Попаданка в академии драконов 2 (СИ) - Свадьбина Любовь. Страница 82

— Пить надо меньше! — кричит ему Саториус из хлопающей и подбадривающей толпы, но придавленному тушей зомби Дариону не до этого.

Для победы ему приходится обернуться медведем. С рёвом подняв зомби-медведя над головой, Дарион раскручивает его и вышвыривает прочь. Мохнатый снаряд сносит палатку.

— Там тоже зомби, — отмахивается Огнад. — Так что всё в порядке. Веселимся!

Видимо, эти зомби не такие ценные, как из оркестра, с которых он чуть пылинки не сдувал.

Над Огнадом и уткнувшейся ему в грудь Клэренс расцветает огненный салют.

За состязанием в силе следует состязание в меткости. К счастью, без зомби: деревянные мишени просто летают по полю. Раскрасневшиеся гости палят в них заклинаниями. Один заряд взрывается, и нас обдаёт горячим воздухом с комьями земли.

— Ой, простите, — профессор Иморана прикрывает рот ладошкой и хихикает. — Немного перестаралась.

— Ничего, бывает, — статный седовласый мужчина похлопывает её по плечу.

После этого замечания гости сносят не только мишени, но и слой дёрна на площади в несколько сот квадратных метров.

Огнад вскидывает жезл:

— Победитель, сбивший больше всего мишеней, наш неподражаемый Эзалон!

Под бурные аплодисменты Эзалон раскланивается, а зомби-девушка надевает ему на шею ожерелье из цветов и черепов.

В угадывании карт зомби-фокусника побеждает не расстающийся с бокалом Санаду.

— Зомби — не зомби, — восклицает он, — я могу прочитать любого!

Ему тоже пытаются надеть ожерелье, оно цепляется за кристалл короны, и Санаду небрежным жестом украшает свой головной убор цветами и черепами.

— Теперь я вылитый некромант, — смеётся он.

— Некромантом можешь притвориться, главное, мужем не пытайся, — Огнад напоминает о своём статусе крепким, страстным поцелуем с покрасневшей Клэренс.

— Да я ещё жить хочу! — Санаду присоединяется к аплодисментам, некоторые из гостей запускают в небо цветные искры и огоньки, и те кружатся над нами.

Сердце сжимается: пёстрые огоньки и поцелуй молодожёнов напоминают об иллюзорной пещере, в которой мы с Арендаром самозабвенно целовались. Приступ тоски отдаляет меня от остальных, ото всех, кроме стоящей позади Халэнн. Её я сейчас ощущаю намного острее. Ко мне, растолкав любующихся светопреставлением профессоров, выбирается Пушинка и утыкается в бедро.

— Оиии…

— Я тоже скучаю, — поглаживаю её бархатистую макушку.

Но свадьба на то и свадьба, чтобы веселиться, и меня снова втягивает в её безумный водоворот: конкурс для девушек — бег по парящим в воздухе квадратам земли. Та ещё задачка в пышном платье. Быстрее всех оказывается Иморана, явно помогающая себе стихийной магией. Развеселившись, она показывает небольшое представление, выделывая из огня и пунша невероятные фигуры, устраивая из них сценки и в конце закинув подогретый пунш нам в бокалы.

Состязания по прыжкам в высоту тоже впечатляют: победитель, помогая себе ветром, подскакивает аж на шестьдесят метров. Стихийники состязаются и в скоростном полёте между вылезших из земли столбов, и в создании фигур из земли. Одна чуть не обрушивается на своего пьяненького создателя, за что тот получает утешительный приз — огромный кубок вина и скандированное «Пей до дна!». После такого приза конкурсанта уносят зомби.

Огненные и водяные фокусы гостей сменяют выступление зомби. В состязании «кто больше выпьет» Дарион побеждает магистра Саториуса, в состязании «кто больше съест» какого-то шкафоподобного профессора побеждает Ника! На конкурсе, в котором мужчины переносят девушек через вырастающую с каждым туром преграду, шатающийся Дарион подхватывает меня и устраивает незабываемые скачки, но побеждает пара, в которую входит Иморана.

— Стихийники, — ворчит Дарион и несёт меня к столу. — Мышцы против ветра не победят.

— Поставьте меня, — прошу я.

— А, да, забыл, ты же такая лёгкая. — Он ставит меня возле стола. — Кстати, шикарное платье.

— Спасибо, — выдыхаю я и отодвигаюсь подальше.

За конкурсами, едой, усложняющимися шоу зомби незаметно подкрадывается вечер. Когда небо покрывается сумеречной дымкой, наступает время танцев.

Первыми на освободившуюся площадку выходят счастливые молодожёны. Сладкая мелодия в стиле вальса наполняет воздух вместе с ароматами цитрусов. Я с усталой улыбкой отступаю подальше: вряд ли меня пригласят, да и танцевать не умею. Но меня неожиданно обхватывают за плечи, и вкрадчивый вампирский голос предлагает:

— Потанцуем?

— Не умею.

— Я менталист, просто расслабься, позволь мне вести физически и мысленно. К тому же этот танец похож на земной вальс.

Охнуть не успеваю, как он увлекает меня следом за Эзалоном с Имораной. Я, видимо, совсем слаба ментально, потому что сразу включаюсь в танец, тело двигается легко, словно знает все движения, словно миллион раз танцевало под эту музыку. Сильные руки сжимают меня, как тиски. От хмельной расслабленности Санаду не остаётся и следа. Он смотрит пристально, но будто сквозь меня, и за секунду до того, как к трепетной мелодии добавляется его низкий голос, я вдруг понимаю, о чём он заговорит.

— Так странно видеть на тебе эти серьги.

— Это ненадолго, — я пытаюсь увеличить дистанцию, но Санаду держит крепко, продолжая кружить среди танцующих.

— Не думал, что когда-нибудь их увижу.

Его объятия становятся почти болезненными.

— Простите, если бы знала, что они так много значат для вас…

— Не они, женщина, которой собирался их подарить. — Санаду криво усмехается. — И в час, когда кажется, что прошлое отпустило, оно напоминает о себе самым неожиданным и блистательным образом. — Он наклоняется ниже. — Они тебе идут. Как же они тебе идут.

Отпустив, он даёт мне крутануться вокруг своей оси, как девушки в других парах, и снова притягивает к себе, шепчет:

— Ах, воспоминания. У меня даже сердце бьётся быстрее. Она тоже любила красный, кроваво-красный.

— Простите, конечно, но вы уверены, что хотите посвятить меня в свои сердечные дела?

— Нет, — Санаду низко-чувственно смеётся. — Это всё хмель в моём теле. Возможно, не стоило так упорно сохранять его физическую составляющую. Быть исключительно магическим вампиром намного проще: сердце не болит, когда его нет.

— Вам лучше знать.

Санаду опять смеётся. Только мне невесело, потому что тело подчиняется ему, я кукла в его руках.

— Прекратите мной управлять, — цежу я.

— Боюсь, в этом случае нам не удастся потанцевать…

Его взгляд смещается в сторону, и злая улыбка сползает с губ. Санаду выпрямляется и теперь направляет меня руками, а не ментальными командами. Мои движения становятся неловкими, но темп держу. Оглядываюсь: Халэнн пристально на нас смотрит. Её рука, засунутая под борт сюртука, что-то сжимает.

— Хорошая охрана, — бросает Санаду, в танце уводя подальше от неё. — Жаль, с семьёй его так получилось.

— Что вы об этом знаете? — хватаюсь за возможность перевести разговор с будоражащих Санаду воспоминаний.

— Древний род, верные слуги Аранской императорской династии. — Санаду вздыхает. — Халэнн отучился в академии год, когда его семью вырезали. Он бросил учёбу, исчез на пару лет, а потом устроился секретарём старшего принца.

— А его сестра?

— Ты о ней знаешь? — приподнимает брови Санаду.

— Да, — выдыхаю на развороте.

Санаду вновь притягивает меня, уводит подальше от оркестра и громкой музыки.

— Мм, я мало о ней знаю, да никто не знает. Род Халэнн был силён магически, девочки рождались редко, а тут вдруг королевские близнецы, девочка ещё и с ментальным даром, просто золотая невеста, её сватали с пелёнок. Но её держали взаперти, боялись похищения. И вроде через неё надеялись связать себя кровью с императорской семьёй, но она была слишком юна, когда император почувствовал свою избранную в новенькой охраннице и провёл отбор. Впрочем, теперь это не имеет значения, к чему такой интерес?

— Просто так, — беззаботно уверяю я, а в голове пульсирует: «Менталист, менталист, она менталист». — Интересно, почему Халэнн такой мрачный.