Сыщик Брок. Дилогия (СИ ) - Буторин Андрей Русланович. Страница 119

Лишь только сыщики, Мирон и Сашенька вновь оказались во дворе, Сушик протянул неведомо как очутившийся у него в руке увесистый камень первому Броку:

– Кидайте в окошко.

– Ага, – спрятал Брок руки за спину, – хитрый какой. Я кину, а на меня орава бугаев набросится. Знаю я вас! Типичный, можно сказать, случай.

– Да никто не набросится, – раздраженно топнул придворный розыскник. – Кидайте!

Саша быстро достала из футляра фотоаппарат и навела объектив на отца, но сыщик угрюмо помотал головой и попятился.

– Давайте я брошу, – поправляя очки, шагнул вдруг вперед Мирон.

– Пожалуйста, молодой человек, – злорадно, как показалось всем, усмехнулся Сушик.

– Мирон, не смей! – взвизгнула Сашенька, не оторвав, впрочем, глаз от дисплея видоискателя, но юноша уже размахнулся и швырнул булыжник прямехонько в мозаичный витраж на втором этаже терема.

Зрители ахнули. Однако через пару мгновений им пришлось ахать вторично, и куда более громко. Камень, не долетев до цветных стекол каких-нибудь полметра, вспыхнул вдруг электросваркой и растаял в воздухе, оставив после себя лишь струйку дыма, тут же развеянную ветерком.

– Я успела, я успела! – восторженно завопила Саша, размахивая цифровиком, на дисплее которого застыли огненные брызги, бывшие некогда камнем.

– А если бы это был человек? – охрипшим голосом спросил кто-то из Броков.

– А нечего человекам по окнам лазить, – буркнул Сушик, сияющий, впрочем, от произведенного эффекта, – для этого двери есть.

– Так-так-так-тааак… – почесал затылок первый Брок. – Но какой же тогда, так сказать, смысл? Ведь нормальный человек и так в дверь пойдет. А если охраняются только окна, то… Что-то, я бы сказал, у вас не стыкуется логически.

– Все стыкуется, – подмигнул повеселевший розыскник. – Кто ж вашего нормального человека в дверь-то пропустит?

– То есть вы хотите сказать, что пропускают лишь ненормальных? – нахмурился Брок-два. – И не намекаете ли вы на то, что раз мы прошли беспрепятственно, то…

– Да ни на что я не намекаю, – осклабился Сушик. – Вы ж со мной шли. А вот попробуйте-ка сами! – подмигнул он.

– И попробуем! – выпятил грудь Брок-один, решивший искупить проявленную в случае с булыжником трусость. Он твердо зашагал к царскому крыльцу строевым шагом, насвистывая под нос удалецкий мотивчик, и в напускном бесстрашии был немного похож на бравого офицера-корниловца во время знаменитой психической атаки. Для полноты картины сыщику недоставало лишь черного кителя с черепом на рукаве и фуражки с красной тульей.

– Папа! – кинулась вслед отцу напуганная Сашенька, но не успела догнать его, как Брок неожиданно споткнулся, словно налетев на невидимую стену. Он изумленно посмотрел вперед, но увидел в трех-четырех шагах лишь ступени резного крыльца. Тогда сыщик принялся ощупывать  воздух прямо перед собой и напоминал теперь мима в известной репризе.

Видя, что жизни отца ничего не угрожает, Сашенька тут же принялась фотографировать его эффектные позы.

– Так-так-так-тааак… – пропыхтел Брок. – Чуде… То есть, я хотел сказать: чу, делают же здешние ученые открытия! – И он, вытянув руки, навалился на прозрачную стену всей своей массой.

– Это не ученые, – захихикал радостный донельзя Сушик. – Это я делаю. И не открытия, а как раз наоборот закрытия. А вот теперь – открытия…

При этих словах нелепо наклонившийся градусов под сорок пять в сторону терема Брок полетел вдруг вперед, словно от хорошего пинка, и непременно врезался бы головой в ступеньки, но придворный розыскник успел взмахнуть рукой, и сыщик завис в считанных сантиметрах от выбеленных дождем и солнцем досок, а потом медленно опустился на них.

К чести Брока, он даже не вскрикнул. Впрочем, вполне возможно, что от страха ему свело голосовой аппарат. Или, может быть, просто несчастный сыщик потерял сознание. Тем более, что подбежавшая к отцу Сашенька увидела, что глаза у того закрыты.

Девушка завопила, потрясая кулачком в сторону главного розыскника:

– Ты! Злобный старикашка! Что ты сделал с папой?! Я немедленно расскажу царю, как ты издеваешься над почетными гостями!

Самодовольную ухмылку тут же смыло с лица Сушика. Он, словно мельница крыльями, завертел руками и забормотал что-то неразборчивое.

– Не надо из себя психа корчить! – воткнула в бок кулак Сашенька, наводя второй рукой камеру на придворного розыскника. – Думаешь, дурачком прикинешься – и все тебе с рук сойдет? А у меня все зафиксировано. Все-все, как было! И я все-все-все царю покажу, так и знай.

Судя по выражению лица Сушика, тот не понял, чем именно угрожает ему гостья, но на всякий случай, прекратив странные кривляния, очень вежливым тоном произнес:

– Тогда и вот это зафиксируйте тоже, пожалуйста. Я не причинил вашему батюшке ни малейшего вреда. – И главный розыскник кивнул за Сашину спину.

Девушка мгновенно развернулась на пятке и увидела сидящего на ступеньках отца. Взгляд того был задумчивым, а выражение лица хмурым.

– Это ведь не чудо? – спросил он.

– Разумеется нет, – осторожно косясь на Сашеньку, сказал придворный розыскник. – Обычное волшебство.

– А-аа!.. Ну как же, как же, – пробормотал сыщик. – Волшебство-о-о… Коне-е-ечно. Типичный, знаете ли, случай.

Главный придворный розыскник, не слушая более Брока, засеменил к ступенькам, быстро поднялся на крыльцо и вновь распахнул двери:

– Давайте, господа, давайте! Пойдемте же скорее. Умоляю вас!

Сашенька хотела переспросить насчет дам, но Сушик уже скрылся за дверью, да и сыщик номер два с Мироном потянулись к крыльцу.

Девушка подала отцу руку:

– Пойдем, папочка. И впрямь неудобно заставлять царя ждать.

– Конечно, конечно, – тяжело поднялся Брок. Его будто давило сверху невидимым грузом. Саша подумала даже, не очередные ли это происки сутулого розыскника, но все же решила, что отца гнетет тяжесть произошедшего с ним. И не столько сами события, как их логическая необъяснимость.

Сашенька хотела сказать что-то ободряющее, но нужных слов не нашлось. Впрочем, и Брок уже не выглядел таким придавленным, как вначале. Он даже нашел в себе силы поворчать на дочь:

– Ну, что ты меня тянешь как маленького? Я прекрасно умею ходить.

– Ну и ладно, – фыркнула Саша, выдернув ладонь из отцовских пальцев. Сыщик едва не упал. Но сумел все же сохранить равновесие, встрепенулся, словно мокрый пес, и зашагал к двери. Сашенька взялась за фотоаппарат, чтобы запечатлеть очередной исторический этап, но передумала, вспомнив, что уже снимала, как они заходили в эту дверь первый раз.

На сей раз шли быстро, даже очень. Правда, не все. Сушик почти бежал, постоянно оглядываясь и призывно размахивая руками. Брок-два почти не отставал от придворного розыскника. Он был непривычно хмурым и задумчивым. Видимо, случившееся с двойником и услышанное от Сушика подействовало и на него удручающе. Мирон тоже шагал довольно споро, но он часто останавливался, поджидая Сашеньку, которая, в свою очередь, не хотела оставлять отца, потерянно бредущего сзади.

Сыщик номер один шел, едва переставляя ноги, и покачивал головой в такт терзающим его мыслям. А были они, судя по невнятному бормотанию и приглушенным возгласам, невеселые. Сашенька пыталась вслушиваться, но издали было слышно плохо, а идти с отцом рядом и откровенно подслушивать ей не позволяло воспитание. Впрочем, и от того, что смогла услышать, девушка была не в восторге. Да и чему тут радоваться, когда любимый папа бормочет под нос такое: «Ага… Как же, как же!.. Он, значит, ту-дум, а тот – пшшш!.. И я – ту-ту-ту, ту-ду, а оно – у-у-ууу!.. И – э-ээ, а-аа… А оно – чпок! А я – бжжж!.. Шмяк! Бздыньк!.. А он – у-уу, бурдул-мурдул!.. Ниче-е-его-о-о!.. Чудес не бывает! Ешкин кот, бурдул-мурдул тебя через пшикалку…»

У Саши даже в носу вдруг защипало и запершило в горле. Наконец она не выдержала и громко позвала почти остановившегося Брока:

– Папа, ну ты чего? Пойдем скорей! Что ты совсем-то раскис?