Массажистка (СИ) - Волгина Надежда. Страница 35

— А я и не пью, — вздохнула она. — Но сейчас хочется напиться вусмерть.

— Напейся, не проблема, — не менее серьезно кивнул он. В его жизни несколько раз случалось такое, что вызывало именно это желание. Поддался он ему всего однажды и, как ни странно, по вине этой девушки, когда впервые увидел ее в поликлинике. На следующий день чуть не умер, но стресс тогда снял. — Только закусывать не забывай. За первой рюмкой я даже тебе компанию составлю. А дальше уж сама… — чокнулся он с ней и первый опрокинул рюмку в себя.

Даша проследила за ним все тем же грустно-задумчивым взглядом и последовала его примеру. Не нравилось ему ее настроение. Не нравилось и все тут. И после их близости она выглядела еще более потерянная. Что же ему с ней делать?

За ужином Даша выпила еще две рюмки и все-таки доела мясо. За этим Антон проследил.

— Давай-ка переберемся в гостиную. На диване тебе будет удобнее, — нахмурился он, понимая, что даже от такого количества спиртного девушка изрядно опьянела.

— Да ладно тебе, — махнула она рукой. — Я могу и в спальне продолжить.

— Ну уж нет! — снова позвонил и вызвал горничную. Распорядился, чтобы сервировала столик с закуской в малой гостиной. Ее он считал самой уютной в своем доме и часто там проводил часы досуга.

— Мило тут у тебя, — оглядела Даша комнату с порога. — Только вот я понять не могу, зачем одному человеку такая… туча комнат, — хихикнула. Ну хоть настроение ее улучшилось и на том спасибо.

— Ну я же не всегда буду один, — пожал он плечами. — Когда-нибудь у меня будет семья. И детей я хочу много, — улыбнулся воспоминаниям, как в детстве завидовал мальчишкам, что росли не единственным ребенком в семье.

Лиза закончила сервировать столик и молча удалилась.

Даша забралась с ногами на диван, но прежде наполнила себе рюмку. Антон присел рядом. Ему даже интересно стало, как она поведет себя дальше.

— Семья… — протянула она, выпив и отхлебнув из стана с апельсиновым соком. — А у меня нет семьи.

— В каком смысле?

— В прямом, — посмотрела она на него. — Мама сказала, что я проститутка и отказалась от меня. А отец всегда поступает так же как она. Сестра меня ненавидит. И теперь я вот сирота, — снова хихикнула, а в глазах ее застыли слезы.

— И почему же мать тебя так назвала? — аккуратно поинтересовался Антон. Раз она сама завела разговор на эту тему, то будет глупо не воспользоваться ситуацией, хоть ему и было ее до ужаса жалко. Но его жалость ей сейчас нужна меньше всего.

— Из-за тебя. Она сказала, что я продалась тебе за деньги, которые взяла для Ленки, — рука ее потянулась к бутылке, но Антон опередил ее.

Бутылка подрагивала в его руке от все возрастающей злобы. Вот, значит, как? Ее убогая сестренка передала все родителям, да еще и извратила факты как следует? Стерва!

— Они меня никогда не любили, — посмотрела Даша на Антона после того, как и с этой рюмкой расправилась. Ее вдруг повело в сторону, и Антон не дал ей упасть — придвинулся ближе и зажал ее между подлокотником дивана и собой. — Однажды даже мама призналась, что не хотела меня рожать. Но по каким-то причинам у нее не получилось сделать аборт. Так что, с тобой сейчас сидит жертва аборта, — рассмеялась она и громко икнула. — Они никогда и ничего мне не разрешали. Туда не ходи, это не делай, то не трогай, се не смей… И кричала… Мама всегда так громко кричит. Или смотрит так, что… — она замолчала и прикрыла рот ладошкой. А потом так пьяненько захихикала. — Чуть не рассказала тебе о своем позоре.

— Расскажи, — взял он ее за подбородок и заставил посмотреть на себя. В лицо пахнуло водкой, но даже этот запах не перебил ее собственного. Она была сейчас почти вдрызг пьяной, но даже такую он ее хотел.

— О позоре?

— Мне ты можешь рассказать все.

— Почему? — смешно округлила она глаза, но ему было не до смеха.

— Потому что…

Антон застыл. Сейчас он чуть не сказал ей: «Потому что я люблю тебя!» Любит? Он ее, действительно, любит! Но разве любовь может быть такой… изматывающей? Он и тогда, четыре года назад, не считал свое чувство любовью. Наваждением, одержимостью, страстью… чем угодно, только не любовью. Что же изменилось сейчас? Или он и тогда ее уже любил, но не замечал очевидного? А когда она его унизила, то место любви заняла ненависть.

— И чего ты молчишь? — тряхнула она головой, освобождаясь от его пальцев. — Вечно ты молчишь, тихушник!.. Думаешь о чем-то пакостном и молчишь! А еще ты ужасно сексуальный, знаешь? — расплылась на ее губах радостная улыбка. Вот это непоследовательность! — Ты меня сегодня так завел, что еще долго не могла успокоиться. И я очень редко кончаю, а с тобой… Ой! Я что это сказала вслух? — и она расхохоталась, упав Антону на колени. — Господи, какая же я дура! — приговаривала она, и голос ее звучал глухо. А Антон ничего не мог поделать с возбуждением, которое только усиливалось от ее горячего дыхания. Ведь дышала- то она прямо в его член. — Ого! — выпрямилась она и прижала ладошку именно к этому его органу. — Ты уже готов! — неподдельно удивилась и даже выговорила это как-то трезво. — А хочешь, я тебе сделаю минет? — серьезно посмотрела на него. Нет, пьяна она была в стельку и вряд ли осознавала, что плетет сейчас. — Эта твоя… как ее?.. Ну и не важно!.. Она думает, я не умею… Она такая противная, хоть и красивая. Чего вы только в таких находите?..

Ну слава богу, хоть член его оставила в покое, переключившись на другую тему.

— Вся такая фифа! — вскочила она с дивана и принялась вышагивать перед ним, смешно вытягивая носочки ног и нацепив на лицо глуповато-умильное выражение.

— Умная, богатая, надменная, красивая… и такая стерва! А вы на них смотрите, разинув рты, и позволяете себя дурачить. А я не такая! — развернулась она так резко, что запуталась в полах халата и повалилась на пол. — Я дура!.. — принялась хохотать, пока из глаз не потекли слезы. — Дура, что связалась с тобой. Дура, что хочу тебя. Дура, что не понимаю ничего… — приговаривала и уже плакала, а не смеялась.

— Ну все, хватит пьяных истерик! — решительно приблизился к ней Антон, поднял с пола и взял на руки. — Тебе пора баиньки, — ласково проговорил и уложил ее голову себе на плечо.

— А ты меня поцелуешь? — сонно пробормотала она, мгновенно впадая в дрему.

— Поцелую, но не сейчас, — отозвался он и прижался к ее лбу губами.

— Противный, — пробормотала она и закрыла глаза.

Кажется, она уснула моментально. Когда укладывал ее в постель и накрывал одеялом, она даже не пошевелилась.

Ему же надо было подумать, разложить по полочкам всю ту информацию, что получил сегодня. Отфильтровать пьяный бред от затаенной обиды.

Глава 9.1

Голова сейчас лопнет, и мозги растекутся по подушке, — с этой мыслью Даша проснулась окончательно, понимая, что не помнит, как оказалась в постели, но догадываясь, что сюда ее принес Антон.

С определенного момента в гостиной она ничего не помнила. Да и не хотела, догадываясь, что Антон стал невольным или вольным свидетелем ее неадекватности, когда все то, что надежно скрыто в человеке, всплывает наружу. Оставалось надеяться, что ничего сильно страшного она ему не наговорила.

Голову невозможно было даже уложить поудобнее. При малейшей попытке пошевелить той, простреливала резкая боль, а в висках так и вовсе стучало безостановочно.

— Доброе утро, — раздалось от двери.

Пришла одна из одинаковых горничных. Но кто именно, Даша не могла посмотреть, продолжая пялиться в потолок.

— Ваша таблетка от головы на тумбочке, — склонилось над ней симпатичное, дружелюбное и улыбающееся лицо. Ага, эту зовут Аня, кажется. — Помочь должна быстро. А потом вас ждет завтрак. Антом Максимович просил передать, что отсутствовать сегодня будет до вечера.

И она ушла, Даша так и не успела что-то ответить. Вернее, она слишком медленно собиралась для этого с силами.

Но ей пришлось подняться, безостановочно морщась от боли, и проглотить таблетку. А потом она поплелась в душ. Воспоминания из тех редких периодов в жизни, когда она еще так напивалось, подсказывали, что после душа должно хоть немного полегчать.