Осада Красной крепости (СИ) - Карт Григор. Страница 2

Но генерал Криш предвидел и этот их шаг. На каждой стене лежали промасленные бревна, которые только и ждали, когда их подожгут. И всякий раз, когда в стену упиралось слишком большое число лестниц, по ним скатывали горящее бревно, которое, сметая всех ползущий вверх варваров, падало прямо на толпящихся внизу людей.

Даже это не устрашило трипилийцев и не заставило прекратить штурм, но число их неустанно падало и, в конце концов, Гуун-Кару вновь пришлось отозвать свои войска. Этот день они закончили побежденными.

Каждый раз после отступления вдалеке над лагерем варваров поднимаются тоненькие струйки черного, как смола, дыма. Большинство офицеров считает, что так Гуун-Кар избавляется от разочаровавших его командиров. Но если он не снимет осаду, то ему придется сжечь всех своих людей, ибо никто и никогда не сумел захватить Гордлен.

После нескольких серьезных поражений западные варвары решили проявить сообразительность. Два дня покоя было предоставлено Гордлену: ни один меч не покинул ножны, ни одна стрела не легла на тетиву. Все это время трипилийцы, как оказалось, строили мощный таран, который смог бы пробить металлическую решетку ворот. Сооружение их действительно оказалось пугающим, но да что еще могут создать руки варваров кроме страха и разрушения?

По окончанию одиннадцатого дня, когда ночную тьму разгоняли только редкие факелы на стенах, трипилийцы вновь пошли в атаку. Впереди со страшным рокотом катилось их сооружение. Массивное полено тридцати локтей в длину было подвешено цепями к огромной будке, скрывавшей варваров от лучников на стенах. Тех, кто толкал эту громадину, тоже закрывали деревянные перегородки, поэтому после нескольких залпов капитаны отрядов приказали прекратить стрельбу. Таран приближался к воротам, и никто не знал способа остановить его.

Когда обо всем доложили генералу Кришу, он лично прибыл на стену. После недолгих раздумий, генерал приказал сделать максимально далекий залп горящими стрелами в сторону, откуда начали наступление трипилийцы. Едва стрелы вонзились в землю, всем стало ясно, зачем это понадобилось. Мелкие язычки пламени, растянувшиеся на несколько сот шагов, осветили тысячи искривленных ненавистью лиц, готовых в любой момент броситься в атаку. Теперь замысел трипилийцев раскрылся. Они отправили вперед укрепленный, неуязвимый для лучников таран, чтобы пробить брешь в воротах, пока основные их силы сидят наготове за пределами полета стрелы. И как только в решетке появится малейшая щель, как вся многотысячная орда дикарей устремится к воротам, прежде чем защитники города успеют выстроиться для обороны.

Но генерал Криш еще раз подтвердил свое звание наилучшего генерала королевства. Он приказал увеличить число лучников на западной стене и как можно тише собрать у западных ворот три сотни опытных солдат с короткими мечами.

Через десять минут стрелки на стене стояли в три ряда и готовы были спустить стрелы по первому приказу, а внизу, прижавшись к стенам с обеих сторон, стояли наготове три сотни бойцов. И в этот самый миг таран своим металлическим наконечником ударился о решетку… Оглушительный звон мигом облетел весь город, и земля задрожала под ногами его защитников. Даже закованные в латы гвардейцы ужаснулись от того, с какой легкостью огромный ствол протиснулся между прутьями решетки. Позволить варварам нанести еще один удар значило поставить в опасность весь город, поэтому все без промедления принялись выполнять план генерала.

Знаменосцы все как один что было мочи затрубили боевой клич, который на несколько мгновений заглушил все остальные звуки в округе. Из-за этого дикари, сидевшие в засаде, далеко не сразу услышали скрежет приподнимающейся решетки. А когда до них, наконец, дошло, что происходит, большая часть гвардейцев была уже за воротами.

Таран вот-вот должен был нанести второй удар, но управлявшие им трипилийцы бросили свои посты и схватились за оружие, едва поняли, что их атакуют. Гвардейцы расправились с ними в считаные минуты, после чего обступили таран и покатили его в уже полностью открытые ворота.

Основные силы дикарей мигом бросились в атаку. Все это время они находились очень далеко, поэтому вполне вероятно, что трипилийцы решили, будто их план сработал и таран таки пробил ход в город. Но, когда они добрались до ворот, их холодящие кровь звериные крики молнией пронзили воздух. Они увидели все ту же непреодолимую решетку и таран, который соорудили с таким трудом, скрытый за ней.

То, что произошло дальше нельзя назвать иначе, как безумством…

Продолжая неистово кричать на своем наречии, варвары принялись колотить по металлическим прутьям мечами и щитами, карабкаться по ним вверх, рыть руками промерзшую землю, пытаясь сделать подкоп, словно не замечая, что на них сыпется град стрел и камней.

Эта бойня продлилась почти час, и за это время под стенами Гордлена оказалось столько мертвых трипилийцев, что они полностью укрывали собой землю.

Радость победы жителям Гордлена немного омрачили их обязанности. Каждый новый бой оставлял после себя много павших воинов. По большей части это были трипилийцы, но оставлять их гнить посреди улиц и прямо под стенами, все равно было нельзя. До поздней ночи от стен на Молитвенный холм в южном конце города тянулись телеги, нагруженные мертвецами. Черный гриб дыма висел над Гордленом весь день, несмотря на сильный юго-западный ветер, и нестерпимый смрад заполнял все улицы и проулки.

Доблестные воины королевства, не пожалевшие своей жизни ради защиты прекраснейшего города на свете, нашли последнее пристанище в катакомбах храма бога земли. Монахи Святовита несколько дней трудились не покладая рук, прежде чем каждый солдат вернулся к богу, их сотворившему.

Также большой проблемой стала нехватка стрел. Некоторые солдаты божатся, что трипилийцы так и норовят поймать своим телом летящую стрелу; но это хорошо только, когда колчаны полны. Всего за шесть дней защитники города выпустили в варваров три пятых всех имеющихся стрел. Ремесленники мастерят не покладая рук, но с таким количеством работы справиться никто из них не сможет. Посему вчера и сегодня по городу ходили повелиты — специальные отряды, которые отбирали горожан, способных облегчить ремесленникам их труд.

Больше всех помощь нужна кузнецам. Ведь кроме ковки наконечников для стрел и починки доспехов и оружия, им было приказано ковать прочные металлические решетки — два локтя в высоту и три в ширину. Генерал Криш уже поместил первую партию таких на западный край стены, чтобы трипилийцы больше не могли теснить защитников города, просто наваливаясь на них. Согласно плану генерала, к концу следующей недели вся стена будет защищена этими решетками, но многие жители города считают, что осада может закончиться гораздо раньше.

Двенадцатый день осады вот-вот подойдет к концу. Несмотря на поздний час, город шумит как пчелиный улей. Слишком много хлопот принесли западные захватчики. Вряд ли найдется среди нас человек, чье сердце не сжимается при виде того, как свирепые варвары с каждым новым штурмом наносят все больше увечий Гордлену; также нет и такого, кто пожалел бы своих сил или времени, чтобы укрепить нашу прекрасную столицу. Поэтому верховный жрец храма Зари велел всем послушникам собраться после захода солнца в зале Тысячи Свечей, чтобы вознести молитву богу света и попросить его ниспослать мудрости королю и отваги солдатам. Таким образом служители Великих Творцов внесут свой вклад в победу королевства!

Трипилийцы в очередной раз подтвердили свое родство с животными. Город пережил еще несколько штурмов, каждый из которых заканчивался для этих дикарей все большими потерями. Последнюю попытку Гуун-Кар предпринял поздним утром прошлого дня, но тогда ни один варвар даже не смог ступить на стену. Стало понятно, что трипилийцы обречены на поражение, и король Имелаф в милосердии своем отправил к ним графа Лерскота с предложением сдаться.

Сегодня на рассвете достопочтенный граф выехал из города через западные ворота с высокоподнятым белым знаменем. Со стен за ним наблюдали тысячи горожан, и в их числе был сам генерал Криш. Все видели, как граф въехал в лагерь трипилийцев и вскоре затерялся среди многочисленных серых шатров. С замиранием сердца горожане ждали, чем закончатся переговоры, но когда конь графа вместе с всадником вернулся к воротам, все поняли, что со зверьми нельзя воевать, их можно только истреблять.