История одного пета. Часть 1 - Калинин Алексей. Страница 12
Бегунок тоже насытился, пока ждал результата наших научных изысканий и теперь нетерпеливо переступал на месте. Под копытами беззвучно вопили васильки и ромашки. В очередной раз я залюбовался валами мускулов под блестящей шкурой – вот бы мне такие, тогда и мысли не возникло о завоевании авторитета во дворе.
«Паш, а Паш, может, и меня положишь в мешок? Ну не хочу я вновь болтаться на этой перепялинке на седле. Меня укачивает!» – попросил я спутника по приключениям. – «Главное – закрепи его надежнее, а то останешься один в жестоком и неприветливом мире. Тогда точно проиграешь».
– Кешка, ты поближе к мясу стремишься? Смотри, магазинов поблизости не предвидится, так что сильно не увлекайся! – съехидничал Павел.
Все-таки вошел в мое положение и поместил в холщовый мешок. Это, конечно, не пластиковая переноска, но сойдет и так.
Бегунок заржал, мерное покачивание показало, что мы двинулись в путь. Не могу сказать, что я счастлив оказаться в плотном мешке, тем более что дырок для поступления воздуха не предвиделось, поэтому устремился вверх, к солнцу. Голова с трудом протиснулась в отверстие, а я чуть не оставил уши в мешке – в качестве собеседников мясу. Потом обратился к Павлу:
«Дорогой напарник, поговори со мной. Сам знаешь, как приятная беседа скрашивает дорогу».
– Давай поболтаем. Как ты думаешь, «дорогой мой напарник», я понравился той девчонке, измазанной сажей? – спросил Павел, и вопросительно взглянул на меня. – Хотя, что ты понимаешь в человеческих отношениях, тем более в любви.
«Но-но-но, осторожнее в выражениях, как-никак, но опыта в лямурных делах имею в разы больше тебя, недаром каждый третий котенок в нашем дворе называет меня папой. А каждый второй об этом просто не знает!» – возмутился я.
Павел немного пожевал губами и не вытерпел:
– А вот скажи, как найти с женской половиной нормальный язык, раз ты такой специалист по любви. А то попытки всегда заканчивались ударом сумки по башке, причем по моей, причем сразу же!
И я, авторитетно болтаясь в сумке, между синим небом и зеленеющей землей, учил своего напарника искусству обольщения. А кто еще его научит?
Папа? Так он кроме Маргариты Павловны и взгляд на других женщин бросить боится.
Мама? Тоже не вариант – с такой учебой Павел вообще рискует остаться холостяком пожизненно. Особенно, когда девушка узнает, кто ей в свекрови намечается.
Улица? Там курить и пить втихаря портвейн Павла уже научили. Хорошо, что бдительное материнское око вовремя заметило несогласованность в движениях неразумного дитяти и ласковая, но тяжелая рука, достав «Папазол» из шкафа, сразу отучила от уличных наук.
Вот и пришлось мне просвещать недоросля об отношениях с женским полом. Единственно, я не учел то, что просвещаю не котенка, а человека, а у вас, людей, немного другое понятие любезности по отношению к противоположному полу.
Так, за серьезным мужским разговором, мы ехали легкой трусцой. Бегунок не вмешивался в наш разговор, пофыркивал, погруженный в свои раздумья. Но так как его мыслей мы не понимали, то оставили конские реплики без внимания.
Наступал вечер, когда мы подъехали к мрачному Вечному лесу. Огромные деревья высились неприступной крепостной стеной, нависали над чахлыми кустами развесистыми кронами. Ветер гулял в вышине, раскачивал купола деревьев, внизу же царила непроглядная темень и полная тишина. Небольшие кусты скрывали корни гигантов, еле видимая звериная тропинка виляла и убегала в черноту. Совсем не хотелось ломиться ночью сквозь кусты – неизвестно, какие голодные животные водятся в этом мире.
«Павел, давай заночуем на краю леса. Взгляни на солнце, оно уходит на покой и нам бы пора об этом подумать!» – я не то чтобы испугался. Просто в зрелом размышлении гораздо безопаснее ночевать в чистом поле и сдернуть в степь при малейшей опасности, чем в чернильной густоте лезть куда-то и расшибать голову о деревья.
«Пожалуй ты прав, Кешка, давай заночуем здесь. Я надеру папоротника для постели, а ты натаскай дров для костра?» – сказал Павел, абсолютно не подумав, какие дрова я могу натаскать.
Я естественно согласился и даже притащил пару прутиков, когда Павел вернулся с копной травы. Обменялись взглядами, причем я вложил как можно больше упрека в праведный взор. Павел понимающе вздохнул и ушел обратно в лес, вскоре вернулся с охапкой хвороста.
Задумавшись о сущности бытия, я заметил, как Павел зажег кучу прутьев огоньком из ладони.
«Павел, вряд ли ты сделал фокус с появлением и исчезновением огня из пальца, чтобы удивить меня. Скажи, ты снова баловался с дымными палочками? Смотри, узнает Маргарита Павловна, опять не сможешь неделю на хвосте сидеть!» – я не зануда и не ханжа, но против отравления себя и окружающих вонючим дымом.
«Нет, Кешка, не думай, мне одного раза хватило. Эта зажигалка осталась от похода с пацанами за картошкой. Мы накопали и пекли на углях в кожуре. Видишь, как теперь нам огонь пригодился, а то пришлось бы тереть палку о палку, или высекать искру кремнем», – поделился туристическими знаниями Павел. В этот раз он не говорил, а думал. Мы общались беззвучно.
Павел нажал кнопку на цилиндрике и по траве заплясал ярко-красный огонек. А-а-а, старая знакомая – лазерная указка, я немного погонялся за красным пятнышком. Вспомнил молодость.
Солнце же медленно и неуклонно скрывалось за горизонтом, раскрашивая облака на небосклоне яркими красно-бордовыми красками. В верхушках деревьев играл ветер, нашептывал листьям сказки о далеких странах, рядом потрескивал согревающий костерок, в желудок опускалось вяленое мясо, и весь мир казался таким теплым, добрым и отзывчивым.
К сожалению, это чувство продолжалось недолго, как только солнце окончательно село, подмигнув на прощание красным лучом, на небо сразу вылетела стайка холодных звезд и рассыпалась до горизонта, высокомерно посматривая на нас. Медленно и величаво, будто вдовствующая королева перед потенциальными женихами, выплыла большая луна, окрасила местность мертвенным светом. Мы сразу почувствовали себя так неуютно и зябко, что поневоле придвинулись к костру и одновременно друг к другу.
«Кешка, ты часто гулял по ночам, расскажешь, что интересного или захватывающего тебе встречалось? А то я нередко слышал дикий мяв и шипение на соседней крыше, ты там случаем не шарики спускал?» – подумал со смешком Павел, понятно, что нервничает парнишка, вот и пытается за напускной бравадой скрыть волнение.
Ну, я тебе сейчас напридумываю целую кучу приключений, от которых стынет кровь и захватывает дыхание. Как раз подобрался соответствующий антураж: небольшой костерок, стреляющий искрами; залитое бледным светом поле; черная стена гигантских деревьев, чьи кроны скребут небосвод; красные глаза, которые светятся из гущи стволов.
8
Глаза???
Вот только этого нам не хватало! А ведь мой чуткий слух не услышал постороннего звука, и Бегунок не выказывал ни капельки волнения.
«Павел, пока оставим мои приключения в покое, у нас появились более важные дела. За нами кто-то наблюдает и у него не очень добрый взгляд. Как ты думаешь, не пора ли нам храбро сматываться от греха подальше?» – предложил я спутнику единственно верное развитие событий.
Павел резко обернулся и пару-тройку минут рассматривал светящиеся очи, те в ответ бесстыдно пялились на него.
«Кешка, ты напрасно паникуешь, у меня же есть амулет, и он не даст меня в обиду. Так сказала старая Зара, а она внушает доверие. Может, этот глазастый на нас посмотрит и уйдет, чего нас жрать-то – кожа да кости? Пока сидим и ждем дальнейших движений глаз, если начнут приближаться, то немедленно дергаем отсюда!» – ответил Павел и подкинул в костерок еще дровишек.
«Тебя амулет не даст в обиду, а меня? Я же лучше собаки…» – я невольно заныл и осекся.
Сноп искр осветил пространство и вычленил контуры владельца красных глаз.