Зверь в чаще леса (СИ) - "AnnyKa". Страница 24

Но кто же ей позволит?

Логан, боясь, что девушка сгинет в лесах, выставил охрану, запретил людям ходить туда поодиночке и предпринял все меры, чтобы больше никто не пропал.

Конечно, теперь-то все настороже после случившегося.

И почему этих мер не предприняли раньше? Может, тогда бы Чарльза тоже не пустили в лес, и никто бы не позволил ему ходить там одному.

Рейвен прикусила губу, стараясь изо всех сил сдержать слезы, и впилась пальцами в землю, а холодный ветер тут же растрепал ее белокурые пряди.

— Черт бы тебя побрал, Чарльз, — тихо прошептала девушка, чувствуя, как дрожат ее руки, но все еще не плача. — Вернись…

Она не может его найти, но все еще надеется его увидеть вновь. Верит и ждет, что, не смотря ни на что, ее милый Чарльз выйдет на эту опушку. Пусть израненный и изможденный, но живой.

Вернется домой.

— Бе-е-е.

Рейвен вздрогнула и подняла голову, едва ли не столкнувшись с мордой молодого барашка, который с любопытством смотрел на нее, словно и он тоже хотел поддержать девушку. Но в отличие от Хэнка или Азазеля он хотя бы не мог начать долгие нудные речи, от которых становилось только хуже.

— Иди отсюда, — буркнула Рейвен, но барашек потянулся к ней, порываясь лизнуть. — Фу! — девушка уперлась ладошкой в мягкую бархатистую морду. — Фу, Шон, нельзя! — приказала она зверю, но невольно рассмеялась, когда он лизнул ее руку. И это словно разорвало какую-то внутреннюю печать. Девушка смеялась и не могла остановиться, а по ее щекам текли так долго сдерживаемые слезы.

Она обняла Шона, который издал удивленное блеяние, и погладила его по мягкой рыжей шерстке, а затем, чуть успокоившись, отстранилась и провела рукой по его мягким ушкам и крепким витым рогам, все еще тихо посмеиваясь и не в состоянии унять слезы, которые по капле стекали с ее лица.

И она даже не заметила Азазеля, который стоял на пороге школы, наблюдая за ней издали.

Он уже давно должен был покинуть этот город, но все откладывал этот момент. И начинал привыкать к мирному быту в этом уютном месте, пусть и пропитанном скорбью и печалью.

Привыкал к тому, что мог быть рядом с Рейвен и поддерживать ее. И даже к детям, снующим в их школе-доме. Но все же не был рад тому, что тут вечно ошивался Хэнк. Пусть священник и взял на себя ведение занятий, то, как он смотрел на Рейвен, вызывало у Азазеля желание схватиться за меч и отбивать это место, которое еще не успело стать его по праву.

Да и постоянное присутствие коренастого Логана лишь настораживало.

Азазель определенно не мог бросить малышку Рейвен на попечение этих истуканов.

***

— Черт-черт-черт! — Чарльз метался по лесу, потеряв счет времени, но небо уже начало окрашиваться в глубокие серые и фиолетовые тона, а горизонт запылал багрянцем.

Он уже и не думал найти домик лесничего, забыв о письме, и все, что он пытался — найти дорогу к логову Эрика. Но даже в глубине своего сердца, скованного липким холодным страхом, он и не надеялся на то, что Эрик до сих пор не заметил его отсутствия, а мысли были слишком парализованы паникой, чтобы Чарльз смог придумать мало-мальски достойное объяснение своему побегу. Это ведь было едва ли не единственным прямым запретом. И он точно знал, как Эрик на это отреагирует. И бежать к нему сейчас было одной из самых самоубийственных мыслей, которую только можно было придумать. Вот только ничего лучше в голову Чарльза не приходило.

Его трясло, и ноги то и дело вязли в размякшей земле, а в лицо лезли ветви деревьев и невидимая паутина.

Он найдет дорогу! Найдет.

Забьется в угол и будет надеяться на лучшее, а Эрику скажет… Что он… он… Да хоть что-нибудь! Что он подвернул ногу и потерял сознание в погребе, что его унесло течением реки, что завалило в комнате шкафом, что он упал в обморок в подземельях… Что угодно!

И вот, когда Чарльз уже заметил знакомое изогнутое, словно бьющееся в агонии сухое дерево, позади него послышался треск веток, и сердце юноши замерло, пытаясь сжаться в такой крошечный комок, что если бы кто-то вздумал искать его в горячей груди, то просто не смог бы разглядеть.

Небо накрыли густые тучи, и на мгновение на Чарльза наползла огромная неровная тень, и в следующую секунду юноша замер на месте, как вкопанный, увидев знакомые глаза, отливающие холодным изумрудным цветом.

— Я не… не… не… Простите… Я просто, я не хотел… — Чарльз даже не был уверен в том, что говорил это вслух, его мозг отказывался работать, когда Эрик вырвался из мрака и, издав хищный рык, бросился на Чарльза.

Ксавьер видел, как Зверь занес руку для удара, и попытался уклониться. Он был уверен, что отпрыгнул в сторону. Или подумал об этом. Он сорвался с места, а затем под ребрами, подобно взрыву пороховой бочки, разорвалась острая боль.

В глазах потемнело, и даже стон боли не смог сорваться с губ юноши. Он, как во сне, почувствовал, что его отшвырнуло в сторону, что его тело рухнуло на влажную землю, что изогнутый корень дерева впился в живот. Голова кружилась, и горло душило тошнотой. Руки скользили по вязкой грязи, смешанной с листьями, Чарльз пытался подняться, тряся головой, с ужасом понимая, что все звуки теперь слышатся приглушенно, и он запоздало осознал, что к нему приближается Эрик.

— Нет, прошу Вас… Я все объ…

Когти царапнули кожу головы, когда Эрик впился в растрепавшиеся волосы Чарльза, сжимая пряди, и рывком поднял юношу на ноги, оттянув его голову так сильно, что Чарльзу пришлось ее запрокинуть, и горло, начавшее болеть от напряжения, казалось, вот-вот разорвется.

— Я…

— Вздумал бежать от меня?! — рык Эрика совсем не походил на человеческий, он, подобно раскату грома, разорвался у самого уха Чарльза, а пальцы Зверя еще сильнее впились в его волосы, разрывая когтями кожу головы до крови.

— Нет, нет, я и не думал… я заблудился…

— Молчать! — Эрик швырнул Чарльза обратно на землю, и юноша не успел выставить перед собой руки, рухнул, и едва не задохнулся в вязкой жиже, боясь пошевелиться от нового рыка Зверя. Стоило ему вновь попробовать подняться, как его в бок словно ударило тараном, и Чарльз, беззвучно стеная, рухнул обратно, чувствуя, как по губам потекла горячая кровь, а перед глазами начало все расплываться из-за соленых слез. Дрожащими руками хватаясь за горящие болью ребра, он с ужасом поднял на Эрика глаза, понимая, что только что пережил удар черных рогов.

— Ты, мелкая змея, — утробно прорычал Эрик, приближаясь к Чарльзу, который только и мог, что мотать головой и пытаться оправдаться. Зверь схватил Чарльза за горло и поднял над землей с такой легкостью, словно тот вовсе ничего не весил, а затем с силой прижал Чарльза спиной к стволу дерева, да так, что с его ветвей сорвались пожухлые листья. Ксавьер, задыхаясь, впился в руку Эрика, пытаясь расцепить сильные пальцы, но Зверь только сильнее схватил своего человека и зарычал на него. — Ты отдал мне свою жизнь в тот день. Остался добровольно, но все, что бы ты ни делал, все это было лишь попыткой сбежать! Так вот какова цена твоего слова, — от гнева он еще сильнее сжал хрупкое горло юноши. Чарльз слабо дернул ногами, пытаясь дотянуться до земли, но не смог ее найти, хотел сказать хоть что-то, объясниться, но смог выдавить лишь булькающий хрип, и кровь начала пузыриться на его губах. Перед глазами все стала затмевать черная пелена, и вот Чарльз уже не мог вздохнуть, легкие горели адским пламенем, а воздух с каждым вздохом застревал где-то в районе горла, пальцы немели, и Чарльз видел лишь пылающие гневом глаза Монстра…

Эрик тихо зарычал и отбросил Чарльза в сторону. Юноша, не чувствуя боли от удара, зашелся хриплым кашлем, жадно вдыхал воздух и хватался за свое горло, все еще не веря, что он снова может дышать.

— Ты никогда от меня не сбежишь, — от гнева голос Эрика стал еще более глубоким и уверенным. Он приближался медленно, а Чарльз боялся даже взглянуть на него, в ужасе ползком пытаясь хоть немного увеличить дистанцию. — Ты мой, человек. И никогда не вернешься к ним. Думаешь, что можешь так легко сбежать? Надеялся, что я не замечу твоего отсутствия? Да я найду тебя, где бы ты ни был, и верну, как далеко бы ты не сбежал и как бы сильно не вырывался. Я научу тебя послушанию.