Кремлевская секретарша. На посту в приемной чиновника - Харичев Игорь Александрович. Страница 1

Новая серия мини-романов

Амадеус

амадеус роман

Портрет неизвестной

ЖЕНЩИНА И ВРЕМЯ

Издательство «Амадеус» открывает уникальную серию «Портрет неизвестной». Это мини-романы о судьбах российских женщин всех времен.

Наша серия предлагает женщинам заново узнать себя, а мужчинам — в очередной раз попытаться разгадать тайну прекрасной незнакомки.

Женщина смотрится в зеркало. Что может быть естественней! Но чьими глазами женщина себя видит? Долгие века она смотрела на себя глазами мужчины. Но однажды женщина спросила волшебное стекло: «Я ль на свете всех милее?» Может быть, это был первый взгляд на себя собственными глазами. Зеркало времени и река истории сильно изменили отражение женского лица.

Какие они, женщины России? Знают ли они себя? Нравятся ли себе, глядя в зеркало сегодняшнего дня, такое пристрастное и обманчивое? Не забыли в битве за личное воплощение о чем-то важном и сокровенном? Умеют ли так же, как прежде, беззаветно любить и жертвовать или сожгли все мосты в прошлое? Одержали победу над участью вечно ждущих, и если да, то какова цена этой победы? Не погас ли очаг, который женщинам было поручено хранить, или, наоборот, горит так же ровно и надежно, несмотря на пронзительный ветер перемен?

Игорь Харичев

Кремлевская секретарша

Глава 1

Полковник смотрел на нее строгими, немигающими глазами:

— Вы были последней, кто держал этот документ.

— Я передала его Александру Васильевичу, — повторила она.

Начальственная усмешка, посетившая упитанное лицо, была едкой.

— Это не соответствует действительности. Александр Васильевич не помнит ничего подобного.

Ну что за глупости? Как так «не помнит»?!

— Когда Александр Сергеевич попросил меня срочно отнести документ Александру Васильевичу, я отнесла, — выпалила она.

Стальной взгляд недоверчивых глаз:

— А почему он попросил вас отнести секретный документ? Вы что, фельдсвязь? Какое вы имели право брать на себя такие функции?

Эти слова удивили ее.

— Я — сотрудница Администрации Президента. Я много раз имела дело с секретными документами… Еще в советские времена… Я была в кабинете у Александра Сергеевича. Зашла передать ему почту. А он как раз держал в руках этот документ. Что-то надписал, положил в красную папку. «Отнесите, пожалуйста, Александру Васильевичу, — говорит. — И передайте, что это срочно». Я взяла папку и отнесла. Александр Васильевич взял ее лично.

Она не стала рассказывать, что генерал находился не в кабинете, а в комнате отдыха, но дверь оставил открытой. Ирочка увидела журнальный стол с множеством тарелок, на которых располагалась закуска, пузатую бутылку дорогого коньяка, а рядом — бутылку вина. Какая-то женщина сидела в кресле — Ирочке были видны только стройные ноги в колготках. Генерал с рюмкой в руке выглянул на шум: «Чего тебе?» Она объяснила, что принесла срочный документ, и услышала: «Положи туда». Свободной рукой он лениво махнул в сторону рабочего стола, неохватного, как все столы в больших кабинетах Кремля. Разве могла она поведать обо всем этом? Еще с советских времен ее приучили, что недопустимо кому бы то ни было рассказывать о замеченных слабостях и странностях кремлевского начальства.

— Александр Васильевич лично взял папку, — только повторила она.

Полковник смотрел все так же пристально:

— И не заглядывали внутрь?

— Нет.

Он значительно помолчал:

— Почему я должен вам верить?

Она не знала, что ответить. Как можно доказать свою порядочность?.. За что ей это испытание? Что она плохого сделала?

— Нет же никаких фактов, что я… — пробормотала она, опустив глаза, — куда-то дела… этот документ…

Полковник приподнялся, опираясь руками на стол, приблизил к ней строгое лицо:

— А факт такой — секретный документ пропал после того, как побывал в ваших руках. Нет его в Кремле. Вот такой факт.

Она чувствовала себя преступницей.

— Что делать? — едва слышно прозвучал ее голос.

— Будем разбираться. — Полковник равнодушно посмотрел в окно. — А пока идите. Из Москвы — ни на шаг.

Ей не верили. Ее подозревали. Думала ли она, что наступит такое время? Предполагала ли, что ей придется пережить подобное? Многие годы она готова была к тому, что ее выгонят за нерадивость, за ошибки, потом — за то, что она предавалась житейским утехам на работе. Но за кражу секретного документа… Глупость. Полный идиотизм. Зачем ей это? Разве могла бы она решиться на такое?..

Ирочка вышла в коридор, широкий, с плоским потолком. Это был четырнадцатый корпус. Она привыкла к первому корпусу, построенному давным-давно архитектором Казаковым, — коридоры там были поуже, но выше, со сводчатыми потолками, а здешние, казалось, давят на тебя.

Спустившись по широкой лестнице на первый этаж, Ирочка миновала охранника — пришлось показать ему пропуск — вышла на Ивановскую площадь, по другую сторону которой поднимались кремлевские соборы, тянулась в небо колокольня Ивана Великого, а ниже стояла тяжелой громадой Царь-пушка. Привычная картина.

Сколько всего произошло, пока она работала на этом пространстве, огороженном зубчатой стеной из красного кирпича. Господи, как много всего произошло! Советская власть была. Тогда строили коммунизм. А теперь — капитализм. Были Черненко, Андропов, Горбачев, потом — путч. А теперь — Ельцин. И все это касалось Кремля впрямую. Здесь, за высокими кирпичными стенами, творилась история. И она, простая секретарша, была к этому причастна.

«Многое происходило на моих глазах, — спокойно думала она. — Да, я не принимала каких-то важных решений. Но я была рядом. Вносила свой вклад. Пусть маленький. Ну и что?»

Добродушный майский день реял над столицей. Веселенькое солнце озорно выглядывало из белоснежных облаков. До лета оставалось совсем немного. Ирочка обожала летнюю пору.

Она повернула направо, к первому корпусу, в котором располагались кабинеты президента и других больших начальников и где находилось ее рабочее место.

Ирочка попала в Кремль после школы. Родной дядя помог, брат матери, работавший в КГБ. Ирочка окончила трехмесячные курсы и была принята на свою первую должность. В те времена еще не распалась огромная страна, еще твердили о светлом будущем, хотя уже мало кто верил в него. Платили в Кремле хорошо, можно было поехать в отпуск в престижный дом отдыха на юг или в Подмосковье. Не было проблем с продуктами, с добротной одеждой, обувью. Многие хотели работать в Кремле. Немногим удавалось. Ирочке повезло.

Как она боялась, входя сюда в первый раз. Кремль, святая святых, невообразимое место, недоступное, охраняемое, как никакое другое на территории Советского Союза. С каким трепетом исполняла она свои обязанности первые несколько лет. Как боялась сделать что-то не то. Как трепетала перед начальниками, большими и маленькими. Теперь она чувствовала себя здесь уверенно. И ей было наплевать на многое. Она вела себя максимально корректно, предупредительно. При этом была совершенно спокойна. До сегодняшнего дня. За что ей это испытание?..

«К кому обратиться? — решала она, поднимаясь по чугунным ступенькам того крыльца, которым, по слухам, пользовался Сталин. — К кому? К Гаврикову? А может, к Воропаеву?..»

Очередной охранник внимательно изучил ее пропуск, хотя видел Ирочку много раз.

— Лучше всего — к обоим, — решила она. — Но сначала — к Владимиру Федоровичу.

Гавриков был в чине подполковника, в прежние времена служил в КГБ, а после известных событий, когда распался СССР, попал в службу охраны. Собственно говоря, изменилось только название, а так Владимир Федорович занимался тем же самым делом — обеспечивал безопасность и спокойствие высоких государственных начальников.

Гавриков симпатизировал ей, но никогда их отношения не выходили за рамки приятельских. Ирочка знала его, еще когда он был старшим лейтенантом. Видела его жену, детей. Давние отношения Владимира Федоровича с буфетчицей Ниной тоже не являлись для нее секретом.