Альма (СИ) - Бермешев Тимофей Владимирович. Страница 55

— Доброе утро! — радостно улыбнулась она, когда мы подошли ближе, и обратилась ко мне, — Дима, ты что не выспался?

— Да что вы все об этом мне говорите, — возмутился я, — ну, не выспался и что такого? Я же все равно здесь и готов к работе.

— Нет, так нельзя, — покачала она головой, — мозг должен быть полностью отдохнувшим, чтобы в полной мере воспринимать информацию. Давай-ка я помогу, — и она коснулась рукой моей головы. К моему удивлению сознание и впрямь прочистилось, а небольшая усталость, накопившаяся за все это время, моментально исчезла, — вот так. И запомни на будущее, ты должен отдыхать. Перенапряжение никому и никогда не шло на пользу. Ты понял?

— Так точно! — радостно улыбнулся я.

— Почему ты не спал, позволь узнать?

— Сон плохой приснился, — пожал плечами я, — а потом как-то просто не мог уснуть.

— Сон говоришь, — сощурилась она, — ладно, позже поговорим о твоем отдыхе, а сейчас прошу сюда, — и она открыла железную дверь, у которой стояла все это время.

За дверью оказалось просторное и довольно прохладное помещение, сразу чем-то напомнившее цветочную лавку. Там тоже всегда было прохладно и чисто. Вот только здесь, в отличие от той самой лавки, цветами даже и не пахло. Везде стояли какие-то странные приборы, назначения которых я не знал, железные столы, какие-то огромные баллоны с жидкостями и торчащими во все стороны трубками и шлангами, стеклянные колпаки, под которыми лежало вообще что-то непонятно и многое-многое другое. Посмотрев на торчащие из стены напротив квадратные железные дверцы, чем-то напоминающие ячейки камер хранения, только намного больше, я догадался куда мы попали.

— Это что, морг? — почему-то сразу севшим голосом проговорил я.

— Не совсем, — ответила Алиса, подходя к одному из столиков. На нем располагался стеклянный колпак с множеством трубок, ведущих к банкам с какими-то жидкостями и небольшим, тихонько гудящим приборам, — это обычная биологическая лаборатория.

— Обычная? — хмыкнул Антон.

— Ну, пусть не совсем обычная, — поправилась она, — тут мы занимаемся исследованием тканей человеческого тела, разрабатываем модели его усовершенствования, изучаем болезни и ищем лекарства. Конечно занимаемся этим мы не только в этом помещении, у нас здесь целый комплекс. Более того мы тесно сотрудничаем с целым рядом НИИ, но сейчас не это главное. Свое обучение вы начнете здесь, рассаживаемся за парты.

— Парты? — удивился я, но оглянувшись, и вправду заметил два пластиковых аккуратных столика со стульями из того же материала. Лицом к ним стоял третий стол с единственным стулом, оставленным, как я понял, именно для преподавателя. Ухмыльнувшись и быстро обменявшись взглядами, мы с другом расселись на свои места, сложив руки одна на другую, как нас в свое время учили в шоке. Глядя на это представление Алиса только хмыкнула и, усевшись перед нами прямо на стол сказала:

— Итак, начнем. Я так понимаю, что все те книги, которые нужно было прочитать к первому занятию, вы уже с успехом освоили? Отлично, — продолжила она, видя наши утвердительные кивки, — сегодня мы начнем наше занятие с печени.

— Простите? — удивился Антон.

— А что не так? Общее строение вы уже знаете, так что акцентировать на нем внимание я уже не буду, и перейду непосредственно к органам. На них мы будем практиковаться, а заодно лучше узнаем не только процессы их жизнеобеспечения и вывода шлаков, но и подробно рассмотрим методики лечения. Итак, кто мне расскажет, сколько основных сегментов в нашей печени?

— Восемь, — ответил Антон, — это если по Клоду Куино, а долей две, правая и левая.

— Верно, — кивнула она, — тогда Дима пусть опишет ее гистологическое строение.

Недовольно посмотрев, на радостно улыбающегося выскочку я начал перечисление. Благо дело после настойки память с легкостью уложила в себе всю изученную информацию, которая легко всплывала на поверхность, стоило о ней лишь задуматься:

— Перенхима дольчатая и строма.

— Более подробно, — улыбнулась Алиса.

— Первая состоит из пластинок, гемокапилляров, желчных капилляров, холангиол, пересинусоидного пространства Диссе и центральной вены. Вторая — из наружной соединительной капсулы, междольковых прослоек, сосудов и нервного аппарата.

— Молодец! Пять.

— Дневник нести?

— Не надо, потом в холодильник поставишь, — отмахнулась она, напомнив нам старый анекдот про алкашей, — а кто мне расскажет про ее регенеративные свойства?

Увидев мой недовольный взгляд, направленный на него, Антоха молча поднял руки в знак капитуляции и принялся добросовестно перечислять:

— Печень в теории хорошо регенерирует, даже при четверти, оставшейся от первоначального состояния массы. Но по факту этот процесс очень медленный и занимает немало времени, а быстрый прирост массы достигается в основном не делением клеток, а просто ростом оставшихся.

— Ты точно энциклопедию читал, а не википедию? — поинтересовалась Алиса, но посмотрев на его праведное возмущение лишь усмехнулась, — по сути, верно. Клеточное строение я так понимаю можно не спрашивать?

Мы синхронно кивнули.

— Ну, что ж, тогда прошу к столу.

— Кушать будем? — поинтересовался я.

— Если возникнет такое желание, то пожалуйста, я не против, — улыбнулась она, — но не думаю что оно у вас останется под конец занятия.

Окончив на этом свой маленький инструктаж, она снова подвела нас к тому столику со стеклянным колпаком, у которого мы стояли в начале. Заглянув в него, я обнаружил там печень. Самую настоящую человеческую печень с воткнутыми в нее трубками, и лежащую на каком-то мягком рельефном покрытии белого цвета.

— Данный орган подключен к модулю жизнеобеспечения, — пояснила Алиса, дождавшись, когда мы рассмотрим экспонат, — как вы можете видеть, в него через артерию поступает кровь, со всеми необходимыми питательными веществами, также обеспечен ее отвод и соответствующее стерильное пространство вокруг. Ну, и все прочее. По желанию на этом макете мы сможем сымитировать любое повреждение, добавить в кровь токсины, причем как с совсем слабые и привычные для нас, типа алкоголя, так и несовместимые с жизнью яды. Можем занести инфекцию или нарушить слизистую оболочку, поддерживаемую аппаратурой. В принципе, именно этим мы сегодня с вами и займемся. Я буду ей вредить, ну а вашей задачей будет попытка спасения бедного органа от меня любимой. Все понятно?

— Не совсем, — покачал головой я, — насколько я понял, мы лечим, взаимодействуя напрямую с телом пациента и его энергетикой, используя при этом свою.

— Да, — кивнула она, — и что?

— Тогда как мы должны взаимодействовать с этим телом, если от него тут одна запчасть осталась, а остальные функции выполняет аппаратура? Если тело мне удастся заставить выводить шлаки наружу, или даже наоборот, оставить их на некоторое время там, то с приборами такое не покатит, на них просто невозможно будет воздействовать так же как на живой организм.

— Хм, молодец, подметил, — удивилась Алиса, доставая из расположенного рядом шкафчика какие-то бутылочки, — видишь ли, тут дело в том, что мы действительно не можем осуществлять подобное взаимодействие напрямую. Однако, чтобы отрабатывать технику лечения все же на макете, а не на живом человеке, мы разработали специальную систему. Она чувствует все процессы, происходящие в подключенном к ней органе, и усиливает их, как только регистрирует энергетический толчок, исходящий от вас. То есть если вы хотите увеличить скорость кровоснабжения, то делаете это в печени, а приборы регистрируют данный процесс, и усиливают подачу извне. Таким образом, мы получаем вполне функциональную модель.

— А что если нам нужны питательные вещества для постройки новых клеток, а их в печени нет? — поинтересовался Илья, — где их тогда взять?

— Все необходимые вещества поступают вместе с кровью, — пожала плечами Алиса, — по сути, система регулирует только этот фактор, остальное уже в ваших руках.

— Хм… — пробормотал я.