Грязь на наших ботинках - Шустерман Нил. Страница 7

Полный восхитительных, отборных бактерий грузовой отсек раскрылся нараспашку, надутые газами канистры лопнули, смрадные нечистоты хлынули на зазубренные скалы, затопив ущелье от края и до края.

Бак № 106 некоторое время кувыркался, а потом треснул, выпуская своё отвратительное содержимое и с ним двоих детей, обретших покой в неглубокой луже слякотной гадости.

Сила течения разлучила их, и Таннер принялся лихорадочно шарить вокруг в поисках Морены. Одновременно он попытался стереть с маски грязь, но только размазал её по всей поверхности. На одно полное паники мгновение он испугался, что Морену, наверное, сбросило с обрыва или, ещё того хуже, поранило об острый край металлического контейнера. Он сорвал к чертям шлем, не обращая внимания на вонь, от которой живот завязывало узлом… и увидел Морену. Она пыталась удержаться на ногах в луже нечистот, потом упала, слишком слабая, чтобы стоять, плюнула на борьбу и осталась сидеть, по пояс в грязи, пока подоспевший Таннер не помог ей подняться. Вместе они вскарабкались на первый попавшийся валун, не покрытый липкой пакостью.

Он снял с неё радиационный шлем и улыбнулся.

— Добро пожаловать на Примордий!

Морена улыбнулась в ответ.

— Упали, — сказала она, — но не сгорели.

— А я тебе говорил!

Дети огляделись. Вокруг простиралась широкая долина, окаймлённая горными пиками. Шрам длиной в несколько миль отмечал траекторию приземления М-Бика. Сейчас огромный стальной барабан предстал в виде двух смятых и искорёженных половинок, будто расколотое ударом ножа яйцо, а его содержимое покрывало ровным слоем всю долину. Ещё они увидели обломки посадочного челнока — и никаких признаков выживших. Не было даже тел. О том, почему это так, Таннеру думать совершенно не хотелось.

А потом он посмотрел на вонючую долину и снова всё понял. Уже в который раз.

— Знаешь, что это такое? Это примордиальный суп! Первичный суп! Бактерии будут размножаться, их разнесёт ветром. Так начнётся эволюция!

— А как же мы?

Таннер задумался.

— Семена с М-Бика раскиданы сейчас по всей долине. Эта гадость вокруг отвратна на вид, но это удобрение. Вскоре вырастут растения, и уже через сезон тут будет достаточно еды, а до тех пор у нас есть куча припасов в багажном отделении посадочного челнока.

Морена кивнула.

— Её всё равно бы никогда не хватило, чтобы накормить целую колонию, — сказала она. — А вот нам двоим вполне хватит.

— …И мы сможем взять парашюты и соорудить себе палатку. У нас будет дом.

Тут Таннер и Морена обменялись долгим взглядом, остолбенев при мысли о том, что их теперь ждёт. Они вдвоём. Одни. В долине, полной жизни, — единственной на планете, во всех прочих отношениях мёртвой. В долине, которая вскоре превратится в сад.

— Давай пойдём против ветра, пока меня не стошнило, — сказала, наконец, Морена.

— Звучит как вполне пристойный план!

Примерно через милю против ветра, когда вонь новой жизни слегка ослабела, они нашли источник, образовывавший крошечное озерцо. Воды не коснулась Бурая Бетти — так они обозвали ароматное варево из микроорганизмов, покрывавшее всю остальную долину.

На берегу озера они сбросили свои грязные радиационные костюмы. Таннер нашёл, что его собственный запах по сравнению с благоуханием Бурой Бетти кажется свежим и сладостным. Воздух бодрил — было куда холоднее, чем они привыкли в М-Бике, но замёрзнуть им не грозило. Ветерок освежал, а вода в источнике грела руки и источала пар.

— Я вот чего думаю… — медленно начала Морена, глядя на вьющийся над кристально ясной водой пар. — Строители на самом деле не собирались создавать здесь колонию. По крайней мере, для людей, так?

— Ну да…

— И тем не менее, они оставили ту загадку — звёздный код, который дал нам возможность проникнуть в грузовой отсек. Это значит только одно: на самом деле они хотели, чтобы кто-то её разгадал, Таннер. Возможно, не все колонисты, но кто-то достаточно сообразительный… достаточно умный, чтобы выяснить правду и придумать, как спастись.

А ведь она права! «Избранные» всё время твердили о выживании лучших, о том, что именно такой философией руководствовались Строители… но они и понятия не имели, что те вкладывали в неё совершенно иной смысл. Мысль о том, что они запланировали его, Таннера, выживание, наполнила мальчика ощущением собственного благородства.

— Не знаю, как ты, — сказал Таннер, — а я не возражаю против хорошей ванны.

— Ты читаешь мои мысли! — улыбнулась Морена.

Они разделись до трусов. До сегодняшнего дня это было бы жутко неудобно… но после того, через что они вдвоём прошли, неудобного в мире больше не осталось.

Вместе они погрузились в тёплую родниковую воду, и впервые за всю свою жизнь Таннер Бёрджесс ощутил себя блистательно, хрустально чистым.