Четыре жезла Паолы - Гореликова Алла. Страница 7

Ехавшая позади них телега заскрипела, накренившись на повороте. Впереди, за полем, курился дымок. В запахи трав, меда и созревающего хлеба вплелась горячая струйка огня и металла.

– Кузня, – уверенно определил Эдька.

– Верно, малец, кузня, – откликнулся с передка возница. – Там остановимся, лошадей да телеги проверим. А ты, ежели железо уважаешь, к мастеру приглядись. Мастер в той кузне добрый, лучший по этим местам.

Спроси у кузнеца, трудно ли ковать, подумала Паола, что ответит? Наверное, только плечами пожмет. Он тоже – сила Империи, а значит, для него тоже на такой вопрос один ответ. Не «трудно» или «легко», а – «правильно».

Когда Ильда ощутит первый раз свою силу, она поймет. Как поняла сама Паола.

К столице подъезжали под вечер. Последние несколько дней плелись еле-еле. Перегораживали путь то возы с сеном, то стадо коров, то паломники. А то гномий обоз с товаром – горные самоцветы и волшебные эликсиры, пенный эль и горючий камень, а может, и новая диковинка из подгорных мастерских, вроде плюющегося огнем самострела или приближающей трубки, в которую, говорят, только заглянешь, и дальние земли откроются как на ладони. Гномы-возницы, коренастые, заросшие бородами так, что только нос торчит, и не думали уступать дорогу имперским воинам – впрочем, их возы катились бодро, никак не медленнее запряженных широкогрудыми ломовиками телег отряда Ольрика. Ильда и Эд глазели на гномов не отрываясь – сразу ясно было, в их деревню горные отродясь не заглядывали.

– В столице кого только не встретите, – смеялся Гидеон. – Эти хоть на людей похожи!

И вот уж видны каменные стены, и шпили на башнях, и белые с алым флаги на шпилях… Сердце Паолы забилось быстрее: окончен поход, они дома! Совсем скоро она покажет Ильде дворик и сад их школы, увидит подруг, зайдет в храм при гильдии магов. А когда вернутся из учебных походов все крылатые девы – в этом году их пятеро оканчивали обучение, – будет праздник. И она узнает, где именно пригодится Империи дар Паолы-жезлоносицы…

Скоро под колесами телег застучала брусчатка, а по сторонам закрыли небо высокие – в два-три этажа – дома. Да и люди, что попадались навстречу, отличались от деревенских. Вот прошла торговка с корзинами: «Зелень, све-ежая зелень!» Вот строгая монахиня, а вот целая компания веселых, явно подвыпивших оруженосцев… Ильда, раскрыв рот, только успевала головой вертеть. Эд притащил к ней Клаську, и гордый ученик мага рассказывал: вон видна крыша храма, а если на ту улицу свернуть, так прямиком ко дворцу можно выехать, а во-он стена манежа, а сейчас свернем, так вот за тем поворотом о прошлом годе настоящую ведьму поймали. Что значит «куды дели»? Допросили, да и сожгли во славу Отца Небесного. Эх вы, деревенские!

Подошел Ольрик, усмехнулся в бороду, потрепал белобрысый затылок ученика:

– Вот и ясно, кому поручить за Эдвином первое время приглядеть. Ты ему все и покажешь, и расскажешь, и обжиться поможешь.

Класька надулся от гордости и важно кивнул:

– А то ж!

Обоз медленно таял. Свернули к своим казармам рыцари, сквайры и оруженосцы, потарахтели на хоздвор телеги с шатрами, котлами да прочим походным скарбом.

Просторный двор гильдии магов обычно пустовал в этот поздний час, но нынче встретить вернувшихся из похода высыпали, кажется, все обитатели и башни магов, и келий учеников, и крыла обслуги. Даже белоснежная борода и нарядные одежды верховного мага мелькнули на высоких ступенях башни. На Паолу налетели подружки, заобнимали, затормошили, защебетали – как ты, да как дорога, да что в походе интересного приключилось…

– А вот, – Паола взяла за руку Ильду, – новенькую нам привезли. Ильдой звать. Вон, Ильдуша, сестра-келейница идет, она тебя устроит.

А сама тем временем жадно вглядывалась в лица подруг. Как же она, оказывается, соскучилась! Даже сердце защемило: ведь скоро прощаться надолго, если не навсегда. Империя огромна, бог весть, доведется ли свидеться.

Из старших успела вернуться только Джатта. Серьезная, неожиданно повзрослевшая. Паола глядела и думала: а я, неужели я тоже так сильно изменилась? Почему меньшие девочки смотрят с таким восторгом? Или это – потому что первый жезл, деяние, до которого им еще учиться и учиться?

Класька уже увел Эда, Ольрик зашагал в башню, на ходу созывая магов Совета – да, сообразила Паола, у него важные вести, ладно бы просто двое новых учеников, но одну из них, будущую крылатую деву, раньше них нашла служанка Тьмы. И кто знает, как повернулась бы судьба Ильды, не окажись сердце девочки таким чутким.

Вскоре Паола ускользнула к себе. Поговорить успеется завтра, а сейчас – спать…

Назавтра они с Джаттой ушли вдвоем в укромный уголок садика, за цветущие кусты белого шиповника.

– Все оказалось так легко, – рассказывала Джатта, – я совсем не ожидала. Думала, похо-од, в такую даль, на самую границу Империи… Знаешь, там просто река, и на ней островок, а на островке выход золота. И это даже никакая не граница, за рекой – тоже зеленые земли, просто, сама понимаешь, река…

Паола кивнула: текучая вода она – и есть текучая вода, если рудник на островке, приходится ставить жезл, сама собой мана оттуда никак не пойдет.

– А это золото, его только нашли, да, Джатта? – Странно было думать, что в землях Империи остались неразведанные месторождения, но, как видно, и такое бывает.

– Там река берег подмыла, – объяснила Джатта, – и жила стала видна. Хорошо еще, ее первым тамошний жрец увидел и сообщил к нам в гильдию. Этот островок как раз на границе двух графств, раньше никому нужен не был, а теперь те графья за него передраться готовы. Учителю Тефасу пришлось посохом вразумлять, – Джатта презрительно поморщилась, – аристократов. Он так ругался, Паола, ты не представляешь! Вот бы, говорит, за благо Невендаара так радели, как за свою мошну, а еще вассальную присягу давали, клялись служить императору!

Представить Тефаса ругающимся и правда оказалось сложно: он был самым тихим и спокойным из всех наставников гильдии магов. Крепко, видать, рассердился…

– А потом? – Паола подалась к подруге.

– Потом, – Джатта рассмеялась, – ох, потом Тефас им предложил спустить пар в ритуальной схватке в честь новой жезлоносицы. А им что оставалось, такой бой нам устроили, залюбуешься!

– Только тебе любоваться было некогда, – сочувственно вздохнула Паола.

– Да почему ж? Я с жезлом быстро управилась, они только во вкус вошли. – Джатта снова засмеялась. – А потом пир закатили, задержаться звали. Только Тефас сказал, некогда нам гостить. Да я и не хотела, больно нужно. – Джатта аристократов не любила. Мягко говоря. – Ну а ты-то, Паола?

Рассказ Паолы занял времени побольше. Любую приключившуюся мелочь ей хотелось расписать во всех подробностях – и историю Ильды, и драку орков с великаном и рыцарей с орками, и даже встреченный в пути гномий обоз. Но вдруг, неожиданно для себя самой, Паола замолчала. И сказала, помолчав, тихо-тихо, почти шепотом:

– А знаешь, Джатта… Эта трава, зеленая трава, что расходится от твоего жезла, молодая, чистая… Вот это и есть самое важное. То, ради чего стоит жить.

Шли дни. Привыкла к новому дому Ильда, перестала тихонько плакать ночами, а днем цепляться за Паолу, познакомилась с другими младшими ученицами и даже успела повздорить с Класькой, обозвав того бездельным зазнайкой. Вернулись из первых походов еще две крылатые девы, Хетта и Линуаль. Обеим достались, как и Джатте, случайно открытые выходы золотых жил в глухих местах Империи, но у обеих обошлось без приключений – если, конечно, не считать приключением случайную встречу Хетты с медвежонком.

– Кто еще больше страху натерпелся, – смеялась Хетта, вспоминая. – Я как завизжу, он как шарахнется!

И только пятой их подруги, Мантии, все не было и не было…

Вернулась она аж через два десятка дней после Паолы. Оказалось, ее цель была в море далеко на юго-западе, там, куда корабли Империи разве что бурей заносило, на безлюдных и неживых островах. Кто принес весть, Мантия не узнала, почему в такой дальний путь отправили ее, неопытную, ни единого жезла еще не водрузившую, – тоже оставалось лишь гадать. Никто не рассказал юной жезлоносице, что ждет ее в качестве первого испытания. Но там, на крохотном островке в бурном море, среди скал, клубился вязкой тьмой леденящий сгусток маны Смерти. Первозданной, необработанной, неоформленной пока в кристаллы…