Сезон штормов - Асприн Роберт Линн. Страница 21

Пока меня тошнит, я еще жив, — мрачно подумал художник.

Тележка под баком двинулась, и Лало услышал цокот копыт по булыжнику. В голове вспыхнула мысль, что он не только жив, но и может спастись, — появление лошади означало, что пришло время вывозить мусор. Затаив дыхание, Лало прождал несколько минут, показавшихся вечностью, пока его слух не уловил звук голоса. Фургон вздрогнул под тяжестью взгромоздившегося на сиденье возчика, и тележка тронулась.

Быстрее.., быстрее! — молил Лало, погружаясь все глубже в смердящее месиво. Стук деревянных колес по камню стал глухим, потом затих. Недолгий разговор у Врат с Хональдом, и вот уже телегу затрясло по утоптанной земле площади Вашанки.

Вдруг телега резко остановилась. Напрягая слух, Лало прислушался к звукам ночного города, но услышал только крики и тревожные удары колокола.

— Смотри, дым! Именем Тибы, да это же дворец горит! Бросай телегу, Тэм, помои мы и с утра можем вывезти! — Тележка снова дернулась, и две пары ног затопали в обратном направлении.

Лало снова расслабился, понимая, что, во всяком случае, в данный момент он вне опасности.

И что делать теперь! Зандерей расскажет каждому, что Лало убил стражника и устроил поджог. Если его поймают и не убьют на месте, вне всяких сомнений, тюрьмы ему не избежать, ну а если он попробует продемонстрировать свое умение обороняться, они не…

Вернуться во дворец, чтобы изобличить комиссионера, невозможно. Нужно добраться до Лабиринта, где наверняка можно будет укрыться: там все еще жили несколько человек, которые могли оказать ему такую услугу.

А потом… Зандерей или убьет принца Кадакитиса, или спокойно отправится обратно. Первое казалось более вероятным, поскольку вытащенный из ножен меч не убирают в ножны без кровопролития, а в этом случае Корицидиус тоже падет.

И что будет с Санктуарием? Эта мысль не давала Лало покоя.

Какого тирана пришлет империя отомстить за гибель принца?

Несмотря на всю свою нерасторопность, принц Кадакитис был вовсе неплох, и раз уж они попали под господство иноземцев, то вернее было держаться лучших из них.

Судьба города в моих руках… — Пытаясь сдержать смех, Лало неосторожно вздохнул слишком глубоко и закашлялся. — Сейчас я, сидя в мусоре принца, решаю его судьбу. — Власть забурлила в жилах подобно кароннскому вину. — Я должен связаться с Корицидиусом — он это затеял, он поверит мне… — До Лало доходили слухи о Гансе. — А может быть, мне удастся донести слово до самого принца…

Но сначала мне нужно выбраться отсюда…

Лало осторожно приподнял голову над бортом бака. В воздухе клубился дым, в городе горели факелы, отражавшиеся в окнах дворца, но пламени пожара нигде видно не было — наверное, его уже успели потушить. Телегу, в которой его везли, бросили как раз за зверинцем, в нескольких шагах от Врат Шествий.

Облегченно вздохнув, Лало выбрался из повозки и принялся очищать халат от прилипшего мусора.

…И замер, почувствовав чей-то взгляд. Это было похоже на безразлично следивших за ним облезлых львов из вольера неподалеку. Повернувшись, Лало посмотрел через площадь на Дворцовые Врата. Из них появилась одетая в серое фигура человека.

На миг Лало вновь объял ужас, но рассудка он не потерял. Халат художника упал на землю.

Туника Зандерея была сшита из дорогого шелка, тогда как старая рубашка Лало и его грязные бриджи не привлекут к себе внимания. Если ему удастся заманить рэнканца в Лабиринт, там Лало будет в своей стихии, и город сам может избавить его и принца от врага.

Нервно улыбаясь, Лало, напрягая занемевшие мышцы, неуклюже побежал через Врата Шествий, в то время как Зандерей вместе с полудюжиной церберов ринулись через площадь.

Поминутно оглядываясь через плечо, Лало, собрав все силы, рванулся по Прецессионной улице. Слыша позади топот стражи, художник мимо домов торговцев пробежал через Западные Врата вниз по Дубильному валу, направляясь к Серпантину. Чем дольше он бежал, тем быстрее текла по жилам кровь, и вслед за халатом и ужасом с Лало слетели и неуклюжесть, и возраст.

Остановившись подле забытой кем-то тележки, Лало загородил ею улицу. Такая преграда преследователей не остановит, но художник услышал, как на соседней улице наемники заключают пари по поводу какой-то дуэли. Со смехом, точно мальчишка, бежавший по этим улицам много лет назад, Лало позволил преследователям почти нагнать его на углу, скользнул ужом сквозь толпу и засмеялся снова, когда звон стали возвестил ему, что церберы и наемники скрестили шпаги.

Но где же Зандерей? Укрывшись в тени одного из дверных проемов, Лало внимательно наблюдал за узким проулком. Пришла ночь, и полная луна, плывшая высоко над чадящим трубами городом, прихотливо бросала свет на тени. Как тут различить, какая из них…

Одна тень шевельнулась, и Лало понял, что враг рядом.

Как быстро! По жилам пробежал холодок, волосы на голове художника зашевелились. Надо бежать… Он слишком быстр — еще до того, как его приметят те, кто может прельститься дорогой одеждой, Зандерей будет рядом. Если Лало не удастся подстроить ему ловушку, он пропал. Едва вкушенная слава казалась теперь столь же незначительной и маловажной, как луна в небе.

Еще чуть-чуть, и Зандерей настигнет его.

А ведь когда-то давно с ним уже случилось подобное. В голове Лало вихрем пронеслись воспоминания из детства, когда он с друзьями отправился на поиски приключений в Лабиринт и едва избежал беды. Он спасся благодаря… Художник поднял голову и увидел, что дом, в тени которого он стоял, тоже оборудован запасной лестницей. Не думая ни секунды о возможной неудаче, Лало рванулся наверх.

Деревянная лестница предупреждающе заскрипела. Лало схватился за перила и едва не упал, когда те внезапно зашатались. Из комнаты дома послышались громкие голоса, открылось окно. Завидев Лало, его тут же захлопнули, и голоса на секунду стихли. Взобравшись на крышу, художник осторожно пошел мимо валяющихся тут и там фруктов и развешанного для сушки белья. Заметив позади темный силуэт, Лало дернул веревку, чтобы мокрые тряпки хлестнули преследователя по лицу.

Рядом с щекой художника со свистом пролетел нож, в свете луны похожий на белую молнию, и воткнулся в крышу. Развернувшись, Лало ухватился за край парапета и потянулся за ножом.

Едва переводя дух, смотрел он на нож — брат-близнец того, что пронзил горло стражника. Лало поспешил укрыться под надежной защитой веток раскидистого дерева.

Два цербера выбежали внизу на улицу, остановились на углу, и один из них засвистел. На свист отозвались с другой улицы.

Лало не успел подумать, что же произошло с наемниками, как на крыше стоящего напротив здания появилась отливающая серебром в свете луны фигура.

— Живописец! — позвал Зандерей. — Солдаты убьют тебя, стоит тебе попасть им в руки. Сдайся мне!

Подумав о кинжале, который он заткнул за пояс, художник сжал зубы. Они называют нас червями, — вспомнил он. — Ну что ж, сейчас мне и впрямь стоит поизвиваться! Художник осторожно пополз по черепице. Звук удара с противоположной стороны возвестил ему, что Зандерей перепрыгнул с крыши на крышу, и Лало рванулся к лестнице. Но ее не оказалось. Не в силах остановиться, художник под звон разбитой утвари приземлился на балкон, перелез через перила и вновь прыгнул вниз. Бежать по крышам не удалось. Пока Лало лежал, тяжело дыша, на память ему пришел еще один вариант, куда более темный и опасный для обоих.

Позади на улицу посыпались куски черепицы. Владелец балкона заметил Зандерея и теперь бросал в него разбитой посудой.

На бегу Лало миновал компанию, бредущую со стороны «Распутного единорога».

Я хотел быть героем, — думал Лало, заставляя ноги бежать быстрее, — но кто отличит мертвого героя от мертвого дурака?

Позади прекратилось пение, кто-то застонал. На мгновение Лало четко увидел в свете луны убийцу, который в своей изорванной сорочке, без шелкового одеяния выглядел так, словно вырос на улицах Санктуария. Будто почувствовав взгляд Лало, Зандерей улыбнулся, сверкнув зубами.