Путь Кейна - Корнев Павел Николаевич. Страница 111

— Хватит! — взвыл он от боли.

— Ты знаешь, что это?

— Княжеский перстень! Твой брат клялся на нём, когда заключал сделку!

Я спрыгнул с ящика, стиснул руку в кулак и выставил его перед собой.

— Клянусь этим кольцом, клянусь силой предков, клянусь тенями, — начал я и перстень превратился в сгусток чистой энергии, — что не убивал вашего старейшину. Клянусь, что видел собственными глазами, кто именно отрубил ему голову. Клянусь, что это человек сейчас в Тир-Ле-Конте. Теперь веришь мне?

— Верю!

С кривой ухмылкой я потряс рукой, заставляя перстень развеяться, и предложил:

— Я укажу убийцу, а ты забудешь обо мне. Согласен?

И эльф, чистая душа, хрипло выдохнул:

— Да!

В замок я вернулся ещё ночью, но до утра глаз так и не сомкнул. Меня морозило и трясло, травяной чай нисколько не помогал, выданная господином Улыбчивым микстура — тоже. Лишь на рассвете я забылся беспокойной полудрёмой, но вскоре был разбужен стуком в дверь.

— Убирайтесь! — прохрипел я пересохшей глоткой.

— Кейн! — послышался голос Кевина Свори. — Открой немедленно!

Я поднялся с кровати, отодвинул засов, вернулся к столу и сделал несколько глотков остывшего травяного настоя.

— Спал одетым? — удивился седоусый рыцарь, проходя в комнату.

— Ты это пришёл обсудить?

— Нет! — нахмурился регент. — Вчера ты ездил в охотничий домик барона Далькири. Зачем?

Я уселся на кровати, зажал голову в ладонях и посидел так какое-то время, затем ответил:

— Хотел вразумить его.

— Получилось?

— Нет.

— Что было дальше? — продолжил расспросы Кевин Свори.

— Немного перебрал там чёртового корня и заплутал на обратном пути, поэтому вернулся в город уже ночью. — Я выпрямился и посмотрел на регента. — А что случилось? К чему эти расспросы?

— Карл Далькири мёртв.

Я поднялся с кровати, налил в кружку травяного настоя, выпил. Тело было словно чужое, а голова кружилась, но никакого впечатления на меня это известие не произвело.

— Туда ему и дорога.

Кевин Свори шагнул ко мне и спросил:

— Ты как-то причастен к этому?

— А что говорят его люди? — ответил я вопросом на вопрос.

Регент подёргал себя за седой ус и задумчиво произнёс:

— Говорят об отравлении.

— И, конечно же, обвиняют в этом меня! — невесело рассмеялся я.

— Вовсе нет! По их словам что-то подмешали в вино. У тебя не было возможности отравить его.

Я с недоумением уставился на собеседника.

— Почему именно вино?

— При Карле неотлучно находилось четыре рыцаря. Двое из них пили вместе с ним, двое ограничивались водой. Вместе с Карлом умерли те, кто пил вино.

— Да и чёрт с ними! — ругнулся я. — Какой теперь расклад сил?

— Неизвестно. Бароны соберутся уже после похорон. — Кевин Свори отошёл к двери, но сразу обернулся и предупредил: — Патрик в городе.

— Тени! — выругался я и без сил повалился на кровать.

Что я испытывал по поводу смерти Карла? Да ничего не испытывал.

Сам виноват. Не стоило ему нарушать данного слова, только и всего.

Куда больше беспокоил приезд отца…

Надо отдать должное настоятелю монастыря, хватка у него была воистину волчья. Несмотря на глухое недовольство баронов и неприятие горожан, Кевину Свори ничего не оставалось, кроме как исполнить обещание и передать заброшенный храм церковникам.

Единственное, что он сумел вытребовать взамен, — это участие в суде по делу ведьмы. Настоятель хотел оставить процесс в церковной юрисдикции, но тут уж регент был непреклонен. В вопросе, кто обложит её вязанками хвороста и бросит факел — церковный дьяк или городской палач, он уступать не намеревался.

На следующий день Кевин Свори заявился ни свет, ни заря и объявил:

— В полдень состоится освящение церкви. Княгине… нездоровится, ты идёшь со мной. Люди должны видеть, что мы едины.

— Хорошо, — покладисто согласился я, тем самым изрядно удивил регента, уже готового к долгим спорам.

— В самом деле? — нахмурился он, дёргая себя за седой ус.

— Я буду, — подтвердил я.

Я и в самом деле не собирался пропускать грядущее действо. Ни за какие коврижки…

В церковь мы приехали в сопровождении многочисленной охраны. Атмосфера в городе царила нервная и резкая, и хоть ближайшие к церкви улицы были перекрыты гвардейцами, даже так до нас доносился гомон раздражённой толпы.

Выбравшись из кареты, я сразу приметил стоявшую за оцеплением тень, но когда та помахала рукой, лишь покачал в ответ головой и прошёл в церковь. Позволить себе опоздать на службу я попросту не мог. И не только из-за того, что представлял здесь княжеский род…

Арчибальд ждал нас уже внутри. Он пропустил вперёд хмурого Кевина Свори и зашагал по центральному проходу рядом со мной.

— Что в городе? — тихонько шепнул я ему.

— Сложно, — ответил здоровяк и замолчал, поймав раздражённый взгляд стоящего за кафедрой настоятеля.

Мы поднялись на помост; Кевин Свори занял место по левую руку от церковника, я встал справа. Арчи сгорбился позади.

— Не понимаю, зачем меня сюда вытащили, — с откровенной досадой проворчал он.

Я лишь улыбнулся уголком рта и ничего не ответил, внимательно разглядывая рассевшуюся на обновлённых скамьях публику. Знакомые лица на глаза почти не попадались, но в этом как раз ничего удивительного не было: сегодня приглашения получили те, кто сумел доказать свою преданность Церкви. Хватало и пустых мест, но до полудня оставалось ещё четверть часа, и люди продолжали подходить.

Арчи легонько толкнул меня локтем в бок и удивлённо прошептал:

— Ты в кольчуге? Ждёшь неприятностей?

— Я теперь без неё никуда, — тихонько ответил я, тем самым исчерпав терпение настоятеля.

Он выпрямился и, нависая над нами с кафедры, язвительно поинтересовался:

— Ваш разговор не может подождать?

— Может, святой отец, — улыбнулся я и ухватил за широкий рукав вышитого золотом церемониального облачения. — Только один вопрос…

Церковник развернулся и сразу завалился на спину с торчащим из груди древком. Все на миг просто опешили от неожиданности, лишь я ринулся за кафедру. Вовремя! Сейчас же от стены со звоном отскочила вторая стрела, эта — с узким игольчатым наконечником!

Лысый ублюдок, решил подстрелить заодно и меня!

— Чего-то подобного я и ожидал, — шепнул я надсадно хрипевшему настоятелю, на губах которого пузырилась кровь. — Эльфы не умеют держать слово…

Церковник попытался приподняться, моргнул и умер.

Я посмотрел в его пустые глаза, и в душе у меня ничего не ворохнулось. Совсем ничего. Пусть и подставил его под выстрел мстителя, но все мы сами выбираем свою судьбу. Выбрал и он…

В церкви поднялась суматоха, кто-то в испуге бросился на выход, кто-то присел, укрываясь за спинками скамей. Телохранители увели регента в боковой проход, а гвардейцы ринулись на хоры, но эльф опередил их и ускользнул оттуда на крышу. Впрочем, далеко он не ушёл: вскоре раздался кроткий вскрик, за витражным окном мелькнула тень и послышался глухой удар о брусчатку.

Всё, отбегался.

Я потёр княжеский перстень и беззвучно рассмеялся. Ушастый выродок решил всех перехитрить, но в итоге сам остался в дураках. Я ведь не поклялся на перстне выдать ему убийцу, просто пообещал.

А чего в наше время стоят простые обещания? Да ничего.

И никогда ничего не стоили.

Прибежал Арчибальд, склонился над настоятелем, но сразу перевёл взгляд на меня.

— Твоих рук дело? — прямо спросил он.

Я поднялся на ноги и покачал головой.

— Нет, Арчи, это ведь ты снёс голову старейшине клана Бегущей воды, не я. И теперь ты можешь либо сообщить, что эльф просто промахнулся, метя в меня, либо дать Церкви нового мученика…

Здоровяк выругался, а я отошёл к окружённому охраной Кевину Свори и негромко посоветовал:

— Лучше придушить ведьму по-тихому, пока ещё есть такая возможность, — и, не слушая встревоженных гвардейцев, покинул церковь.