Страстные сказки средневековья Книга 3. (СИ) - Гаан Лилия Николаевна. Страница 80

- И что же ты сама к нему не подошла? - рассеянно поинтересовалась Стефания.

Но немка только смущенно поежилась.

- Не знаю..., а на каком языке с ним разговаривать?

Да, вопрос! Гленкирк с трудом изъяснялся по-испански, Хельга так же не блистала владением этим языком. Про немецкий и английский и говорить не приходилось.

Графиня забыла про рассказ служанки, поэтому очень удивилась, когда на следующий день Хельга возбужденно ворвалась в комнату, где хозяйка кормила своих младенцев:

- Там..., - задыхаясь, протараторила она,- там внизу гости - и мальчишка англичанин - Чарльз, и его отец, граф... не выговорю какой, и мой муж, и ещё какие-то люди! Мессир послал за вами!

Чарльз? Впервые за последний месяц Стефания слабо улыбнулась - ей захотелось увидеть этого милого юношу!

Когда она вышла во внутренний дворик дома, где в тени деревьев у фонтана граф принимал гостей, к ней навстречу бросился взволнованный Чарльз.

- О, донна Стефания,- упал он на колено перед женщиной,- вы здесь, а значит, вновь вспыхнуло солнце!

Графиня от души улыбнулась при виде сияющих восторгом глаз - юноша был очарователен, хотя и солидно подрос за время разлуки, окреп в плечах, и вообще, возмужал! Да, лишенные детства отроки быстро становятся взрослыми. Она была всего лишь на несколько месяцев старше, когда её похитил из отчего дома мужчина, превративший её жизнь в кошмар.

Невеселые размышления прервал отец Чарльза.

- Ваша светлость,- низко преклонил он голову в бархатном причудливом шляпероне, - я счастлив видеть вас в здравии, и пришел поблагодарить за спасение моего единственного сына от неминуемой смерти!

Говорил он медленно, тщательно подбирая испанские выражения, да ещё с таким сильным акцентом, что собеседники больше догадывались о смысле его слов. Стефания окинула гостя заинтересованным взглядом, и в который раз подивилась точности характеристик, выдаваемых доном Мигелем.

Граф обладал приятной внешностью - серые глаза, унаследованные Чарльзом, выгоревшие на солнце брови, рыжевато-каштановые волосы и бородка, но, в целом, он не был особо примечателен, разве только бросался в глаза твердый подбородок, красноречиво говорящий о незаурядном характере.

Видимо, красавец Чарльз унаследовал внешность матери, и, судя по всему, его отец не делал из этого драмы, вплетая дьявола и его присных.

Граф Сэлисбурн и дон Мигель очень быстро нашли общие темы для разговора. Наблюдая за их степенной неспешной беседой, Стефания поневоле отметила странное сходство в их поведении - оба говорили медленно, без эмоций, как бы постоянно прощупывая друг друга. Речь вполне предсказуемо вертелась вокруг английских дел - то и дело упоминались имена Йорков, Ланкастеров, графа Ричмонда и прочих, безразличных Стефании людей.

А вот Чарльз все свое внимание сосредоточил на ней, забавно и остроумно рассказывая о походе эскадры отца в Неаполь, и пересыпая болтовню итальянскими словечками и цветистыми комплементами.

- В нашей армаде появилась новая каравелла, и в честь вас, моя спасительница, мы назвали её Св. Стефанией. Это очень красивое судно, изготовленное по чертежам отца в Лукке.

- Сколько же у вас кораблей?

Оказывается, разговаривая с отцом, дон Мигель не пропускал ни одного слова и из речи его сына.

- Пять, уважаемый граф,- любезно ответил сэр Уильям, опережая Чарльза.- Мы занимаемся перевозками грузов. Для этой цели у нас есть несколько тяжелых галер, но моря кишат пиратами, поэтому и приходится содержать военные каравеллы.

У-гу! Правдоподобное объяснение, но де ла Верду оно не убедило. Пять кораблей для сопровождения груза? Что же они там перевозят, сокровища царя Соломона?

- Сколько ещё пробудут ваши корабли на рейде?

Сэлисбурн неопределенно пожал плечами.

- Ещё дней...

Его слова потонули в треске ветвей куста за спинами собеседников, из глубины которого выбрался противно урчащий Вийон с огромной крысой в зубах.

- А вот и твой настоящий спаситель, Чарльз, - развеселился при виде своего любимца граф,- наш Вийон!

- Вийон? - недоуменно приподнял брови сэр Ульям.- Странное имя для кота! И каким же образом он причастен к спасению моего сына?

- В первую очередь можете благодарить его мерзкий и шкодливый характер! - и дон Мигель рассказал, как был найден полумертвый мальчик.

- Чудны твои дела, Господи!- поразился Сэлисбурн, глядя, как кот, небрежно швырнув трофей под ноги хозяину, гордо уходит, унося задранный, прямой как палка хвост.

Гости перекинулись ещё несколькими фразами с хозяевами и собрались уходить. Глаза Чарльза с такой тоской остановились на Стефании, что та жалостливо улыбнулась:

- Мы ещё встретимся, мой милый виконт!

- Ночь опустилась на мое сердце! - тяжело вздохнул тот, припадая на колено и понуро склоняя голову перед сидящей женщиной.

Де ла Верда снисходительно смотрел на эту сцену, сделавшую честь любому рыцарскому роману.

- Ваш сын прирожденный менестрель!

Сэр Уильям только обескуражено рассмеялся:

- Не мудрено! Когда женщина столь красива, любой пень станет поэтом! Вы счастливый человек, дон Мигель!

Супруги вздрогнули одновременно. Да уж, комплемент был сделан весьма к месту - их союз изобиловал чем угодно, только не счастьем!

Граф с женой отправились немного проводить гостей, и наткнулись на скрывающихся за кустом самшита увлеченно беседующих Гленкирка и Гачека.

- Ба! - радостно потер руки дон Мигель,- сбежавший муженек! Явились за супругой? Что же вы не идете обнять свою женушку?

Стефка в досаде прикусила губу. При виде шелковых шосс, расшитого золотом камзола под бархатным уплендом и толстой золотой цепи на груди стало ясно, что этот знатный дворянин подходит в мужья её Хельге, не более чем свинья в подруги арабскому скакуну.

- Кстати, где эта бестолочь?- продолжал издеваться над смущенным молодым человеком де ла Верда. - То шагу не сделаешь, не прищемив её любопытного носа, а то вдруг куда-то испарилась!

- Увы,- учтиво раскланялся Гленкирк,- я, конечно, благодарен девушке за спасение от петли, но папские нунции мне пояснили, что если брак не завершен, то он недействителен!

- Как не завершен? - шутовски округлил глаза дон Мигель. - Да у вас уже сыну лет пять!

- Не знаю, кто его отец, но не я!

Стефании надоело это ерничанье и издевательство над чувствами беззащитной Хельги, и она удалилась к себе.

В тот день супруги больше не перекинулись и словом, зато о них очень много говорилось в другом месте.

Вечером Гачек отправился в порт на борт св. Стефании для встречи с плавающим на этом корабле арабским врачом. Абу Насир сел на корабль Сэлисбурна на Крите, захотев совершить путешествие в Европу, и уже побывал на Балтике, во Франции, Фландрии и Италии. Зная непреодолимую ненависть графа ко всем инакомыслящим, Славек мудро рассудил, что тому вовсе незачем знать об этом знакомстве.

В свое время, когда чех лечил рану на голове Гленкирка, тот поведал ему об искусстве Абу Насира в лечении болезней. И Гачек, много чего слышавший об Авиценне, не мог упустить случай познакомиться с настоящим арабом.

Однако на судне его ждала беседа не столь с ученым, сколько со взволнованным Чарльзом:

- Что происходит с донной Стефанией, почему она сама не своя?

Не желающий посвящать в тайны графской семьи посторонних, Гачек хотел было отмахнуться от этих вопросов, но и Чарльз и его отец выглядели настолько обеспокоенными, что у него не хватило духу промолчать. По мере его рассказа, лица слушающих вытягивались все больше и больше.

- В наш-то просвещенный век такое варварское заблуждение!

- Что ты знаешь о варварстве, юноша? - тоскливо хмыкнул Гачек.- Дон Мигель вовсе не тупой изувер, каким может показаться! Он во всем разберется и сам все поймет, только боюсь, что графине уже безразлично его мнение! Но они муж и жена и сами уладят свои отношения!

- Но донна Стефания ангельски прекрасна и добра, почему её муж так жесток к ней!