Пампушка для злого босса (СИ) - Рей Полина. Страница 30

Алексей появляется рядом через секунду, распахивает передо мной дверцу, пытается помочь сесть в машину, но я не даю ему до себя дотронуться. Пусть не считает себя победителем, или кем там мнят себя мужчины в таких случаях?

Молча усаживается за руль и срывает машину с места. Мы выезжаем на шоссе в полной тишине. Я делаю вид что увлечена тем, чтобы приладить треснувшую крышку к мобильнику, Казанский сосредоточен на дороге. Наконец не выдерживает и цедит:

- Если я ещё раз его рядом с тобой увижу...

-То - что? Запрёшь меня и не выпустишь никуда и никогда?

- Не исключено.

- Очень смешно.

- Никто здесь не шутит.

Фыркнув, отворачиваюсь к окну. В любой другой ситуации мне бы польстило такое внимание к моей персоне, но не сейчас. И не тогда, когда дело дошло едва ли не до драки.

- Лёш, а если серьёзно... Такое просто не должно повториться. Я не знаю, что стану делать, если всё же это случится.

- Например?

- Например, уволюсь.

-Ты этого не сделаешь.

-Ты меня плохо знаешь.

-Ты права. Но я хочу это исправить.

Он поворачивается ко мне, когда останавливаемся на светофоре. Смотрит пристально в глаза, и я чувствую, как исчезает злость, порождённая страхом, который испытала десятью минутами раньше.

- Это не дело одного дня. Или даже месяца. Всё очень запуталось.

- Знаю. И знаю, что я виноват.

Тяжело вздыхаю, снова отворачиваясь к окну. Вроде и согласиться хочется с последним суждением, но Казанский только-только стал таким. Почти как раньше. Почти потому, что между нами сейчас всё та же пропасть.

До моего дома мы добираемся под вновь установившееся между нами молчание. Я думаю о случившемся. Алексей не совсем прав - в том, что произошло сегодня, виновата я. Вовремя не пресекла то, что было очевидным. Ведь уже не раз заметила не совсем типичное для Паши поведение, но почему- то не расставила точки над «i». И даже представить не могу, как завтра мы будем общаться с Тупикиным, если будем, точнее.

-Спасибо, что подбросил, - говорю Алексею, взявшись за ручку на дверце, и почти выхожу, когда Казанский начинает говорить.

- Вер... дай мне несколько минут, хорошо?

Он смотрит в лобовое стекло, но я уверена - не видит ровным счётом ничего, потому что весь в своих мыслях. Я могу сказать ему, что не готова сейчас к отповеди, и не совру - я вправду слишком устала ото всего, но остаюсь рядом. Потому что без него хоть на стенку лезь.

- Когда Лина умерла... Я не знаю, как вообще не отправился следом за ней. Это была огромная боль, даже если бы мне отрубили руки и ноги - вряд ли мне было бы больнее. И сейчас тоже больно, да и никогда не перестанет быть, но в те первые дни... Если бы тебя не было в моей жизни, наверное, меня бы тоже сейчас не было. Знаю, что это поступок слабого человека, но я слабый.

Я молчу, не перебиваю, даже, кажется, боюсь сделать следующий вдох. Казанский говорит о том, что настолько принадлежит ему, что прикоснуться к этому у меня не было ни единого шанса. До этого момента.

-Тогда я выжил только благодаря тебе. Даже если этого не было видно. Но всё, что у меня было в жизни хорошего - это Лина, Ольга и ты. Дочь, друг и любимая женщина.

Он впервые признаётся мне в любви, и слова эти гораздо ценнее тех, что обычно люди говорят друг другу в подобных случаях. Потому что подпитаны тем, чем Казанский поделился со мной. Но я всё равно молчу - просто сижу рядом с ним и слушаю.

-А когда мне в отделе майорша та стала вопросы задавать и выяснилось, что ты ради меня пошла на

ложь...

-Ты ведь провёл ту ночь с Кристиной?

- Да. У меня была она. Но под «провёл ночь» ты явно подразумеваешь секс?

- А что я должна подразумевать? У меня вообще по этой части полное отсутствие информации.

- Кристина действительно предлагала мне заняться сексом. За деньги.

- Но ты, как истинный рыцарь без страха и упрёка, отказался?

- А ты как думаешь?

Теперь он смотрит на меня - жадно, подавшись в мою сторону. Вижу, что Алексею очень важно получить ответ на его вопрос. Даже не услышать его, а увидеть по моей реакции. А я верю ему. Верю в то, что у них с Кристиной ничего не было и быть не могло.

- По крайней мере, хоть немного света на эту историю пролилось, - не удерживаюсь от комментария, и Казанский усмехается.

- Она пришла ко мне после того, как побывала в офисе. Пришла не в первый уже раз. Ей очень нужны были деньги. Тогда я не знал, на что именно.

-А сейчас?

- А сейчас знаю. Кристина влюбилась, а он оказался наркоманом. Она продала всё - давала ему денег на дозы. Я не знаю, что там у неё было в голове, да и знать не хочу. Но ради него на всё могла пойти.

- То есть, ты ей не дал денег?

- Нет. Она рыдала, угрожала, снова рыдала. Но ушла от меня ни с чем. Кто знает, не была бы она жива сейчас, если бы я ей помог.

- Почему ты вообще должен был ей помогать, да ещё и на наркотики?

- Я же не знал, на что.

Вот только не хватало, чтобы Алексей ещё и за это испытывал чувство вины. Но он же взрослый человек, чтобы понимать это без лишних подсказок.

- Значит, больше никаких допросов? И тебя не подозревают в смерти Кристины?

- Нет. Не подозревают, хотя её сожитель готов был наизнанку вывернуться, видимо, хотел получить с меня ещё денег.

- Мда уж...

Снова молчу, мне просто нечего сказать. Это словно начало с чистого листа, и я не хочу его испачкать грязными следами прошлого. Как и не хочу разъяснять очевидные вещи Казанскому. Впрочем, пока он не сказал мне, чего хочет, а я не стану интересоваться. Потому что страшно услышать то, что может принести мне боль.

- Ладно. Спасибо, что докинул до дома, - повторяю то, что уже сказала. - И за разговор спасибо. Он многое прояснил.

- И это всё?

- А ты хочешь сказать что-то ещё?

- Нет. Я думал, ты скажешь.

-А мне больше нечего. По крайней мере, сейчас.

Всё же открываю дверь и выхожу из машины. Наклоняюсь и, заглянув в салон, добавляю:

- Спокойной ночи. И ещё раз спасибо.

Отхожу в сторону подъезда быстро, будто опасаюсь, что Алексей догонит и испортит всё, ведь можно нарушить установившиеся между нами отношения одним словом или жестом. Но он ничего не делает.

Оказавшись в квартире, подхожу к окну, не включая свет. Вижу, что машина Казанского так и стоит на том же месте. Совсем недавно я точно так же смотрела на улицу, на то, как Алексей уезжает, а на подоконник капали слёзы. Сейчас же на губах моих, помимо воли, появляется улыбка.

Всё ещё может быть иначе, сейчас я в это верю. Но торопиться не хочу. Всему своё время.

Глава 22

На следующий день оказывается, что Паша ушёл в отпуск, и это к лучшему. Пусть всё утрясётся и подуспокоится, тогда можно будет о чём-то говорить. Или не говорить вообще. Никогда не боялась таких бесед, но сейчас всё случившееся так меня измотало, что нервов уже ни на что не хватает.

С Алексеем на работе мы почти не пересекаемся. Он появляется в офисе на несколько минут дважды и отбывает на совещание - такой собранный, деловой, будто и не было всего, что свалилось не только на его голову, но ещё и на мою. Видеть таким Казанского настолько странно, что я боюсь радоваться раньше времени, только бы ничего не сглазить.

Во время обеденного перерыва мне звонит Ольга, и мы с ней болтаем обо всём и ни о чём, хотя, красной нитью через весь разговор проходит чувство на уровне инстинктов - теперь всё будет хорошо.

А вечером меня ждёт сюрприз. Звонит отец, который сообщает, что приедет через полчаса, и добавляет тихо, словно боится услышать моё возмущение:

- Весь, я не один буду. С Людмилой приеду, ты не против?

Судорожно пытаюсь припомнить, что у меня есть к столу из запасов в холодильнике, а сама киваю в трубку, как будто отец может это увидеть.

- Да, пап, конечно... Я сейчас что-нибудь только к столу соображу.

- Не надо, у нас всё с собой.