Весенние грозы - Исьемини Виктор. Страница 6

- Так что, ваше величество, - подвел итог старший мокрогорец, - живут себе эти людишки. В сторонке, стало быть. И нам спокойнее, и им, опять же, тихо да укромно. И пускай, раз уж они такие боязливые.

- Ладно, проводите меня к ним. Сам хочу поглядеть.

- Отчего ж не поглядеть, проводим, покажем. Эх, жалко ваше величество не зимой пожаловали. Нам бы еще лесу побольше заготовить. Так оно славно мечом вашим выходило.

Ингви не удержался, стал хохотать, а Никлис встрял:

- Но-но! Ты, слышь-ка, думай, чего болтаешь! Будет тебе его королевское демонское величество мечом за так махать! Нашел себе дровосека...

- А я чего ж, я бы разве за так? - крестьянин был искренне удивлен. - Я бы со всем превеликим удовольствием стол накрыл, покушать, выпить... Разве же за так?

- Ладно, лучше выпьем! - примирительно объявил король. - Ну а завтра - на новеньких глядеть!

Наутро Ингви, сопровождаемый полудюжиной старшин, отправился на юг, туда, где обосновались пришельцы. Конвой углубился в горы. Здешние хребты были невысоки и пологи, широкие склоны густо поросли хвойным лесом. Дорога петляла по долинам, огибая скаты. Там, где тракт приближался к обрывам, громоздились груды камней, осыпавшихся с вершин. Через ручьи были переброшены мостики с аккуратными перилами. Местные поддерживали дорогу в хорошем состоянии, а почва здесь была каменистая, твердая - так что, несмотря на весеннюю распутицу, фургоны продвигались достаточно бодро. Тем не менее, странствие по владениям мокрогорцев заняло большую часть дня. По пути остановились пообедать в доме одного из старшин.

Наконец ближе к вечеру, когда распухшее красное солнце уже ползло по гребню невысоких гор, провожатые торжественно объявили, что уже скоро.

Пришлые расположились в широкой холмистой долине между отрогов, поросших лесом. Ингви оглядел стойбище чужаков с перевала. Несколько десятков конических палаток из шкур группировались неровным кругом, в центре - два шатра побольше. Неподалеку журчал ручей. Сейчас из-за талой воды поток поднялся, но летом он наверняка будет по колено в самом глубоком месте.

Кое-где громоздились кучи хвороста, в нескольких местах на кольях сушились шкуры. Между палатками и грудами хвороста расхаживали взрослые, носились детишки. Тут и там поднимались дымки. Караван заметили, дикари столпились между убогих жилищ и разглядывали гостей, указывая друг другу пальцами.

Когда конвой приблизился к кругу палаток, толпа выступила навстречу. Возглавляли шествие двое стариков. Один высокий, тощий, в грязных белых шкурах. На тощей жилистой шее - огромное количество ожерелий из зубов, когтей и тому подобного хлама. Седые волосы стянуты потертым шнурком. В руке - копье со здоровенным костяным наконечником.

Другой - напротив, с ног до головы укутанный в черные шкуры, опирался на посох, расщепленный сверху. В трещину был вставлен матово светящийся шарик размером немного побольше голубиного яйца. На голове у этого старца был колпак со свисающими краями, почти закрывший лицо, только смуглый нос торчит из тени. В отличие от долговязого спутника, этот был кривобокий, согбенный, приволакивал левую ногу и на посох опирался не для вида, а по-настоящему, из-за увечья. На шее этого деда также болтались бусы, но не когти и клыки, а камешки, кусочки кожи, а больше всего - раковин. Довольно необычно для жителей гор.

Соотечественники молча толпились позади, только дети перекликались и хихикали. Теперь стало видно, что все, без исключения, дикари выглядят изможденными и усталыми. Взрослых мужчины было очень мало, больше женщин. Да и детей, как показалось Ингви, среди дикарей маловато. Одежда варваров была из шкур, причем большей частью - сшита из небольших кусков. На крупного зверя, пожалуй, эти люди охотились редко. Во всяком случае, никто, за исключением вождя, не таскает ожерелье с клыками.

Ингви спешился и, сопровождаемый мокрогорскими старшинами, двинулся к предводителям странных людей.

Старик в белом с любопытством уставился на одежды Ингви, должно быть, прежде подобного не видал, а спутник его замер, тревожно поводя носом. Что-то в облике демона насторожило кривобокого старца.

Неожиданно для всех, в том числе и для того, что в белых шкурах, шаман повалился на колени, посох задребезжал по камням. Подвывая, то и дело тычась лицом в землю, старикашка пополз назад. Вождь с копьем покосился на него и тоже опустился на колени. Толпа дикарей попятилась, наряженные в шкуры варвары удивленно взирали на шамана...

Ингви прислушивался к причитаниям старикана и задумчиво гладил заросший подбородок. Ему показалось, что речь варвара отдаленно напоминает язык жителей Архипелага, а его самого старичок именует "защитником Великого Черного Угвана". Ну, защитник, так защитник - почему бы и нет?

Мокрогорцы и солдаты, сопровождавшие Ингви, с любопытством взирали на дикарей, их вовсе не удивляло, что с королем-демоном связаны всякие странные дела.

Ингви шагнул к чужакам, те попятились, даже белый старик с копьем. Ннаонна пристроилась рядом с демоном и поинтересовалась:

- Чего это они? Боятся тебя, что ли?

- Сейчас узнаем, - Ингви пожал плечами и, старательно припоминая речь островитян, обратился к вождю в белом. - Кто вы и откуда? И почему этот старик так странно себя ведет?

Рослый варвар с копьем поднялся с колен, покосился на спутника (тот успел отползти достаточно далеко) и заговорил. Его речь в самом деле напоминала язык островитян Архипелага, но звучала со странным акцентом, старик растягивал гласные и делал длинные паузы.

- Мое имя Ранвар, я глава народа аршванов, - объявил он. - Мой шаман признал в тебе защитника Великого Черного Угвана, того самого, что поразил Злого Несмышленыша и помог Великому победить в Главной Битве. Позволь пригласить тебя к моему костру, чтобы воздать почести и поблагодарить за спасение Мира!

- Если подумать, то я, пожалуй, и есть великий защитник, - согласился король, - и спаситель Мира.

Старик, опираясь на копье, снова тяжело опустился на колени. Следуя примеру вождя, варвары дружно повалились в грязь. Впрочем, одежки их были изрядно выпачканы, так что не особенно пострадали.

Ингви оглянулся на мокрогорцев, те мало что разобрали в речи вождя аршванов. Король вздохнул. Очень жаль, фермеры не поняли. Им бы не мешало поучиться у дикарей обхождению!

- В общем, они почитают в моем лице великого воина и знаменитого героя, - со вздохом пояснил демон, - и приглашают в гости. Ну, понятно, что гостить мне у них некогда... но поговорить любопытно. Посидим у костра, поболтаем. Ну и вы со мной тоже.

Вскоре страсти улеглись, дикари были людьми простецкими и явление героя не показалось им чересчур великим событием. Их крошечный мирок был переполнен богами и духами, да и Великий Черный Угван (одно из воплощений Гангмара, разумеется) являлся к их шаманам достаточно часто. Похоже, примитивные варвары не делали различий между духами, которые незримо сопровождали человека повсюду - и теми сверхъестественными существами, которые являлись во плоти. Пожалуй, те, что во плоти, даже могут считаться менее могущественными, ибо не брезгуют людьми - а значит, не столь высоко сами себя ставят. Только шаман ощущал истинное положение дела, он не мог не оценить ауру, окружающую фигуру короля, и особенно - Черную Молнию.

Словом, Ингви без особых церемоний пригласили к костру. Со стороны дикарей в пиршестве участвовали вождь с пугливым шаманом, да еще после того, как к огню подсела Ннаонна - к дикарям присоединилась массивная, широкая в кости, тетка. Видимо, старшая женщина рода. От угощения, предложенного Ранваром, король отказался, и велел притащить из фургонов припасы. Начался неспешный разговор. Аршваны сперва наблюдали за гостями, потом их наделили снедью из фургонов, варвары расселись в сторонке и стали меланхолично жевать. Щедрость гостей их не удивила - должно быть, подобное вполне к лицо славному герою, "защитнику Великого Черного Угвана".