненно трезв уже вторую седмицу.