Альма (СИ) - Бермешев Тимофей Владимирович. Страница 74

В комнату быстро шагнули два мечника, а следом за ними и сам капитан городской стражи. За его широкой спиной маячили тела личной охраны и лучников. Какие люди…

— Вот мы и встретились вор…, - улыбаясь, начал он.

Слушать его хвастливые речи, о том, что я наконец попался, и что мне в свое время совсем не стоило переходить ему дорогу, не было никакого желания. Наверняка он знал о моей сегодняшней вылазке, но немного «опоздал». Конечно, возможность свести счеты со своим давним врагом и конкурентом, да еще и чужими руками выпадает нечасто.

Счет пошел на секунды. Пара мечников, видимо уже не считая меня опасной целью, неторопливо заходила с боков, чтобы эффектно приставить к моей шее лезвия мечей. Напрасно. Ой, напрасно. Совсем вы тут расслабились, сидя на жирных взятках и отсутствии боев. Непростительная ошибка.

Одна моя рука лежала на груди. Со стороны могло показаться, что я закрываю рану, но это было далеко не так. За пазухой у меня еще лежало то, что могло удивить этих заносчивых ублюдков. Вторая же рука, по-прежнему крепко сжимала арбалет. Не став слушать дальше я в туже секунду выбросил левую руку вперед, щедрым веером рассыпая в окружавшие меня лица белый порошок и задержав дыхание. Солдаты от неожиданности отшатнулись. В тоже мгновение капитан получил арбалетный болт в шею и, харкнув кровью, медленно осел на пол. Быстро оглядевшись, я поднес руку в запачканной перчатке к своему лицу и, улыбнувшись напоследок, глубоко вдохнул полной грудью. Резко перехватило и парализовало дыхание. Темнота…

Последний оставшийся в живых стражник, стоявший дальше всех в коридоре, с испугом смотрел на заваленную трупами пыточную. Но вот руки его затряслись, со звоном уронив на пол меч, и он с диким криком рванулся к выходу, обезумевшее крича на ходу:

— Колдуны! Колдуны в городе! Инквизитор убит!

Резко придя в себя, я подскочил на кровати, и меня стошнило прямо на пол. Опить эти сны. Чудовищная, просто дикая реалистичность. Грудь и живот саднило, как от тяжелого удара кулаком. Скривившись, я вытер рот и задрал футболку. На коже медленно гасли синяки, убираемые бдительной регенерацией. Твою же за ногу… Это уже далеко не шутки. Неужели и вправду это был мой предок? Или я сам? К психиатру, что ли обраться… Нет, глупо. Да и одаренным тоже почему-то не хотелось об этом рассказывать. Возможно это еще одна скрытая особенность нашего организма, о которой до этого момента не было известно, но… Но что-то предупреждающе ворочалось в груди. Какое-то давящее чувство неприятности, которое появлялось, как только я начинал думать об откровенном разговоре на эту тему с кем либо. А, блин! Махнув рукой, и решив, что утро вечера мудренее, я отправился в ванну приводить себя в порядок. Холодный душ, быстро помог прочистить мозги, а горячий — вернуть прежнее сонливое состояние и немного успокоиться.

Вернувшись обратно и наскоро помыв пол в темноте, благо новоприобретенное ночное зрение это прекрасно позволяло, я завалился спать, порадовавшись в душе, что Костя, храпящий на диване, так и не услышал мои кульбиты.

Глава 9. Участковый

Все дальнейшее время слилось в сплошную череду забот и ускоренного поглощения знаний. Нас с Антоном гоняли так, как будто уже завтра нам предстояло отправляться в горячую точку с минимальными шансами на выживание. Послаблений не делал никто, даже Алиса, обычно отличавшаяся редкой демократичностью, завинтила все гайки, заставив учить спец. литературу от корки до корки.

Впрочем, были и положительные результаты. Так, например, уже на третьей неделе мы умудрились полностью пройти малую полосу препятствий у Владимира, при этом совершенно не прибегая к ускорению. Все же наш план сработал на ура и ставка именно на ловкость, а не на классическое выполнение упражнений принесла свои плоды. Однако, как оказалось, мы рано радовались. Скупо похвалив нас, и отдав деньги, выигравшему спор, довольному Стену (они оказывается на нас еще и ставки делали!), Владимир отвел нас к Большой полосе. Увидев ее, мы на некоторое время выпали из реальности, поэтому полностью пропустили слова мастера, вдохновлено рассказывающего нам о том, что это такое и для чего все это предназначено. Ничуть не обидевшись, он дождался нашего прихода в себя и попутно объяснил, что данная полоса имеет только одно назначение — развитие ловкости и координации в бою, а также учит воина осторожности. Причем создана она не столько для прохождения, сколько для отработки на ней всех базовых техник, которым учил нас мастер.

На мой же взгляд это было чистым безумием. Вся площадка в лесу, занимающая площадь небольшого школьного двора, представляла собой дикое и совершенно хаотичное нагромождение стальной арматуры, сваренной вместе и поднимающееся на высоту почти десяти метров. Кое где тонкие железные прутья были заменены на деревянные. Причем все они не всегда они были закреплены в жесткой сцепке, кое-где можно было увидеть цепи, канаты и даже тонкую леску, туго натянутую между соседними палками. В центре и на вершине всего этого безобразия возвышалась небольшая площадка примерно два на два метра. С нее, как нам объяснили, и будут начинаться все наши тренировки.

Поначалу это было что-то типа поединков с результатом — кто кого первый сбросит вниз. Летящему с такой высоты прямо на стальные прутья «везунчику», приходилось показывать все чудеса сноровки и желания жить, чтобы даже не то чтобы остаться целым, а получить хотя бы как можно меньше повреждений. Спецназу послаблений никаких не сделали, и они вынуждены были, так же как и мы, заниматься на этой поляне пыток.

Уже с первого же занятия народ получил столько травм и переломов, что у Ильи тупо не хватило энергии, чтобы привести в порядок всех пострадавших. Поэтому в конце рабочего дня, постанывая и поспешно приводя самих себя в норму, мы с Антохой спешили на помощь своим же боевым товарищам. Единственным утешением было то, что нам все-таки выдали небольшую защиту: жесткий жилет с амортизацией, надежно защищающий позвоночник от травм, (если человек, конечно, не упал с большой высоты) и шлем, на подобие тех, что любили носить начинающие боксеры. От сотрясения не спасет, но черепушку целой оставит. В большинстве случаев конечно.

Постепенно ситуация улучшалась. Причем настолько, что уже через неделю Илья начал справляться сам, а еще через месяц его помощь требовалась не больше чем три — четыре раза в день. Владимир же и не думал сбавлять темп. Каждое утро начиналось с зарядки и пробежки, затем завтрак и несколько часов на разучивание новых приемов. С обеда шли бои за место «царя горы» как мы начали уже между собой называть ту площадку на вершине арматурного царства, и продолжались до позднего вечера, с обязательной экзекуцией у мастера. Ну, а как еще можно было назвать это безжалостное избиение младенцев? Против Владимира мы вывозили только толпой, да и то, получалось это очень редко. Ведь, что такое двое одаренных и трое спецназовцев против мастера? Но постепенно ситуация улучшалась. В конце концов, со временем мы обнаглели настолько, что даже рисковали выходить против него двойками, пока правда, безрезультатно, но тенденция радовала. В таких боях мы хоть и проигрывали, но учились групповому взаимодействию и держались в бою намного дольше, чем в самом начале.

Видя наши успехи, учитель только покивал и добавил новую вводную: бои теперь стали проходить не только на самой верхней площадке, но и по всей ее площади. Количество травм снова скакнуло вверх, однако не так критично как в самом начале. Все-таки мы уже порядком поднаторели в приземлениях и теперь пробовали скакать по этой стальной паутине и цепям, осыпая друг друга ударами и уходя от атак в самых замысловатых прыжках. Вскоре такая игра всем начала даже нравиться. Риск приятно щекотал нервы, а возросшее умение ловкости и координации наполняло душу гордостью. Сразу вспоминались некоторые китайские фильмы, где воины, напрочь игнорируя законы гравитации, скакали по всему, что только можно, сражаясь друг с другом, и не падая вниз, как мы, пугая при этом всех окрестных зверюшек грязными матюками.