Никогда не отпущу тебя (ЛП) - Регнери Кэти. Страница 39

Честно говоря, Холден о своей работе даже ни разу не вспомнил. Раз Гризельда собиралась задержаться здесь на месяц, он останется с ней, и если это означает потерять работу, значит, так тому и быть.

— Мне нужен месяц, — сказал Холден.

— Он не предлагал месяц, черт меня дери.

— И, тем не менее, мне нужен месяц.

Квинт покачал головой.

— Я ему скажу.

— Ладно, тогда…, — он посмотрел на Квинта, как бы спрашивая: «Ну что, мы закончили?», и повернулся, чтобы открыть дверь.

— Сет, этот мудак, ее парень, звонил мне прошлой ночью, наверное, раз десять.

Холден застыл, затем повернулся к Квинту, прищурив глаза.

— Он все еще здесь?

Квинт пожал плечами.

— Не знаю. Держу пари, он такой ссыкун, что не пойдет искать меня, и, уж тем более, не пойдет искать тебя. Но и ты не можешь драться, Сет. Не в таком состоянии. Сейчас ты еще слишком слаб.

Вот это новости. Холдену и в голову не приходило, что ему придется драться с Джоной, но если задуматься, Гри не очень-то распространялась о своем парне, отключила телефон, попросила его удалить сообщения. Он что, обидел ее? Причинил ей боль? Черт, если кто-нибудь хоть пальцем тронет эту женщину, Холден его убьет.

— Сет. Притормози.

— Если этот х-хрен к ней хотя бы приблизится…

— Он не приблизится.

Квинт полез в карман и вытащил комплект из двух ключей на простом брелоке.

— Ты ведь знаешь, как добраться до моего загородного дома, верно? Рядом с Беркли-Спрингс.

Холден посмотрел на ключи и кивнул. Квинт снова пожал плечами.

— Ну и… Уезжай из города на пару недель. Побудь немного со своей… с ней. Приди в себя.

Он потянулся за ключами, потрясенный и безумно благодарный.

— Спасибо, Квинт. Я просто не знаю, как…

— Если бы не ты, Клинтон давно бы уже был мертв, — сказал Квинт, положив руку на плечо Холдена. — Ты вправил ему мозги. И ты, и эта девочка, через что вы прошли… В общем, я рад сделать это для тебя, сынок.

Холден с благодарностью кивнул Квинту, однако он очень сомневался, что после сегодняшнего утра Гри захочет поехать с ним в удаленный охотничий домик. Идея казалась Холдену очень привлекательной — уехать в тихое, безопасное место, чтобы снова узнать ее. Ни парня-придурка. Ни Джеммы. Мобильный почти не ловит. Они могли бы просто спокойно говорить и гулять, спать и есть. Снова узнать друг друга, вспомнить все то, что они любили, и навсегда отпустить то, что причинило им боль. Если бы он только мог уговорить ее поехать.

Квинт сжал его плечо, затем отпустил его.

— Могу добавить, что Джемма просто в бешенстве. Вчера вечером она заходила в «Мешок и утку» и трепалась о твоей, э-э, о твоей гостье.

Холден тяжело вздохнул. Он знал, что с его стороны нечестно уезжать из города, не поговорив с Джеммой, но он также знал, что она, скорее всего, не сможет понять ничего из того, что он должен ей сказать. Квинт видел его насквозь.

— От меня она никогда не узнает, где ты, — сказал он, посмеиваясь про себя и спускаясь вниз по лестнице. — Береги себя, Сет.

— Холден, — окликнул он своего друга.

Квинт остановился и, обернувшись, кивнул.

— Холден.

***

Возня с продуктами была всего лишь предлогом, чтобы чем-то себя занять и держаться подальше от Холдена. Прошлой ночью, после того, как его дыхание стало глубоким и даже размеренным, она несколько часов разглядывала его лицо, пытаясь отыскать в разбитом лице взрослого мужчины того мальчика, а когда, наконец, нашла, тихо расплакалась. В его загнутых, как звездные лучики, ресницах, в веснушках, которые были почти не видны из-за кровоподтека у сломанного носа, в маленькой коричневой родинке слева над губой. Она смотрела в его лицо до тех пор, пока у нее не начали слипаться глаза. Тогда она перевернулась, прижавшись спиной к его груди, и довольно вздохнула, когда он потянулся к ней во сне и притянул ее ближе к себе.

Нежность его глаз и мягкость голоса говорили ей о том, что она по-прежнему очень много для него значит. Поняв это, она испытала огромное облегчение, но в глубине души все еще боялась. Потому что Гризельда давно забыла, что это значит, кого-то любить.

Кроме Майи, к которой Гризельда была глубоко привязана, и Пруденс, которую любила легкой любовью взрослого к ребенку, она никого близко не подпускала к своему сердцу. У нее не было других друзей. Ей нравилась Сабрина Маклеллан, она очень уважала ее, но их отношения оставались сугубо профессиональными. А Джона? Его она презирала.

И вот теперь она была здесь с Холденом, и в ее жизнь снова вошла любовь, вот только она не знала, как ее найти, определить, развить в себе и удержать. Это пугало ее, потому что все, кого она когда-либо любила, — мать, бабушка, Холден — в конечном итоге ее покинули. И Холден оказался совсем не тем, кем был раньше. Он изменился. И это тоже очень ее пугало.

Она снова призадумалась о том, не будет ли лучше и безопаснее просто вернуться домой. Она могла бы тихонько спуститься по лестнице, позвонить Джоне за счет вызываемого абонента, и он приедет и заберет ее. Он, конечно, ее малость изобьет, но потом заведется и некоторое время будет с ней очень милым. Завтра утром она снова выйдет на работу в рубашке с длинными рукавами, и Майя, как всегда бойкая на язык, будет закидывать ее вопросами о выходных Зельды в Западной Вирджинии. Ее пустая, бессмысленная жизнь просто потечет дальше.

Или она может рискнуть.

Она может рискнуть и остаться. Выяснить, кем же стал Холден, разобраться с их прошлым, определить их будущее.

Ее руки, нервно складывающие и разглаживающие на кухонном столе пустые продуктовые пакеты, замерли.

Их… будущее.

Она несколько раз зажмурила глаза, стараясь не поддаваться панике, но паника уже началась. Гризельда никогда не задумывалась о своем будущем, не надеялась на него и не планировала. Она не читала те брошюры местных колледжей, что дала ей миссис Макеллан; она не мыслила категориями брака или детей. Будущее было роскошью, которую могли себе позволить люди с целями, поддержкой и любовью. Гризельда жила. Она ела, пила, дышала, работала, спала. Она не строила планы на будущее.

И все же, это слово с такой легкостью проникло ей в мозг, будто что-то в ее голове или сердце, уступило и каким-то образом разрешило ей принять это слово, задуматься и впервые за всю ее взрослую жизнь всерьез над ним поразмыслить.

— Гри?

Она подскочила, испугавшись внезапного звука его голоса. Она даже не слышала, как Холден вернулся в квартиру.

— Да? — сказала она, прижав ладонь к бешено колотящемуся сердцу.

Его идеальные губы скривились в насмешке.

— Не хотел тебя напугать.

— Ты меня не напугал, — ответила она, и, почувствовав, как уголки ее собственных губ дернулись вверх, поняла, что говорит чистую правду. Любовь. Перемены. Будущее. Эти вещи ее пугали. Но Холден? Нет. Холден никогда не сможет стать истинной причиной ее страха, независимо от того, какой выбор он сделал после их жизни в подвале. Даже те несколько часов, которые они провели вместе, сказали о нем достаточно того, что она узнала, вспомнила, поняла. Когда-то давно он хранил в своих ладонях ее сердце, раз за разом заслонял своим телом, смягчал ее истерзанную душу, когда уже не оставалось никакого утешения. И те же самые руки, что защищали ее в детстве, вчера ночью обнимали ее, когда она спала. Этим утром она проснулась в крепких объятьях этих рук. И что бы там не случилось, каждой клеткой своего существа она точно знала, что не боится Холдена Крофта.

— Ну, это хорошо, — сказал он. На его губах все еще держалась та легкая улыбка, от которой ее сердце пело и рвалось из груди.

— У Квинта все в порядке?

— Да. Все нормально. Он, э-э, дал мне вот это, — Холден разжал пальцы и показал ей комплект ключей.

— Ключи?

— От своего охотничьего домика. Он в часе езды от города или около того.

Он быстро облизал губы, и что-то глубоко внутри Гризельды сжалось горячей спиралью.