Ювелир. Тень Серафима (СИ) - Корнева Наталья. Страница 42

Красоту премьера нельзя было назвать слащавой, равно как и мужественной. Скорее, это была гармоничная, эстетически выверенная красота античных статуй. Винсент механически отметил её про себя, как особую примету, нуждающуюся в упоминании в личном деле, не более. Кто-то любил мужчин, кто-то женщин, кто-то - и тех, и других. Канцлер же оставался равнодушен ко всем живым существам. Искреннюю привязанность он питал не к людям, этим несовершенным созданиям, а к цифрам и функциям. И к логическим выкладкам, конечно же.

- Ни в коем случае, Кристофер, - впервые улыбнулся Винсент, но улыбка эта вышла недоброй. Канцлер извлек из нагрудного кармана увесистый брегет и вновь уставился на оппонента немигающим птичьим взглядом. - Это всего лишь приватная беседа, а вовсе не допрос. Мы должны работать согласованно и владеть всей полнотой информации, раз уж волею судьбы занимаемся одним делом. Известно ли вам, что после вашего визита к Стефану этот нелегальный ювелир исчез? Между тем, у меня есть веские основания полагать, что именно он изготовил обнаруженную моими людьми подделку. Его коллега Себастьян, более известный как Серафим, также скрывает своё местонахождение, хотя и к нему у меня имеются вопросы. Какие объяснения можете вы мне дать?

- Прошу прощения, господин канцлер, но какое я имею отношение ко всему этому? - с легким недоумением вопросил Кристофер. Он наконец оставил в покое черную ленту и взамен принялся теребить и нервно разглаживать ажурные манжеты.

Щелчок. Резко распахнулась гравированная крышка брегета, обнажив золотой циферблат и хищно заостренные стрелки, показывавшие тридцать восемь минут после полуночи. Кристофер вздрогнул от этого неожиданного звука, а Винсенту он, напротив, только ласкал слух. Глава особой службы питал пристрастие к часовым механизмам. Те позволяли упорядочить и получить контроль над самой таинственной и неуловимой субстанцией, которую до сих пор пытались расшифровать ученые - временем. Правда, несмотря на все изыски часовых мастеров, время так и не удавалось посадить на цепь, пока только на ненадежную цепочку карманных часов…

Эту модель канцлеру сделали на заказ, исполнив все многочисленные, до тошноты подробные указания по поводу декорирования и обработки деталей. Под задней крышкой брегета имелось прозрачное стекло, позволявшее любоваться изящной, строгой красотой рабочего механизма, позолотой, воронением и гравировкой. Разумеется, как видимые, так и скрытые части, в том числе движущиеся, были отшлифованы и тщательно отполированы, причем полировка была “черной”, дающей глубокую блестящую отделку. Заводные и ангренажные колеса имели муаровую поверхность со скошенными зубьями, а сектор подзавода и мосты гильошированы узором “солнце и зерно”.

С чувством глубокого удовлетворения канцлер надавил на бигель, кольцо для крепления цепочки, приводя в действие репетирный механизм. Брегет немедленно отозвался мелодичным боем, по первому требованию сообщая владельцу точное время. Низким тоном репетир неторопливо отбил двенадцать ударов, сдвоенным - два, количество полных четвертей, а затем еще высоким тоном - восемь, количество минут.

Слушая бой часов, эту музыку вечности, заклинатель непроизвольно откинулся в кресле и замер, разом прекратив суетливое шевеление. Тревожный голос репетира рождал ассоциацию с перебором, звоном погребальных колоколов, и после него наступила такая же пронзительная тишина, прервать которую долго никто не решался. Голос репетира погрузил премьера в почти гипнотическое состояние. Винсент тем временем укоризненно разглядывал варварски тревожащую Кристофера деталь одежды, мимоходом отмечая белизну и изнеженность пальцев, очевидно не приученных к рукояти не только меча, но и револьвера. Это была рука подлинного аристократа, удлиненная, грациозная и деликатная, с заостренными кончиками пальцев, с блестящими ногтевыми пластинками. Один взгляд на такую руку говорил о высоком положении в обществе.

- Тоже находите, что накрахмалены недостаточно хорошо? - Доверительно шепнул Винсент, кивая на кружева и неотрывно глядя на мага серьезными честными глазами, в которых было что-то от немигающего взгляда коршуна. - Учитывая ваш нынешний статус, ваши слуги рискуют головой, а это довольно-таки ценный элемент костюма… Подумайте об этом, Кристофер.

Маг вновь побелел, на сей раз от страха, подавляя инстинктивное желание отодвинуться подальше. В обществе этого человека, привыкшего с легкостью распоряжаться чужими жизнями, многие чувствовали себя беспомощно. Но в данную минуту, как ни невероятна была сама эта мысль, Кристоферу почему-то казалось, что ему угрожают. Нейтральные слова и участливый тон Винсента вступали в диссонанс с выразительным взглядом, в котором не было ничего человеческого. Это было дико и… страшно.

- Всё верно, - смирившись, уступил нажиму Кристофер, не имея больше сил противиться несанкционированному допросу, - несколько дней назад я разговаривал с обоими по приказу лорда. Но я руковожу службой ювелиров, а не стражей. У меня нет полномочий никого задерживать, тем более, что указания правителя на этот счет были недвусмысленны. Оба ювелира категорически отрицают какую-либо причастность к похищению камня. Мне показалось, они были правдивы…

- Ясно, - канцлер уже перешел на сухой деловой тон, которым обычно разговаривал с подчиненными. Когда собеседник морально сломлен и готов давать правдивые показания, нет больше нужды упражняться в психологических техниках допроса. Многолетний опыт помогает безошибочно угадать такой момент. - Что ж, я поговорю с ними сам, как только мои люди найдут их, тогда и проверим вашу интуицию. А что вам поведал престолонаследник? Как я слышал, также отрицал свою причастность?

- Да, господин канцлер.

- Значит, со мной он был более искренен, хоть и играл поначалу в молчанку, - Винсент негромко постукивал по столику своей неизменной тростью, выбивая одному ему ведомый ритм. Лицо главного следователя, словно высеченное из могильного камня, поражало своей бесстрастностью. Многие в Ледуме были уверены, что этот расчетливый, ледяной человек вообще не способен на проявление чувств. - Только представьте, Кристофер, ведь он хотел убить своего брата.

- Что-о? - Не сразу сумел произнести глава ювелиров, от изумления потеряв дар речи.

Кто бы мог подумать, что нерешительный инфант отважится на такое. Неужели неприязненные отношения между братьями, вызванные соперничеством за расположение отца, зашли столь далеко? Логично было бы предположить желание младшего брата устранить наследника, но чтобы наоборот?..

- Именно так, - спокойно подтвердил канцлер. - Я выяснил причины, по которым престолонаследник находился в хранилище и восстановил последовательность событий. Если говорить кратко, ранним утром инфант нанес на внутренний обод кольца Эдгара специальный яд, который должен был убить того почти мгновенно. Позднее Эдмунд вторично явился в хранилище, чтобы проверить, надел ли брат кольцо. Обнаружив, что план его не удался, и Эдгар взял шерл отца, инфант схватил подделку и поспешил к брату, чтобы исправить чудовищную ошибку. Но он опоздал. Кажется, у бедного Эдгара совсем не было шансов пережить тот злополучный день.

- Невероятно, - Кристофер покачал головой, удивленно приподняв брови. - Как вообще можно было додуматься использовать шерл для убийства? Разве не ясно, что защитные минералы отводят беды от владельцев? Эдгар не случайно перепутал перстни… “Глаз Дракона” воздействовал на него так. Камень привлек его, чувствуя серьезную угрозу для своего хозяина, лорда Эдварда. И в то же время он спас Эдгара от немедленной неминуемой смерти.

- Возможно, - не стал спорить Винсент, тем более, что его познания в данной области были довольно ограничены. - Как бы то ни было, это означает, что к моменту первого посещения Эдмундом хранилища, то есть около семи часов утра, камень Эдгара уже был похищен и подменен. Что интересно, в промежуток с десяти часов вечера дня накануне, когда Эдгар сдал свой перстень, до семи утра, когда Эдмунд совершил свой преступный замысел, по свидетельству охраны, в хранилище никто не проходил.