Нагаш бессмертный - Ли Майк. Страница 56
– Что это за женщина? – спросил Алкадиззар. – Какая-то жрица?
Вождь фыркнул.
– В племенах нет жрецов, – сказал он. – Вместо них у нас Дочь Песков. Она отдана Ксару, богу Пустых Земель. Она вершит закон и когда говорит, значит, вместе с ней говорит и он. Понял?
Алкадиззар нахмурился:
– Да, но… – Он осторожно выбирал слова, не зная, насколько искренне верит в это Фаир, и не желая его обидеть. – Договор с богами не действует уже много веков.
Фаир покачал головой:
– Забудь о договоре. Боги заключили его с вашими людьми, неехарцами.
Принц задумчиво кивнул. Многие неехарцы относились к пустынным жителям почти как к варварам, но на самом деле они были людьми, чья история и культура родились за тысячи лет до появления великих городов.
– Значит… племена по-прежнему живут под благословением Ксара?
Фаир запрокинул голову и рассмеялся:
– Благословением? Если Ксар не сожжет твои глаза или не высосет мозг из твоих костей, считай это благословением, – сказал он. – Он бог пустыни. Его дыхание порождает песчаные бури. Голодный бог не благословляет, Убайд, только испытывает. И те, кто выжил в испытаниях, становятся сильными, как никогда. Третьего не дано.
Алкадиззар развел руки в стороны.
– Тогда… что же получается? Меня испытывают?
Фаир ответил не сразу. Он хмуро взглянул на небо и сделал еще глоток.
– Возможно, – сказал он. – А быть может, твое испытание еще впереди.
– Я не понимаю.
Вождь вздохнул:
– Один раз в каждом поколении в племенах рождается дочь с глазами пустынного льва. Так случалось всегда. Эти женщины способны заглянуть глубоко в душу человека и увидеть, что ему уготовила судьба. И лишь по этой причине они обладают огромным влиянием на наших людей.
По позвоночнику Алкадиззара пробежал холодок.
– Когда я ждал своей очереди в другой палатке, я видел девушку с такими же глазами, – тихо произнес он.
Фаир встрепенулся:
– Ты ведь не прикасался к ней?
– Что это еще за вопрос?
Вождь немного расслабился:
– Извини. Просто считается плохим знаком, если кто-то прикоснется к избранным Ксара. – Он вздохнул. – Это была Офирия. Она станет Дочерью Песков, когда умрет Сулейма. Она говорила тебе что-нибудь?
Алкадиззар помотал головой:
– Нет, но я навсегда запомню ее глаза.
– Никогда на моей памяти Сулейма не участвовала в делах племен. А теперь она разом одобряет твое вступление в племя и сеет раздор среди вождей. Возражения Башира дорого обойдутся старому шакалу.
– Дочь Песков имеет такую большую власть над вождями?
Фаир пожал плечами:
– В эти дни – да. Но так было не всегда. Раньше Дочь Песков служила советником при альказзаре, вожде вождей, но последний из них, Шахид Красный Лис, умер во время войны против Узурпатора. – Вождь покачал головой. – Много веков назад племена пришли сюда из пустыни именно из-за слов провидиц.
Алкадиззар с любопытством уставился на Фаира:
– Каких слов?
Фаир бросил взгляд мимо принца.
– А об этом лучше поговорить в другой раз, – сказал он устало. – Слишком много откровений могут испортить вино, верно, Убайд?
Фаир поднес бурдюк к губам и сделал большой глоток, но Алкадиззар все равно заметил в глазах вождя беспокойство.
Принц отвернулся.
Что Офирия и эта старуха увидели в нем? Что именно им известно? Слова Фаира снова и снова приходили ему на ум.
Голодный бог не благословляет, только испытывает. И те, кто выжил в испытаниях, становятся сильными, как никогда. Третьего не дано.
Глава тринадцатая
Цена победы
Нагашиззар, 102-й год Тахота Мудрого (–1250 год по имперскому летоисчислению)
– Когда вернется лорд Велски?
Иикрит вздохнул, утомленно потирая лапой глаза. Ему не нравилось направление этого разговора.
– Через четыре месяца, если у него не возникнет проблем. А что?
– Крикар-ган готовится к следующему удару.
Военачальник сделал жест лапой, и трое крыс-рабов выбежали из теней тронного зала. Двое из них несли резной деревянный стул, который поставили на покрытый ковром: пол позади Ишригара. Глава Тайной канцелярии благодарно кивнул Иикриту и сел. Из всех скавенов, оставшихся в нижней крепости, лишь ему разрешалось сидеть, когда на троне восседал Иикрит. Третий раб взобрался на пьедестал с золотым подносом, на котором стояли две чаши вина. Военачальник выбрал чашу для себя, а вторую раб подал Ишригару.
Иикрит вдохнул хмельные пары вина, и его усы задрожали.
– В прошлом ты ошибался, – напомнил он. – И иногда – очень сильно.
– И вы не позволяете мне забыть об этом, – ответил Ишригар. Он взболтал темную жидкость в своей чаше, а затем одним длинным глотком выпил половину, после чего вытер усы рукавом. – Но на это указывают все знаки.
– Какие, например?
Ишригар хмуро взглянул на военачальника:
– Для начала, отряды копейщиков. Несколько ночей назад некоторые из моих лазутчиков перешли через баррикады и дошли до второй шахты. Те, кто вернулись, рассказали о четырех или пяти отрядах живых мертвецов. И похоже, они прибыли совсем недавно.
Иикрит неуклюже поерзал на троне.
– Насколько недавно?
Глава Тайной канцелярии допил вино и сделал знак, чтобы ему принесли еще.
– Ни на костях, ни на одежде плесени не было, поэтому они пробыли в нижних туннелях максимум день или два. – Из-за сырого воздуха плесень стала настоящей проблемой для работающих в шахтах.
– Соглашусь, это плохой знак.
– Но это еще не все. – Ишригар повернулся к подошедшему слуге и обменял пустую чашу на полную. – Один из выживших сказал, что видел в дальнем конце шахты по крайней мере две военных машины. И довольно большие.
Иикрит поморщился:
– А может, он ошибается?
– Это вряд ли. Их заметил Джорил. Вы ведь помните его? Он один из ветеранов.
Хвост военачальника раздраженно дернулся.
– Да, конечно же, я помню Джорила. Прошло не так уж много времени.
– Тридцать пять лет, почти день в день, – сказал Ишригар, избегая взгляда военачальника, но тон его голоса все сказал. С тех пор многое изменилось.
И вправду многое изменилось, горько подумал Иикрит. Когда Велски ушел залечивать раны, а Хиирка не стало, задача сохранения армии легла на плечи Иикрита. В дни после неудавшейся засады в четвертой шахте в армии царил хаос. Когда ему удалось своим авторитетом убедить выживших лордов кланов организовать надежную защиту от атак горящего человека, скавенам пришлось ретироваться в восьмую шахту, а от былой армии осталась лишь половина. Еще более губительной оказалась потеря ресурсов; все запасы армии самого различного предназначения были захвачены или уничтожены после потери четвертой шахты. Даже несмотря на сохранившееся сообщение с торговцами из нижней крепости, армия испытывала огромные проблемы с пропитанием.
Прошло несколько недель, прежде чем Иикриту удалось вернуться в нижнюю крепость, – но Велски там уже не оказалось. Ему объяснили, что раны Серого Лорда требовали внимания лучших хирургов Большого Города, но Иикрит понимал, что на самом деле тот хотел очутиться как можно дальше от места сокрушительного поражения. Велски постарается, чтобы ответственность за провал пала на Иикрита. Так поступил бы любой скавен.
Иикрит защищался, как только мог, – регулярно отправлял партии с камнем бога в Большой Город. Он по-прежнему лелеял мысль, что может победить крикаргана и захватить гору. А пока ему оставалось терпеть клевету Велски и поношения со стороны Совета. Он знал, что никогда не вернется домой, – по крайней мере, пока не станет баснословно богат.
Впрочем, военачальник публично поблагодарил Велски за многолетние «советы» во время длительной войны и за непрекращающуюся поддержку в виде подкреплений – и не важно, приходила ли до сих пор эта поддержка. Иикрит даже нанял оратора, чтобы донести до Совета тринадцати свою напыщенную речь, в которой восхвалял день, когда армия покинула Большой Город, и славил Велски как настоящего воина и лидера. Наконец, он регулярно направлял посылки с камнем бога лично Серому Лорду и старался, чтобы об этом узнал весь Совет.