Грозовой удар (ЛП) - Вудс Эдриенн. Страница 31

Я пожалела ее, когда, наконец, осознала, что только что рассказала ей, что она потеряла единственный шанс снова увидеть отца. Я и мой длинный язык.

Глава 15

Следующие пару дней были примерно такими же, пока все в академии думали о смерти Дариуса, к тому же у Бекки не проходило унылое настроение. Я извинилась за свой длинный язык, и она отмахнулась, притворяясь, что это ничего не значило, но по ее лицу все было видно. Она не могла так просто смириться с этим. Никому не разрешалось разгуливать в одиночку, и после смерти Дариуса появилось новое правило. Мы все должны были находиться в своих комнатах после восьми часов вечера.

Люциан не отходил от меня ни на шаг и провожал на каждое занятие теперь, когда рядом не было Дариуса, чтобы защитить меня. Он ждал снаружи сразу же после каждого занятия. Купер, его охранник, всегда был где-то рядом. Я его чувствовала.

Никого не волновали загадки Шефа во всей этой неразберихе, и у нас пару дней подряд была полезная здоровая еда. Даже Бекки ела ее.

Блейк все ещё не вернулся. Почему-то его отсутствие заставило меня больше волноваться о нашей безопасности. Возможно, кто бы это ни был, отступил бы, если бы ему пришлось встретиться с Рубиконом. Я бы отступила, если бы была на его месте, не важно, кем он или оно было.

Я сомневалась, что это был Пол, но знала, что Люциан все ещё винил его. Пол просто не подходил под описание. Он не вел себя как убийца, он был похож на всех остальных, с тем же выражением лица. Он был такой же жертвой, как мы все.

Слова Сэмми в ночь после Варбельских игр снова всплыли в голове, когда я лежала в кровати в совершенной тишине. Что, если они целились именно в меня? Я имею в виду, что они вломились в мою комнату и убили моего охранника.

Констанс оказалась права, опасность преследовала меня, не важно, как сильно я старалась прекратить это.

Я слышала смену дежурств охраны снаружи нашей комнаты и поплотнее укрылась одеялом в попытке избавиться от побежавшего по телу холодка.

Пока я пыталась уснуть, в голову просочилась картинка обуви Дариуса, лежавшего под огромным дубом.

Вновь появился знакомый низкий голос, и глаза резко распахнулись, хотя я всё-таки только что уснула. Я слышала голос в своей голове, в то время сердце, казалось, колотилось со скоростью тысячу ударов в минуту. Я не понимала ни слова, но ритм был завораживающим, манящим, похожим на колыбельную, прекрасную колыбельную, успокаивающую мою душу. Не в состоянии противиться этому, я закрыла глаза и провалилась в глубокий спокойный сон.

Голос пропал, когда я открыла глаза следующим утром, но вернулся снова примерно в десять часов и оставался со мной весь день. Словно зная, что у меня намечался ужасный день. Успокаивающий звук этого голоса каким-то образом заставлял меня почувствовать себя лучше. Самым плохим во всем этом было то, что приходилось обращать внимание на слова людей вокруг, вместо того, чтобы позволить мягкому голосу внутри поглотить меня.

Пару раз за день Пол спрашивал меня, все ли со мной в порядке. Я просто кивала, так как не хотела, чтобы он знал о странном единстве внутри меня.

В эту ночь я тоже спала с этим голосом, а когда лучи солнца проникли в нашу комнату, он исчез.

Я взяла дневник с прикроватного столика и нарисовала еще один круг. В нем были те же цвета, но в этот раз я использовала нежно-розовый для обозначения умиротворенности, с которой оставил меня голос, когда я проснулась. Ярко-оранжевый, представляющий сам голос, тоже нашел свое место в круге. Еще один большой знак вопроса рядом с кругом. Профессору Фейцер никогда этого не разгадать.

Поначалу Пол держался от меня на расстоянии на уроке магии, но потом ему, должно быть, стало жаль меня, потому что я не понимала ни единого слова, что говорила профессор Георгиу, и он снова пересел на сидение за мной.

Он все мне переводил, но ему не нужно было говорить многого, потому что мы все ещё пытались сдвинуть предмет на столе профессора Георгиу.

Я молилась, чтобы зазвонил этот глупый звонок, потому что прошла очередь уже многих студентов, и все ближе подходила моя очередь.

— Елена? — назвала мое имя профессор Георгиу и что-то сказала на латыни. Пол прикоснулся к моему плечу, и я поняла, что это значит.

Я с сомнением взглянула на коробку.

— Просто сосредоточься, Елена, — прошептал Пол. — Освободи разум.

Тебе легко говорить.

Голос вернулся, когда я сделала то, что сказал Пол. У меня было ощущение, что голос каким-то образом придавал мне силу, в которой я нуждалась. Я потерялась в нем и слушала глубокий и хрипловатый звук, пока концентрировалась на коробке. Внезапно голос переместился в дальний уголок сознания и исчез. Теперь единственным, что осталось, была коробка и больше ничего. Виски пронзила боль, но почему-то это не заставило меня отвести глаза от коробки. Я стиснула зубы, когда она начала становиться все сильнее и сильнее. Я почувствовала, как по губам и подбородку побежала теплая жидкость.

Внутри головы зародилась боль и росла до тех пор, пока не стала нестерпимой, а затем все исчезло.

***

Я открыла глаза и увидела, что надо мной столпились Пол, профессор Георгиу и весь остальной класс. Я каким-то образом оказалась на полу и лежала на спине, глядя на них.

— Добро пожаловать назад, — произнес Пол с широкой улыбкой, и взглянул на профессора Георгиу, которая лишь уставилась на меня. — Профессор, с ней все будет в порядке?

— Похоже, что да, но ты должен отвести ее к Констанс, чтобы убедиться.

Профессор Георгиу не сводила с меня голубых глаз.

Ладони Пола проскользнули мне под плечи, и он меня поднял. Голова кружилась, и если бы не Пол, я снова рухнула бы лицом вниз. Он подхватил меня на руки и пошел по коридору.

— Пол, все в порядке, — мой голос был слаб.

Какого черта тут произошло?

— Елена, я не отпущу тебя, пока мы не дойдем до кабинета Констанс.

Я чувствовала себя по-идиотски из-за того, что меня несли как ребенка, но признаю, я была рада, что Пол настоял, потому что у меня не было сил идти самостоятельно. Голова разболелась от попытки вспомнить, что произошло, и не возникло ни проблеска воспоминания.

Я закрыла глаза и чувствовала ритм шагов Пола, пока он нес меня. У него тоже был очень приятный запах.

— Что случилось? — зазвенел в голове голос Констанс, и я поняла, что мы пришли в больницу.

— Магия, — коротко объяснил Пол.

— Я же говорила Норе не гнать так сильно, — рассерженно сказала Констанс. — Положи ее на кровать.

Я попыталась открыть глаза, когда он осторожно положил меня.

— Елена, ты можешь открыть глаза для меня? — попросила Констанс самым мягким тоном, на какой была способна.

Я попыталась открыть их, но смогла это сделать лишь чуть-чуть. Пять минут назад это было так легко.

— Свет, он режет глаза.

— Это побочный эффект. Это пройдет. Как твоя голова?

— Словно кто-то огрел меня камнем, — сказала я, и мне даже удалось хихикнуть.

— Это не смешно, Елена. Ты могла навредить себе. Почему ты не остановилась?

— Мы пытались, но она почему-то была словно прикована к коробке, — голос Пола тоже был мягким.

Констанс глубоко вздохнула.

— Просто расслабься.

Она положила руки мне на виски, и от ее прикосновения возникло уже знакомое тёплое ощущение. Голова начала кружиться, и я закрыла глаза. Боль понемногу начала проходить.

— Вообще-то она заставила коробку сдвинуться, — сказал Пол, и на этот раз мои глаза распахнулись.

— Я?

— Расслабься, — скомандовала Констанс, а Пол ответил мне подмигиванием и красивой улыбкой. — Полагаю, теория Мастера Лонгвея о метке недалека от истины.

Констанс начала пальцами массировать мне голову, а вдалеке прозвенел звонок.

Мы с Полом рассмеялись. Мне не нравилось, когда они говорили об этом, но часть меня тоже начала в это верить.