Ювелир. Тень Серафима (СИ) - Корнева Наталья. Страница 118

Сказать, что Себастьян был ошеломлен таким ответом, значило ничего не сказать. Отлично! А то он уже начал переживать, что все непривычно в норме. Вот так удача - единственный человек на многие километры пустынного пространства, и тот законченный безумец. Это и немудрено, - должно быть, свихнулся здесь от одиночества и столь однообразного проведения досуга. Однако сильф все еще не терял надежды разузнать хоть что-то.

- Что же случилось с инквизиторами? - аккуратно поинтересовался он, правда, без особенной надежды на адекватный ответ.

- Пустоши убили их, - кратко, но емко пояснил собеседник.

- Всех?

- Всех до единого.

Так. Ну, уже лучше. Если опустить яркую аллегорию с Пустошами, становится понятно, что незнакомец без всяких видимых сложностей расправился в одиночку с десятком опытных ликвидаторов. По крайней мере, самому ювелиру повезло чуть больше, и он до сих пор жив. Но почему?

- Зачем ты спас меня? - прямо спросил Себастьян, решив не утруждать себя выстраиванием завуалированных вопросов.

Гончар открыл наконец глаза. В них оказалось темно и сыро, как в старом домашнем погребе. И так же недоставало свежего воздуха.

- Без всякой корыстной цели, если ты об этом. Ни в каком виде не жду я благодарности, не намереваюсь съесть тебя на ужин или силой удерживать здесь для выполнения тяжелых работ. Ты гость, которому я безмерно рад, а потому рассчитывай в полной мере на моё гостеприимство. Ты покинешь это место, как только пожелаешь и окрепнешь достаточно, чтобы продолжить свой путь в диких землях. Что до спасения… о, что за громкие слова. Просто забудь об этом. Так уж сложилось, что я не слишком-то люблю инквизиторов. Взгляды их чересчур категоричны. Если адепты святой службы преследовали тебя, значит, ты не вписываешься в рамки. Мне интересно всё, выходящее за границы нормы. Норма - смерть для любого развития.

Ну что ж, кое-что начало проясняться и одновременно с этим запутываться. Весь облик незнакомца ясно говорил Себастьяну, что тот родился не в Пустошах. Обитатели Виросы, лесные люди, выглядели совсем по-другому, да и мировоззрение их сильно отличалось. Почему же загадочный спаситель оказался здесь, и как выжил совершенно один? В округе полным полно разной нечисти. Как бы ни был силен колдун, а это задачка не из легких.

Словно разгадав мысли Себастьяна, гончар успокаивающе покачал головой, отчего сделалось только тревожней.

- Не беспокойся, беглец, в окрестностях необыкновенно тихо. Ни инквизиторы, ни дикие люди, ни нелюди - никто не приходит сюда. Здесь тебя не найдут. Никогда не найдут.

- Вот как? - вежливо удивился ювелир, не зная еще, радоваться этому или печалиться. Отчетливо чувствовал он какой-то подвох. - И почему же?

Собеседник его замялся на минуту, раздумывая над чем-то, но всё-таки счел возможным ответить, и ответить правдиво.

- Предполагаю, это как-то связано с суеверными страхами пред Маяками, - неохотно признал он. - О них ходит дурная молва.

Себастьян похолодел. Маяки, неразгаданная тайна Бреонии, будоражили воображение людей вот уже многие сотни лет. Во внутренних границах человеческого государства не было моря, однако имелись Маяки. Иногда они встречались довольно редко, затерянные в дремучих чащобах Виросы, иногда стояли целыми группами, посреди необъятных необитаемых пустынь Пустошей. Кто создал их, когда и зачем, было совершенно неясно, однако факт оставался фактом - все Маяки находились в рабочем состоянии, каждую ночь зажигая свет и указывая направление неведомым путешественникам. Источник энергии, бесперебойно снабжавший Маяки всё это время, обнаружить также не удавалось.

Естественно, такое положение дел создало вокруг таинственных башен немедленный бурный ажиотаж, породило всплеск научных и околонаучных исследований, создание живописных легенд и песен. Однако жизнь всех, кто побывал на Маяках, неминуемо изменялась, резко выходя из нормального русла, и почти всегда заканчивалась быстро и трагично. Стали поговаривать, что Маяки зовут не корабли, а ушедшие души, указывая им дорогу в иной мир, и живым там делать нечего. Эта устрашающая слава быстро закрепилась за странными сооружениями, и все живые существа во что бы то ни стало стремились избегать их, обходя дальней дорогой.

Побывать на Маяке стало синонимом скорой и страшной смерти.

- Мы что, внутри Маяка? - Себастьян оглядел ничем не примечательное помещение со значительно усилившимся интересом. Ну, всё лучше, чем превращаться в питательный компост в Пустошах. Хотя… кто знает.

Незнакомец усмехнулся, заметив невольно округлившиеся глаза собеседника.

- Да. Но не спеши хвататься за сердце. Сам я живу здесь вот уже скоро двадцать лет, и, как видишь, со мной ничего не случилось.

Ну, с этим еще можно поспорить, ой как поспорить… Себастьян критически осмотрел собеседника. На вид ему нельзя было дать больше тридцати, да что там - и на тридцать-то совсем не тянул. С рождения он здесь скрывается, что ли?

Гончар рассмеялся, кажется, взяв за привычку бесстыже читать мысли гостя.

- Я пришел к выводу, - беззаботно откликнулся он, - что Маяки находятся вне течения времени нашего мира. Возможно, время - это и вовсе условность. По крайней мере, в этом Маяке его совершенно точно не существует. Даже сорванный цветок, принесенный сюда, никогда не завянет. Именно поэтому я не могу точно сказать тебе, как давно ты находишься здесь. Это нужно будет выяснять во внешнем мире.

Чудесно. И сколько еще подобных дивных сюрпризов ждет его впереди?

- А если в Маяках ничто не существует? - после некоторого раздумья предположил ювелир. - Даже мы? По крайней мере, в той форме, к которой мы привыкли.

Гончар как-то странно посмотрел на него, и от этого взгляда сильфу сделалось не по себе.

- Может быть, - уклончиво пробормотал он. - Но не торопи события. Очень скоро ты сам всё увидишь… Не хочешь ли поговорить о чем-нибудь другом?

- Как пожелаешь, - пожал плечами ювелир, мысленно подбирая более легкую и нейтральную тему, вроде классической погоды. - Что ж, будем надеяться, что времени прошло не так много. По крайней мере, хочется застать лорда Эдварда столь же живым и здоровым, каким я видел его накануне… хотя это, конечно, отнюдь не показатель того, что за нашей беседой не пролетела незаметно сотня-другая лет…

Собеседник его неожиданно вздрогнул - всем телом, как от удара ножом. Руки мужчины дернулись, круг также содрогнулся и резко остановился. Глина брызнула в разные стороны, основная часть её тут же начала оплывать и на глазах теряла приобретенную неустойчивую форму.

Себастьян с удивлением покосился на колдуна. Ничего не скажешь, угадал с темой! Похоже, он сегодня в ударе. Однако странное же воздействие оказало на отшельника одно только упоминание имени правителя Ледума.

Повисло напряженное молчание.

- Полагаю, ты ждешь объяснений, - вздохнул отшельник, поняв, что скрывать или демонстративно не замечать собственную неадекватную реакцию просто глупо. - Этот человек… лорд Эдвард… уничтожил мою семью. Он причина моего изгнания из Ледума. Много лет назад я вынужден был бежать из города, так же, как и ты, спасая свою жизнь. В противном случае я был бы уже мертв. Думаю, этого более, чем достаточно для начала. Ты удовлетворен, беглец?

- Меня зовут Себастьян, - памятуя о договоренности с Маршалом, кратко представился ювелир. Конечно, этот одинокий отшельник вряд ли слыхал громкое имя Серафима и при упоминании его возбужденно вскричит “Тот самый?!”, но осторожность никогда не помешает. Очень часто это качество помогает сохранить жизнь.

Гончар улыбнулся, чуть иронично и снисходительно, постепенно приходя в себя. Былое спокойствие довольно быстро возвращалось к нему после кратковременной вспышки и выхода из-под контроля эмоций.

- Славное имя, - задумчиво проговорил колдун, в противовес своим словам отрицательно качая головой, - но мягкое, как глина. Мне думается, ты можешь быть иным. Омуты этих глаз слишком зелены, чтобы обмануться: они ведут по ту сторону мира. А редкостный цвет волос напоминает мне о священной ярости серафимов, огненнокрылых посланников Изначального - закатных ангелов, знаменующих приход ночи. Эти совершенные создания не знают ни гнева, ни милосердия. Ты что-нибудь слышал о них?